В самом начале фильма мы видим людей в камуфляжной форме с маскировкой на специальной операции где-то в Азии. Несколько раз нам показывают одного человека, который, ухмыляясь, присел покурить среди трупов. Первый эпизод такой короткий и динамичный, что можно просто не успеть осознать весь ужас этой бравады с рисунком черепа и костей на его маске и перчатках, зато потом будет достаточно экранного времени, чтобы понять, что когда этот жуткий тип вернется домой, то держись, латиноамериканский пригород Лос-Анджелеса.
На первый взгляд, фильм не тянет на откровение, поскольку глаза общества давно открыты на проблемы городской преступности, на пост синдром участников военных действий и на универсальную дилемму выбора между журавлем в небе и синицей в руке. К тому же, ситуация, когда все повествование работает на раскрытие всего одного характера, — очень рискованна для кассы. Но в итоге имеет место фильм весьма примечательный благодаря сильнейшей актерской работе Кристиана Бейла, очень удачно найденным, очень уместным второстепенным ролям и нескольким довольно ценным мыслям, приоткрывающим завесу над американской мечтой, которая переживет еще не одно агонизирующее поколение.
Тот «ценный оперативный опыт», о котором бывшему рейнджеру Джиму Дэвису хотелось бы забыть, может до неузнаваемости изменить человека, что, видимо, и произошло. Кроме того, Джим не очень практичный. После своей почетной отставки, он ничего, за исключением приличной машины, не нажил, но эта машина очень важна: Джим, в силу своего темперамента и воспитания, все еще в том возрасте, когда пускать пыль в глаза совершенно необходимо. Он все достаточно быстро схватывает, умеет быть собранным и предельно адекватным, только похоже, что этого недостаточно. На сегодняшний день он осилил дешевое съемное жилье и вынужденно спартанский быт с кое-какими вполне ожидаемыми элементами китча в интерьере: подсвеченный «живой» водопад в раме, какой-то плюшевый заяц на телевизоре (внимание к деталям в этом фильме — это высший пилотаж) — все это откуда-то из жизни людей не очень требовательных и немного сентиментальных, хотя наиболее очевидный признак его нетребовательности и сентиментальности это, безусловно, его привязанность к своей маленькой мексиканской простушке Марте с ее «оленем, радугой и рекой в горах», согласной вместо него смотреть его страшные сны (правда, если бы она увидела всего один такой сон, то вряд ли проснулась). Вероятно, Джим каждый раз тихо и радостно поражается тому, как просто рядом с ней его жизнь обретает свой вечный и ясный смысл. Так очевидно, что любовь и доброе слово, и китч, и простые радости, и надежда нужны земному человеку, но у земного человека Джима Дэвиса имеется прошлое, которое крепко село на него верхом. Джим принес его с войны, словно тяжелую болезнь, которая уже прожгла у него внутри гигантскую дыру. В один прекрасный день его находит большое искушение закрыть эту дыру, снова ощутив себя «солдатом Апокалипсиса» (расходным материалом с большой буквы), но понимание того, какой будет цена, в прямом смысле активирует подсознательную готовность Джима умереть хоть прямо сегодня. Такой клубок проблем и желаний, и мыслей — как же они терзают, пусть они побыстрее выйдут через отверстие в голове…
Женские образы обозначены достаточно условно, иначе просто не было бы физической возможности за ними следить, но глубина и тонкость игры Фредди Родригеса здесь просто не имеет цены. Только такой, только этот Майк мог бы оказаться в машине Джима, никакой другой туда никогда бы не попал. Майк одарен важнейшим пониманием, что крутые времена можно пережить и попытаться помочь другому. Он — если не лучшая часть Джима, то, как минимум, лучшая часть жизни Джима. При должном внимании к фильму это мог быть заслуженный Оскар за роль второго плана.
«Она назвала меня дерьмом в подарочной упаковке» — вот это действительно смешно. То смешно, то страшно, а, порой, все это в какой-то момент (то есть почти сразу) просто начинает напоминать безумных цыган Кустурицы и Гая Ричи, хотя это обманчивое впечатление. При всей иллюзии того, что действие топчется на месте, при всей внешней бестолковости и забористости большинства диалогов, на протяжении всего фильма нет случайных планов, случайных фраз, случайных предметов в кадре. Весьма досадно, что у «Крутых времен» не слишком благополучная судьба из-за того, что сама форма, в которую заключена вся история, служит причиной тому, что многие люди, не досмотревшие этот фильм, уже вряд ли к нему вернутся, но тот, кто дождется, будет награжден ключевой сценой собеседования у федеральных «фанатов» Джима, всем тем, что последует дальше, и, конечно, финалом, который, наверно, может быть оценен даже людьми совсем не восприимчивыми к данному жанру.
Довольно сложно сочувствовать отталкивающему герою в непривлекательных или малоузнаваемых обстоятельствах. «Крутые времена» требуют от зрителя определенного труда. Должно быть, это главным образом и помешало в своем роде эталонному фильму сразу войти в историю кинематографа, но в будущем это вполне возможно. В любом случае, у этого фильма есть свой зритель, и этот зритель не циничный и не легкомысленный. Этот зритель определенно не похож на Джима. Он, скорее, такой, как Майк.10 из 10 Бэйлов!