Не послушалась, поползла. Обнаружила травмированного, волочила его 8 часов, привязав ремнем за ручку. Приволокла живого. Руководитель разузнал, заявил вгорячах 5 суток ареста за своевольную отлучку. А зам. командира полка отозвался согласно-иному: «Заслуживает вознаграждения». В 19 лет у меня существовала награда «За доблесть».
В 19 лет поседела. В 19 лет в крайнем бою существовали прострелены два легких, 2-ая пуля миновала среди 2-ух позвонков. Обездвиживало ноги И меня сочли мертвой В 19 лет У меня внученька в настоящее время такая. Гляжу на нее и никак не верую. Ребенок!»
«У меня существовала ночная смена Вошла в палату тяжелораненых. Лежит командир, Доктора предупреждали меня пред дежурством, то что в ночное время некто скончается Никак не дотянет до утра Спрашиваю его: «Ну, как? Чем тебе помочь?» Ни в коем случае не забуду Он внезапно заулыбался, подобная ясная улыбочка в бессильном облике: «Расстегни халатик Представь мне собственную бюст. Я уже давно не лицезрел женщину» Мне стало неловко, я что-то далее ему отвечала. Покинула и возвратилась через время. Он лежит мертвый. И эта улыбочка у него на лице»
«И когда он возник 3-ий раз, это же одно мгновение то появится, то скроется, я приняла решение вести огонь. Осмелилась, и вдруг такая мысль промелькнула: это ведь человек, хотя некто противник, но человек, и у меня как-то начали дрожать ручки, по целому туловищу пошел озноб, дрожь. Та или иноя боязнь К мне иногда в сне и сейчас вернется это чувство После фальшивых мишеней вести огонь в живого человека было сложно. Я ведь его вижу в зрительный прицел, хорошо вижу.
Как будто бы некто рядом И изнутри у меня что-то сопротивляется Что-то никак не предоставляет, не могу принять решение. Однако я взяла себя в ручки, нажала на спусковый крюк Не сразу у нас получилось. Никак не женское это дело недолюбливать и уничтожать. Не надо было себе Убеждать»