Как потерявший зрение ветеран Афганской войны не сломался, освоил новую профессию, начал писать книги и не стал предъявлять претензий Богу.
Вячеслав Климов – массажист высшей категории. Каждый будний день он приходит в ставропольскую городскую клиническую больницу №1 и помогает пациентам. Многие из них даже не догадываются о том, что Вячеслав ничего не видит. Он полностью потерял зрение, будучи участником Афганской войны.
В Афганистан Вячеслав попал совсем молодым парнем: ему было чуть больше 20 лет. По его словам, в те времена участники Великой Отечественной часто говорили о том, что молодёжь пошла уже не та. Мол «мы за вас кровь проливали, а вы, молодые, ничего и не стоите». Встреча с одним из таких ветеранов и подтолкнула мужчину дать себе слово попасть в Афган, чтобы доказать обратное.
Когда случилась трагедия, навсегда изменившая его жизнь, Вячеслав был армейским кинологом. В 1986-м году он попал на двухъярусную мину, которую ставили на неизвлекаемость: тянешь одну, взрывается другая. Накладного снаряда не было и солдату пришлось, не откладывая, разминировать первую. А вот когда он потянул за вторую…
Сейчас Вячеслав говорит: «Если есть Бог, то я сказал бы ему – ну ты и хитёр!». У мужчины осталось целым всё, кроме глаз.
– Прошло много лет, и я никогда не скажу молодёжи о том, что она не такая, – делится Вячеслав, – И в чеченской, и в афганской войне ребята совершали колоссальные подвиги. Они накрывали своей грудью командиров, спасали мирных жителей. На войну забирают не по духовно-нравственному принципу, а по медико-физическим данным. Нас не отбирали, шли все подряд. Трусы были везде, это жизнь. Но нельзя строить патриотизм на старом. Мы, конечно, воспитаны на ветеранах ВОВ, но от молодёжи они уже далеко. Им нужен пример, которых достаточно, но о тех ребятах никто не помнит.
«Лучше бы он погиб»
Вячеслав вспоминает: после травмы он пал духом. А потом вдруг услышал, как родственники второго колена сказали: Лучше бы он погиб. У мужчины внутри всё обрушилось. Солдат получил удар, откуда не ждал.
– Вы знаете, когда человек попадает в ступор на войне, его выводят из этого состояния ударом по лицу. Тогда он встряхивается и понимает, что надо что-то делать. Вот этой фразой про то, что «лучше бы я погиб» я этот удар получил. Я подскочил, у меня возникла бойцовская злость, и мне этого хватило.
Слова, которые причинили афганцу невыносимую боль, заставили его взяться спорт. Он позвонил в райком комсомола, там ему помогли привезти тренажёры, приняли в партию.
Вячеслав не любит, когда ругают СССР. Он, как афганец, не держит обиды на теперь не существующую страну, ради которой он войне потерял глаза. Однако к Родине у него до сих пор остаются вопросы
Сейчас ему 52 года. За более, чем 30 лет он застал времена Советского Союза, пережил перестройку, Ельцина и других руководителей страны. Однако в пучине этих событий афганцы оказались отброшенными в сторону.
– Нельзя говорить, что мы требуем к себе больше внимания, но где-то всё-таки эта заноза сидит, – делится Вячеслав. И он, как ветеран, считает, что если молодой человек в 20 лет теряет руки, ноги, глаза на войне, дал присягу и выполняет задание, то и государству следует сделать всё, чтобы это компенсировать.
– Этого нет, а посему о нас умалчивают. Мы можем сказать что-то острое, нам нечего терять. Для всех нас государство – это одна дорога в две колеи. Одна колея – это Родина, а другая – это страна, сожитель, который постоянно что-то требует. Нас задвинули в дальний угол и стараются об этом не вспоминать.
Дети смотрят, как мы горим
Конечно, полная потеря зрения далась Вячеславу непросто. Ещё труднее оказалось перестроиться под мирную жизнь. Там, на раскалённой земле Афгана, с консервами вместо горячего ужина и пулями над головами он и его сослуживцы были уверены, что в тылу людям живётся лучше и проще.
Всё получилось несколько иначе.
На войне есть чёткая линия: свой и враг, трус и тот, на кого можно надеяться. Ставишь задачу и понимаешь, что будет, если её не выполнить. А здесь, под мирным небом, врагом буквально может оказаться любой, а жизнь после пережитых событий кажется хаотичной и непредсказуемой
С другой стороны, во время боевых действий у человека включаются все инстинкты самосохранения. А вот тому, как их выключить, афганцев не научили. Бывшие солдаты, столкнувшись с несправедливостью, могут начать вести себя неприемлемо по отношению к современным реалиям. «Махать шашками», проще говоря. Ветеранам так и не научились помогать психологически.
– С нами не работали психологи, отсюда все проблемы. Вот прошло тридцать лет после Афгана, и сейчас умирает много ребят, которые вернулись с войны здоровыми. У кого-то останавливается сердце, отрывается тромб, а кто-то становится жертвой алкоголизма. Последствия раскручиваются с геометрической прогрессией.
Сейчас афганец уверен – будь психологическая помощь своевременно оказана, многих можно было бы спасти. И это не жалоба, а скорее сожаление и горечь. Две чеченских войны, различные боевые действия и Сирия так ничему и не научили. Молодых ребят, пришедших с войны, надо адаптировать для новой жизни.
– У нас есть родители, семьи, дети, которые смотрят, как мы горим. Это не только наша травма – это травма всех окружающих…
Чем болеют ветераны?
Образование массажиста Вячеслав Климов получил в Кисловодском медицинском училище после 2,5 лет обучения. Когда он лежал в госпиталях после ранения, прекрасно осознавал, что теперь ему придётся как-то зарабатывать на жизнь. Но, понятное дело – для незрячего выбор невелик. Он мог пойти собирать детали и розетки, мог пойти в педагогический. Первое его не устраивало. А на втором сразу поставил крест:
– Если молодёжь будет пользоваться тем, что я не вижу, я это буду очень болезненно переживать, – поделился Вячеслав. Однако даже сейчас во время работы он иногда с этим сталкивается.
Теперь уже медицинский брат по массажу высшей категории признаётся – если бы он мог видеть, то эту профессию получил бы вряд ли.
Сейчас он работает в уютном кабинете Первой городской поликлиники. Однако даже там ощущает себя «подбитой птицей в клетке». С другой стороны, для него это специальность, благодаря которой можно в любое время работать и быть среди людей.
– Эта специальность физически сожгла моё переживание. Чем обычно болеют ветераны прошедших воин? Внутри всё кипит: меня не поняли, меня не оценили. Самый главный бич наших ребят: мне государство должно.
Но никто никому ничего не должен. Если государство повысит пенсию, даст квартиру – хорошо. Но если нет – не надо злиться, мы только сожжём себя. И сейчас мне просто некогда думать о своих проблемах
Эффект компенсации
Известный факт – 80% информации человек получает через зрение. Когда глаза отключаются, то в новую силу начинают работать другие органы восприятия. У Вячеслава всё компенсируется через слух. Он прекрасно слышит и запоминает своих пациентов по голосам, а когда кладёт руки на их спины – моментально всё вспоминает.
– Тот, кто потерял зрение, не тратится на визуализацию человека. Одежда и причёска не интересуют. А людей я анализирую по голосу. У него очень много оттенков – интонации, звонкость или приглушённость, манера говорить и даже постучаться в дверь или приготовиться к массажу говорит о многом. Это автоматически пришло с годами.
В другой больнице, где он работал, очень сильно мешал посторонний шум. Плач детей в коридоре и параллельное обсуждение какого-нибудь борща женщинами в соседнем кабинете буквально разрывает мозг от информации. Поэтому Вячеслав очень благодарен администрации Первой поликлиники за тихий кабинет в изоляции.
Естественно, для профессии у такого восприятия есть свои преимущества. Вячеслав может пройтись пальцами по позвоночнику и безошибочно сказать, какой позвонок куда ушёл. А многие пациенты даже не догадываются, о том, что специалист ничего не видит: очках, да и подумаешь!
За того парня
Последние четыре года Вячеслав Климов, помимо работы, сочиняет песни на гитаре и… пишет книги. Да, он владеет шрифтом Брайля, однако в писательстве предпочитает пользоваться современными технологиями.
По его словам, однажды он поставил задачу научиться печатать свои произведения самостоятельно.
Сейчас у него есть ноутбук со специальной программой, которая озвучивает клавиши и все действия. Благодаря этому он печатает ничуть не хуже, чем зрячие
Интересный факт – скорость воспроизведения текста компьютером такая быстрая, что обычные люди не способны её воспринимать. Однако у Вячеслава за счёт «эффекта компенсации» с этим нет никаких проблем. Вот такая новая «суперспособность».
– Я накручиваю огромную скорость воспроизведения, но прекрасно всё понимаю. В голове успеваю проанализировать это и подумать. Прогоняю несколько раз то, что написал, через звук. Я так и редактирую свой текст. Долгое время человек с потерей зрения был в изоляции. Но с технологиями жизнь стала легче.
Все произведения Климова посвящены воспоминаниям об Афгане. Первое, опубликованное в электронной библиотеке, – «Сон весёлого солдата». На создание повести Вячеслава подтолкнул его друг-афганец. Книгу он так и не прочитал. Остановилось сердце
– Это было тяжело и сложно. Я тридцать лет старался уйти от этого, спрятаться, а здесь приходилось вспоминать. Ради этой книги мне пришлось научиться печатать, научиться компьютерной грамоте, редактировать тексты. Я настолько выходил из себя во время воспоминаний, что иногда пальцы не попадали на клавиатуру, но друг был очень требовательным: только так ты сможешь сделать что-то настоящее, фальшь люди сразу увидят
Писать он продолжает, несмотря на потерю. К этому его подтолкнула и прожитая жизнь. По его словам, в его окружении очень много сломанных судеб, которых не видно.
У Вячеслава есть знакомый, у которого нет обеих ног. Но он каждый день встаёт, надевает протезы и идёт на работу, помогает детям. Другой – начальник соцотдела без руки. Бегает по подвалам, ищет беспризорников. Жизнь этих людей мужчина и старается зафиксировать на бумаге.
В своей повести «Сон весёлого солдата» Вячеслав говорит о том, что на войне невозможно что-либо планировать. С тех пор он завёл семью, получил стабильную работу, начал заниматься йогой, заручился поддержкой родных и близких
Однако сейчас Климов уверен – самое плохое чувство в жизни – это определённость. А вот неопределённость в мирное время даёт возможность ему балансировать.
– Какие-то планки я ставил очень долго – выучиться, чего-то достичь. Но когда я начинаю думать, что эти планки будут бесконечно, у меня возникает вопрос – ну а что потом? И я понимаю, что лучше наслаждаться моментом и плыть по течению.
Текст - Полина Сидоркова