Случилось мне как-то, братцы, загулять! А кому не случалось? Редко кому не случалось загулять. А кому не случалось, тот обязательно в конце концов загуляет ишшо. Еще пуще того, кто постоянно загуливает. Загулял я, братцы, по-крупному, с пьянкой, распутством, мордобоем, с ночными плясками, с цыганами, евреями и прочими меньшинствами. Загул был долгим и мучительным. Я даже на некоторое время забыл, что женат, забыл о работе, об отдыхе и покое. А в последнее время, когда загул перешел в пьянку, даже забыл и о том, что я мужчина. Как-то за гулянкой вылетело это обстоятельство у меня из головы и из чресел. Но однажды во время одной из оргий какой-то незнакомый внутренний голос напомнил мне о семье и доме. Это случилось в тот самый миг, когда у меня кончились деньги, на которые я производил этот самый загул. "Надо идти домой" - промелькнула шальная мыслишка. Но как? Как меня встретят в домашнем очаге жена, теща? Остался ли я еще в их памяти как добрый, отзывчивый и любящий член семьи? Как исчадье райской добродетели по-прежнему ли светел мой образ в памяти народной? Или я уже стал кладезем мерзости и порока, безнравственности, вместилищем черных бесовских сил? С такими мыслями я возвращался под крышу дома своего. Судя по тому, что жена сразу залепила мне затрещину, я понял, что я стал для нее олицетворением порока и вместилищем бесовских сил. Мои вещи уже были тщательно собраны и стояли в чемоданах у дверей.
- Кто-то уезжает? - спросил я простодушно, наивно моргая глазками, все же надеясь на благоразумие домочадцев.
- Да. Ты уезжаешь, - сообщила мне жена.
- Куда? - забеспокоился я.
Жена сказала - куда, повергнув меня в шок. Получив еще несколько затрещин, я прорвался в свою комнату и занял оборону. В туалет я прокрадывался, стараясь остаться незамеченным, как лазутчик. Два дня я старался втереться в доверие к жене. Что-то убирал, что-то стирал, гладил, готовил, ходил в магазин, на базары, выносил помойное ведро чаще, чем этого требовали допустимые санитарные нормы. Я чувствовал себя как описавшаяся собачка. Чувство вины не давало мне покоя, терзало все мое существо. Я не мог так более жить. Но и умирать мне не хотелось!
Главная стратегическая задача для меня была - попасть к жене в постель. Постель, как примиряющее начало и конец. Делу венец! Я предпринял несколько попыток, пытаясь сыграть на жалости и страсти. Однако они закончились неудачей. Я был с позором выдворен с территории любви. Мне отказали от постели. И только на четвертый день я, призвав на помощь все свое обаяние, всю свою силу и мощь, наконец-то добился своего. Добившись этого однажды, я решил не останавливаться на достигнутом и продолжал творить чудеса не переставая. Да, мне было нелегко! Мне было скверно. Но я не сдавался, а только крепчал раз от раза. Из последних сил, словно раненый боец, я продолжал начатое дело, благородное и необходимое для воссоздания и укрепления родственных связей и традиций. Создателя Кама-Сутры доктора Витьясанну хватила бы кондрашка падучая от моей изобретательности. Когда я, обессиленный и опустошенный, наконец-то откинулся на подушку, жена погладила меня по вздымающейся от трудных испытаний груди, сказала нежным изменившимся грудным голосом: "Знаешь, милый, я так счастлива! Мне даже кажется, что после этого загула ты стал совсем другим... Я даже подумала, что, может быть, такие загулы как бы необходимы... что ли..."
Я насторожился.
- То есть ты не против того, чтобы я время от времени отрывался?
- В принципе не против, если после этого будет следовать такое... Если такие загулы будут хотя бы пару раз в неделю...
Она смущенно замолчала.
- Когда ты теперь пойдешь в загул? - спросила она после некоторой паузы.
("Когда это я теперь пойду в загул!!!" - подумал в отчаянии я.)
- Денег нет, - сказал я вслух.
- Деньги - не проблема, - ответила жена оживленно, - мы займем!
- Да... Но я, видишь ли, во время загулов люблю "Шабли", "Божоле", "Мартини"...
- Ничего! Мы будем работать! Много работать! Ты возьмешь подработку. Поверь! Это будет замечательно!
- Я верю! Родная! - сказал я неуверенно, потому что знал наверняка, что, допустим, еще один загул я как-то выдержу, а вот его последствия...
