Являясь одним из самых нетривиальных творцов современности, Джим Джармуш вот уже больше тридцати лет неустанно путешествует со своими зрителями по той части человеческого восприятия, которая ответственна за создание стереотипов и привычек. Координаты на американской карте выбираются самые разные — от тихих невзрачных глубинок до бескрайних равнин Дикого Запада. Путешествие же всякий раз обещает быть долгим и утомительным, но никогда — скучным.
«Таинственный поезд» с полным правом можно причислить к разряду тех картин, что создали Джармушу репутацию ведущего американского независимого режиссёра 80-х годов. Сразу же бросается в глаза отсутствие всякой спешки и суеты, режиссёр избегает даже незначительной нагрузки на восприятие, а случайные вкрапления в сюжетное действие, как, например, просящий прикурить в вокзальном зале ожидания или сцена с настойчивой продажей журналов в аэропорту, как-то весьма незаметно сливаются с ним в единой гармонии. В дальнейшем уже понимаешь, что такая осторожность каждой сцены и реплики, которая в любой другой ситуации неизменно бы превратилась в объект критических пристрастий, более чем оправдана. Что уж говорить — ведь даже кумиры миллионов американцев Элвис Пресли и Карл Перкинс с вечной суетой и шумихой вокруг них, «сделали исключение» для Джармуша, поместившего их в строго ограниченные рамки и позволившего себе немного поиздеваться над Хиллбилли кэтом. Таинство безмолвия вплелось и в весёлый городок Мемфис, ставший временным пунктом назначения для героев данной ленты.
Каждый из них живёт на своей волне, воспринимая место действия в соответствии с накопленными знаниями, менталитетом и, опять же, стереотипами своего мышления. Немалую роль играют и ситуации, в которые попадают герои. Ведь даже самое святое место теряет свою значимость в глазах тех, чьи головы забиты жизненными невзгодами. Поэтому наибольшие шансы ощутить присутствие былого культурного величия в ленивом современном Мемфисе под силу разве что молодой паре из Японии. Этот пример ярко иллюстрирует значение киномира Джармуша, также существующего на своей невидимой волне и в который желательно входить, на время оторвашись от всяких других дел, иначе велик риск пропустить мимо ушей прекрасные мгновения жизни, пусть и несколько сглаженной.
Прохладное чувство отрешённости и максимум минимализма формируют эстетику «Таинственного поезда», напоминающую о временах господства битнического стиля и сознания. Они идут вровень с не менее важной мыслью одноразовости американских идеалов, величина и количество которых пропорциональны степени изъятия жизни с территорий, стремительно пустеющих после испарения последних капель классической эпохи. Любые проявления жизни являются мимолётностью, а она сама — сродни таинственному поезду. И поезд этот, в отличие от кино, вовсе не пассажирский, а самый что ни на есть скорый.