Бабуся Иволга, батёва мать, окочурилась, а через двеннадцатимесье в почтоящье квитанция забелела – налог на смерть родственника. С письмецом от судейских приставучих. Сумма налога зависит от количества прожитых лет. Умершая – Иволга Румпиус, возраст – 78 гадов, итого – 15600. И указано: На содержание…
У Финчи сидели, пиво пивали, телик говорил и показывал: 450 тонн обложили новым налогом, налогом на смерть. Коли родственник скопытился, коли так вышло, за всякий прожитый им полный гад государству две сотни выкладывай. А налог тот, говорил телик, пойдёт на содержание… И тут Финча облегчить душу попёрся на очко интеллигенции, шнур задел и телик повалил. Телик заткнулся и ослеп. До сих пор в обиде замкнутый лежит, ни с кем не общается и никому ничего не показывает. Зафантазировал, на что пойдёт новый налог? Може, на содержание козлов, а може, ослов или баранов-свиней? Барасвины, козаослы. Може, их смертям скармливают, чтобы те на сытый желудок убивали, в приятности и довольстве, излучая по ходу дела позитив? Може, приятнее, когда тебя с улыбкой на устах убивают?
Конец фантазиям и догадкам, в квитке государственном строго и правдиво написано: На содержание кладбищ. Любопытством терзаемый, за комп сажусь и в фаршировальне киберпанкую. В фаршировальню суюсь по крайней необходимости. Если поразвлечься, так лучше Пратчетта-Гашека-Воннегута почитать, чем над пошлыми картинками и волосато-мозолистыми анекдотами ржать. А лишнего фарша, тем более постного и с говнецом смешанного, мне в чайнике не надо, иначе засорится и греть перестанет.
Некоторые в фаршировальне часами киснут, комментами обмениваются. Я вот не понимаю, какой гон общаться с челом, который так далеко от тебя, что даже по ебалу не съездить? Мало ли, тупостью своей выбесит или базаром гнилым. Я поэтому в фаршировальню заглядываю по необходимости, там гнильё и дебилы заседают, которым себя и времени своего не жаль, ибо пуста их житуха и бесцельна.
Как бабуся Иволга. Той ещё гнидой была. Я, прочитавши квитанцию, подумал с неудовольствием едким: «Сколько же в тебе, бабка ты Иволга, за всю твою житуху гадин накопилось?». Она же и дедка Маруся до белого каления доводила вредностью своей и сволочизмом лютым. И кнопки ему канцелярские в боты клала, и бельём мокрым ему палати застилала. Ночью встанет дедок Марусь водички хлебнуть, в коридор выйдет, а бабка Иволга как выскочит с воплем из темноты, руки свои длинные к нему протянувши. Тощая, горбатая, в ночнушке белой, волосы как у седого цыплёнка, током трахнутого. Нарочно всю ночь в коридоре поджидает, сука злоебучева.
Неудивительно, что дедок Марусь с Адольфом Гитлером её путал. И сам оскотинился, характером испортившись. Хотел дедок Марусь бабусю Иволгу в психушку запрятать да всё жалел её и сам табуретом колошматил нещадно. В результате самого в психушке на пару гадков заперли. А как на волю выпустили, словно птицу божью, первым делом повесился.
Бабуся Иволга и меня убить хотела. После её похорон я в Гробыв в ките возвращался. Эта неугомонная пизда, пизда бессмертная, водилу в окошко выбросила, руль китовый захватила и транспорт под откос пустила. Пассажиры кубарем орут, у меня от страха мысли склеились. Шмякнулся башкой об лобовуху и во тьме оказался. Потом сказали, я поодаль от перевёрнутого кита валялся. Лобовуха от удара об землю кокнулась, меня наружу выбросило. Меня и бидон чей-то с белой краской. Бидон в суматохе раскрылся и меня обелил, словно грехи отпустил. Так меня лежащего и обнаружили, белой краской облитого, на фоне почти девственного снега и молодых елей. Красиво. Не знаю, как и выжил. Мозга сотрясение, два ребра треснули, ещё что-то.
В общем, из фаршировальни узнал историю развития налога на трупы родных. 450 тонн издали указ о новом налоге, налоге на смерть родственника. В поддержку налога создали особые комиссии из пятаков челоёбков: ответственного члена, члена главного; трёх учёных и палача с измерителем жизни. Изначальный их девиз: «Сделаем всё, чтобы лишнюю минуту не прожил никто!». Правда, быстро сообразили, что слишком уж как-то. И поменяли на «Живи всякий гад достойно, ведь за прожитое платить придётся!».
Стали эти комиссии пятичленные по больницам шляться-мотаться и больных измерителем жизни измерять. В тот денёк погожий одна женщина к брату прикатилась. Он на правах диабетика три севендевья в палате провалялся. Кризис миновал, врач выписал. Сестра приехала вещи братовы собирать и брата домой забирать. Он, счастливый, в 152-ой раз поведал историю, как они с женой познакомились. Он в лесу на тетеревов охотился. Думал, в кустах сова схоронилась. А там она, женщина-человек, гуляла, белок фотографировала и развлекалась тем, что ухала по-совиному. Очень похоже выходило. Даже охотника вокруг пальца обвела. Пуля ей в ногу попала. Так и познакомились, крещённые кровью и порохом.
Сестра и брат радостные, кризис диабетический миновал. Дочка ушуршала в тубзик и там всплакнула от переживаний прошлых, что с братом порядок теперь. Возвращается, а вокруг полатей брата пятеро стоят. Она к ним, с ускорением и тревогой. А пятеро её брата в чёрный мешок пакуют. Брат не шелохнётся, обмяк, будто и не он минуту назад смеялся радостно. Сестра в истерику, с кулаками на них. Её на пол повалили, орут, что по измерителю жизни её брат умереть обязан, и нечего тут! Закон такой вышел, ясно тебе, дура? А будешь орать, дело заведём за сопротивление госкомиссии. И ушли, но сперва ей квитанцию выписали на уплату налога на смерть родственника. Мол, привыкай, и не скули тут. Судилась, конечно. Так всё по закону, судись не судись.
Поначалу в народе недовольства заколыхались. Ну как недовольства? Большинство таких «недовольных» всё своё «недовольство» выразили в виде гневных постов и комментов. Прочитал и забыл. Вот и весь гнев. Иллюзия, самообман, фикция, естественная среда неудачников, в патоке этой маринующихся.
На протестные петиции подписи собирали. Это тоже хуи типа с активной гражданской позицией, типа дадим почитать 450-ти тоннам петицию, народом подписанную, они налог и отменят. Отменят они, как же… Идиотики. Это я про обожающих подписывать петиции. Те, кто петиции устраивает – делают себе имя для будущего заколачивания бабла на… именно на идиотах, обожающих подписывать петиции. В этом суть политики – загрести побольше бабла. В этом суть жизни множества людей. И кто я такой, чтобы осуждать их?
С брезгливостью покидаю фаршировальню и добираюсь до штаба судейских приставучих. В холле охранник. Я ему письмецо, он мне – туда иди. Я туда. Закатываюсь в указанную кабину. Там бабенция, в бледно-зелёной форме, словно краски не хватало, и её разбавили чем-то, щедро очень. Я ей письмом в лапу, она лицом - в монитор и говорит:
- Так у вас просрочка, пени начислили.
- Вот те да, - изумляюсь. – Эта су… родственница в гробу молчит, а на неё пени капают? Вот же су.
- Вы вовремя не заплатили налог на смерть.
- Квитанции не было.
- Мы отправляли, в базе отмечено.
- Получается… отправляли, раз отмечено?
- Раз отмечено - отправляли.
- У вас точно отмечено?
- Ну если отправляли, значит отмечено! Не будут же отмечать, если не отправляли!
- А могли отправить и не отметить?
- Ну… могли.
- Так я же ничего не получал.
- Так мы же отправляли.
- Ну конечно отправляли, у вас же отмечено.
- Отмечено, значит отправляли.
- А если бы не было отмечено, всё равно отправляли?
- Наверное… Но тут отмечено, значит отправляли. У вас свидетельство о смерти есть?
- Моё?
- Умершей, Иволги Румпиус.
- Вот, - даю свидетельство, - как полагается, сиреневое.
Бабенция свидетельство взяла, рожицу им свою загородила и замолкла. Чего молчит? Морды мне корчит что ли? Я как-то фотки делал. В фоточной дал девке флешку с доками - ксерокопии создать. Она взяла и… сидит, рассматривает что-то в мониторе. Лицо каменное. Я подспудно запсиховал, чего зависла? А монитор выступом стола загорожен. Но тут девка копии распечатала и флешку вернула. Я, в чум вернувшись, флешку глянул, а там папка «Интим», ничем не прикрытая, а в ней… Я бы на месте девки тоже бы с ксерокопиями не торопился. Удивительное чувство, вроде и одетый перед ней стоял, но в этот момент она меня голого разглядывала.
- Надо какое-то подтверждение о смерти, - задумчиво говорит судейская приставучая.
- А… свидетельства о смерти не достаточно?
- Хотелось бы что-то ещё… Умершая наказание нигде не отбывала?
- Нет.
- Жаль. С пальцами всегда легче.
- И мне жаль. Таких сажать надо.
- За что?
- За моё изувеченное детство. А пальцы зачем?
- Для сверки с базой полиции.
- И как я пальцы её достану? Могилу что ли разрою?
- Получается, пальцы вы на память не отрезали... А голову не отсекли?
- Вы это чего тут непотребства всякие озвучиваете?
- А что? – удивилась судейская приставучая. – У меня муж умер, я его голову на память отрезала, глаза стеклянные вставила. Теперь муж на меня с холодильника взирает. Только взгляд немного другой, не как при жизни. Более живой что ли.
- А сами запросы не делаете?
- Делаем, - неохотно призналась бабенция, - но это долго.
- Давайте ваши пени. Не буду могилу разрывать. Боюсь, бабуся Иволга живая окажется. Дыхание задержала и удобного случая поджидает для нападения внезапного.
- Впрочем, пойдёт и ксерокопия свидетельства о смерти.
Чего мозги кружила? Налог и пени я заплатил. Но хоть бы пропил, чем за такую мразину как бабуся Иволга деньги вносить. За смерть хорошего человека заплатить - это я с удовольствием, а за такую гниду только закон и может заставить раскошелиться.