Лада Чижова (27) и Дима Маркевич (31) открыли два хостела «Polosaty» и «Chickadee» в центре Санкт-Петербурга. Как своими руками превратить советскую коммуналку в красивое место, почему пришлось отказаться от «Икеи» и какие городские пространства в Петербурге могут сдать популярными – в разговоре с ДРУГом.
Как вы начинали делать хостелы?
Д: Мы начали с рекогносцировки. Делать хостел мы решили в июне 2015, а открыли первый «Polosaty» в июне 2016. Год мы потратили на подготовительные мероприятия. Для того, чтобы понять, как все это работает изнутри, чтоб составить нормальный бизнес-план, я устроился в хостел «Chillout» на Гончарной. Месяца полтора там отработал, посмотрел на эту кухню уже не со стороны постояльца, а глазами хотя бы администратора.
Л: Я тоже хотела, но меня не брали, потому что я вообще не знала английского языка. Мое собеседование каждый раз превращалось в собеседование наоборот. В хостеле говорили: «Ну с таким английским мы вас не возьмем!», а я говорила: «Хорошо, тогда расскажите мне, пожалуйста, как вы работаете».
Д: У нас был стартовый капитал, у меня осталось наследство кое-какое, и я долго думал, что с этими деньгами делать, хотел вложить в какую-то новостройку, может быть.
Но в итоге решил, что лучше сделать что-нибудь свое. Пусть все прогорит, но зато это будет весело, будет, что вспомнить.
Почему вы остановились на старых петербургских квартирах? Не стали делать модные лофты, например?
Л: Хороших заводских, складных пространств в центре Петербурга мало.
Д: А коммуналка – это наш формат. На удивление, все это неплохо продается. Весь этот старый дизайн – царская лепнина, советская мебель. Все это стоит копейки, нужны минимальные вложения в ремонт. И мы с нашим бюджетом вполне вписались в то, чтобы на Суворовском, в нашем первом помещении, все 193 квадратных метра привести в приличное состояние.
Л: Мы все сами делали, даже лепнину сами реставрировали. Потом я посмотрела цены и поняла, что мы хорошо сэкономили.
Д: Как правило, все эти помещения, несмотря на то, что в течение 70 лет советской власти и потом 20 лет российской власти их старательно загаживали, если их хорошо отмыть, почистить, отциклевать паркет, очистить лепнину, выглядят хорошо, и находиться в них комфортно. Естественно, нам необходимо было сделать с нуля всю электрическую проводку, потому что старая проводка просто была небезопасна, сделать с нуля всю сантехнику, потому что это должно работать как часы. Этим занимались специалисты, мы вложили кучу денег. А все остальное, кроме всякой мелочевки, делали самостоятельно. Но не вдвоем, а еще приглашали ребят как чернорабочих.
Как вы мебель собирали? По друзьям, на Уделку ездили?
Л: Мы в «Полосатом» начали собирать всякие стулья, предметы декоры еще за полгода до открытия хостела. Складывали их в комнате в коммуналке, где мы жили. Так что какой-то минимальный запас стульев и декоративных штук у нас уже был. Еще мы каждый день проверяли «Авито» на предмет всяких интересных штук, которые люди часто отдают вообще за самовывоз или за какие-то смешные деньги, не понимая, что это классные вещи. Какие-нибудь буфеты 50-х или кресла 70-х. Друзья что-то привозили от бабушек. Так по сусекам наскребаешь, а потом думаешь, что с этим делать.
Почему вы решили уйти в хэнд-мэйд? Проще было пойти, купить готовое в «Икее» и расставить, как все делают.
Д: Это сложнее. Если ты покупаешь двухъярусную кровать в «Икее», то через полгода эксплуатации эта кровать превращается в набор дров. Так что ровати мы тоже сами делали. Это может оказаться даже дороже, но зато ты делаешь кровать, и она стоит два года без проблем. А еще все пишут в отзывах: «Классно, что у вас на кровати можно сесть». Ты когда-нибудь пробовала сесть на икеевской кровати снизу? А у нас потолки тут 3.80, там 3.60, и можно второй ярус сделать действительно высоко, чтобы у людей и снизу, и сверху было достаточно пространства.
Л: Какие-то вещи в «Икее» невозможно заменить. Например, шторы оконные в «Полосатом» я сначала сама шила, но потом поняла, что дешевле купить.
Но в целом «Икея» убого смотрится в такой квартире, где ты не все зашил гипсокартоном, а наоборот открыл, и видно и царские интерьеры, и коммунальные наслоения, и какие-нибудь советские батареи, и советское окно, и ангелы на потолке.
Что было самое сложное? С какими проблемами столкнулись, пока открывали хостел?
Л: Мы все абсолютно не умели и до сих пор учимся. От того, как положить плитку в ванной, до того, как нужно вообще управлять этим делом.
Д: Мы по ютубу учились плитку класть, паркет циклевать, двери устанавливать. Это же не бином Ньютона, это несложно. С ИП, с налогами сами разбирались – в интернетах много пошаговых инструкций для полных идиотов.
Чего в итоге больше – доходов или расходов? Получается на этом зарабатывать?
Д: То, что мы попытались заработать на первом хостеле, мы все вбухали во второй и еще набрали долгов. Но этим летом у меня план, нужно раздать долги и что-то уже получить.
Удается чем-то еще заниматься помимо хостела?
Л: Мы постоянно об этом говорим, постоянно думаем, как можно улучшить финансовые показатели, как можно сделать что-то лучше в интерьере, сделать, чтобы здесь все фотались, ставили хэштег. У тебя времени на другие вещи не остается, потому что ты увлечен этим процессом.
Д: Хостелы работают круглосуточно, и в них постоянно что-то происходит. Звонит мне администратор в час ночи, говорит, что пришли трое немцев, которым завтра в 6 утра нужно уезжать на самолет, а они пьяные и блюют в душевой. Что делать? И ты приезжаешь сюда на такси, пытаешься запихнуть в них активированный уголь, привести в чувство, как-то уложить, чтобы они поспали.
Л: Хостел – это как маленький ребенок. Ты знаешь, что, конечно, можно поспать или погулять, но ты всегда должен быть готов приехать помочь.
Что вы рассказываете туристам про Петербург? Какие места советуете?
Д: Классический турист приезжает в Петербург на 4 дня. Он первый раз в Петербурге, и последний скорее всего. И естественно, все хотят в Эрмитаж, их нельзя в этом винить. Ты даешь им карту в зубы и говоришь: «Вот, смотри, Эрмитаж здесь. Здесь же рядом Казанский, Исакий, Спас на крови, Петропавловская крепость. Петергоф – дорога туда». Это минимум, это продают, это все знают.
Количество людей, которые приезжают и говорят, мне не нужен весь этот туристический крэп, давай мне что-нибудь местное, исчезающе мало.
Мы им показываем Эрмитаж на карте, но еще говорим: «Сходи в Новую Голландию, посмотри. Или погуляй по Петроградке, загляни в мечеть. Пройдись по Рубику, зайди в «Бекицер», шварму съешь». Но это уже факультатив.
Л: Бывает, человек приехал, три дня погулял, и хочет еще куда-нибудь на один день съездить. Ты им читаешь про Новгород или Выборг, показываешь картинки, объясняешь, как добраться. И он счастливый едет в Новгород, обалдевает от того, что вообще есть такая русская архитектура, непохожая на то, что он видел по всей стране.
Какие ваши любимые места в Петербурге?
Л: Мы стараемся ходить во все места, и в попсовые, и в непопсовые. Недавно мы просто так ездили в Царское село, целый день гуляли, смотрели на всю архитектуру вокруг, не только парковую. Сейчас в Петербурге одно из самых лучших мест – это, конечно, Новая Голландия, прямо высший пилотаж. Всегда ходим в Севкабель, если там что-то происходит.
Д: «Камору» (Camorra Pizza, прим. ДРУГ) мы любим, «Do Immigration», «Чуфальню» на Апрашке. Кстати, по поводу лофтовых пространств. Когда наконец у кого-то доберутся руки и деньги до Апраксина двора, то из него сделают просто конфетку. Это пространство с гигантским потенциалом, в пять раз выше, чем у Новой Голландии.
Л: Там так красиво, потрясающая архитектура, квартальчики, брусчатка старая. Я думаю, если когда-нибудь это место все-таки получит новую жизнь, это будет круто. В центре города, там будут все тусить.
О чем вы мечтаете?
Л: Я бы хотела усовершенствовать хостелы, хочу сделать детский сад, открыть маленькое семейное кафе, с чем-то смешанное.
Д: Вообще нужно менять власть. Идея в том, что сейчас город развивается скорее вопреки всему тому, что происходит в России, а не благодаря. То есть, все время приходится преодолевать какие-то препятствия, которые никому не нужны. Мы смотрим с большой завистью на то, что происходит в Москве, где вообще меняется концепция городского центра.
Л: Там чувствуешь себя человеком. Когда из Петербурга приезжаешь, понимаешь, что ты как будто в другую страну немножко съездил. И это грустно, хочется, чтобы Питер тоже развивался. Из Питера ведь можно сделать второй Берлин – тут огромный потенциал.
Екатерина Астафьева