Спасение подруги со сквозным ранением в сердце - сложнейшая операция. Она рыдает: «Как же так?!», а ты отточенными жестами проводишь процедуры. Платок. Мартини. Вода. Полотенце. Меладзе и «Виагра» - «Притяженья больше нет». Снова платок. Опять мартини...
«Пациентка» у меня второй раз, первый визит вообще вспоминать страшно - на рыдания сбежались соседи, предлагали не валерьянку капать, а сразу «скорую» вызвать. Дело вот в чём: за Аней полтора года ухаживал мужчина. Знаки внимания, звонки, приглашения на свидания - был тактичен, настойчив, обаятелен. Ане нравилось обожание, однако давать авансы и соглашаться на «вместе навсегда» не спешила, останавливала разница в 10 лет. Иногда ходила в кино, порой соглашалась на ужин, но уклонялась от прямых ответов. За 18 месяцев она привыкла и втянулась, не собираясь сдвигаться с мёртвой точки. Это же так приятно: идёшь с работы, а тебя встречает импозантный джентльмен. Можно просто принять букет и пойти по своим делам, завтра он придумает что-то ещё, приятное и необременительное: Так будет всегда.
Всё кончилось внезапно и без возможности «отмотать назад». Джентльмен стал встречаться с другой барышней. Не назло Ане. Аня не могла поверить...
«Как я теперь буду жить без этого? Ведь я его любила! Ыуоуоу-ыыыы- аааа», - спонтанно объясняла Аня, когда я закрыла дверь за сердобольными соседями и открыла окно, чтобы проветрить валериановые туманы...
- Как «любила?» - оторопела я. - Ты же ему ни малейшего шанса не дала!
- Вот так, - всхлипнула Аня, - просто я боялась полюбить ещё сильнее. Вот и отказывалась от любви...
Сегодня у нас второй «сеанс психотерапии». Операция идёт более-менее успешно, «пациентка» может хотя бы связно излагать мысли. Да и я, как педантичный доктор, подготовилась: факт, что люди боятся погрузиться в прекраснейшее из чувств, меня больше не шокирует. Спасибо откровениям с Интернет-форумов и друзьям, совпадения с историями которых не случайны.
«ХЛОП - И НЕТ МЕНЯ!»
- Нет-нет-нет, никакой любви, чур меня, чур! - машет руками Ванька и хохочет. - Только приятные встречи, разговоры, интим, расставание без слёз.
Ваня верен себе и выбранной тактике уже лет пять. Едва понимает, что какая-то девушка занимает все его мысли, мгновенно прерывает общение. Берёт отпуск, улетает на острова, не отвечает на её звонки и электронные письма. «Переболев», Ваня приглашает на свидания других барышень. А о той, что чуть было не стала «одной-единственной, раз и навсегда», старается не вспоминать.
- Почему ты боишься любви? - спрашивают у Вани друзья.
- Потому что я перестану быть собой. Стану дрожать над другим человеком: не так посмотрела, не улыбнулась в ответ, целый вечер хмурилась - а я с ума сходи! Если полюбишь, можно ставить крест на своих интересах: будем ездить в отпуск, куда она скажет, выходные на даче, тёща, ипотека... И ведь никто заставлять не будет, добровольно шею в петлю засуну. И неизвестно, как потом человек отблагодарит за преданность. Возьмёт и разведётся... Не-е-ет, ребятки, любовь не для меня, она делает человека ранимым.
РАЗ: уязвимость. Другой человек - неизвестная планета. Вступая в отношения, мы начинаем путь в неизвестное, а человеку свойственно бояться нового. Разрешить себе полюбить означает по-настоящему рискнуть. Наши привычки, позволявшие долгое время чувствовать себя самодостаточными, постепенно отпадают, как ступени ракеты при взлёте. Так уж человек устроен: он склонен думать, что чем больше он любит, тем легче его ранить.
«ВСЁ по НОВОЙ»
От Насти ушёл муж. Много лет назад, подло и гадко. Тихонько завёл пассию на стороне, подготовил материальную базу (благодаря Насте и её родителям), а потом'переметнулся в «лагерь противника». Распространив среди друзей легенду, что у Насти есть любовник, как мать и хозяйка она ничто, и на почве перенесённых страданий обманутый муж уходит к молодой красивой даме... На возвращение к жизни у Насти ушло три года. У экс-мужа тем временем родились близнецы, и «заколосился» бизнес. Несправедливо, товарищи.
С тех пор как Настя вернулась в ряды нормальных людей, за нёй пытались ухаживать, кажется, пятеро мужчин. Солидные, разумные, доброжелательные и порядочные. Каждый получил от ворот поворот. Без объяснения причин.
- Насть, Может, лучше сразу в монастырь? Чего попусту мужиков дразнить? Ты у нас дама эффектная, желающих много. А тебе дела никакого, мучаешь несчастных. Что ж теперь, по твоему мужу-негодяю до гробовой доски страдать? - подначивают подруги.
- Нет-нет, девочки, никакой близости, никаких браков. Вдруг опять...
- Что «опять»? - злятся девочки, которые желают добра, но тщетно. - Это же другой человек, он не хочет причинить зло, он семью с тобой хочет!
- Ага! А потом выяснится, что ещё одна семья у него давно на стороне, а мне припишут беспорядочную половую жизнь и полную негодность к материнству и быту. Не-е, плавали - знаем.
ДВА: боязнь разбередить старые раны. Мы редко осознаём, насколько сильно влияние нашего прошлого. Встреча с новым человеком как лакмусовая бумажка высвечивает застарелые раны. Прежний отрицательный опыт может стать внутренним блоком, который удерживает от шага навстречу новому. Мы сторонимся близости, потому что память не даст забыть прежний опыт - сближения, боли, отвержения, потери и гнева.
«ВРЁШЬ ТЫ ВСЁ!»
В детстве мама часто повторяла Ире, что у неё лопоухость и толстая попа. И вообще она так себе, на любовь мальчиков рассчитывать не стоит, надо хорошо учиться и полагаться только на себя. Маму понять можно: не хотела вырастить кокетку, желала прилежную девочку, чтоб не возле зеркала торчала, а в библиотеке сидела. Маму убить мало: выбирать методы надо! Потому что Ирке 27 лет, успешная, стильная, очаровательная. Стройная до эталона, длинные локоны, в общем, конфетка.
Но когда влюблённый мужчина сказал Ире, что она красивая, Ирка с ним рассталась: нечего врать. Мама давно всё сказала про уши по сторонам и попу из ряда вон. И лгуна изгнали, хоть и любили. С тех пор был десяток мужчин, симпатизировавших Ире и её красоте. Все были посланы подальше - батюшки, откуда в мире столько врунишек?
Итак, у неё ни одной толковой лавстори. И нет лопухов-ушей, как нет и толстой пятой точки. Зато в голове всегда мамины установки.
ТРИ: любовь ставит под сомнение наши представления о себе. Не все умеют любить себя. «Внутренний критик» постоянно напоминает, что мы никчёмны и недостойны счастья. Его сформировали наши впечатления, оценка родителей и критика, с которой мы столкнулись в детстве. Вырастая, мы смиряемся со «сварливым соседом», принимая его извращённую логику за собственную, к его замечаниям привыкаешь, как к брюзжанию старого родственника. И когда кто-то вдруг смотрит на нас иначе, любящим и внимательным взглядом, мы теряемся, испытываем дискомфорт и включаем защиту, чтобы не разрушить устоявшееся мнение о себе.
НЕ МАМИНА, НЕ ПАПИНА, А ТВОЯ
Вике под 30, живёт с пожилыми родителями. Те уже и намекали, и в лоб заявляли: «Детка, ты взрослая. Мы хотим зятя и внуков». Вика кивает и заводит отношения с мужчиной, благо она умница и красотка, вниманием не обделена. Роман длится, Вика неожиданно понимает, что вот-вот влюбится... И пойдёт под венец. И захочет детей. И даже кашу варить по утрам, и петь колыбельные на ночь.
Ка-ра-ул! Бежать! Как такое возможно? Какие дети, какой муж, какая семья? Она сама ещё ребёнок, у неё есть свои мама и папа!..
Роман вдребезги, родители разочарованы, но к Викиному возвращению по вечерам её ждёт тарелка с варениками и сметаной. Деточка ведь.
ЧЕТЫРЕ: любовь, новые отношения - окончательный этап взросления. Они знаменуют начало самостоятельной жизни и отделение от собственной семьи. Речь не идёт о сжигании мостов, перемены затрагивают эмоциональный уровень. Человек перестаёт чувствовать себя ребёнком, берёт на себя ответственность за поступки - а это пугает.
«НЕ УХОДИ ОТ МЕНЯ»
- Любить - это прекрасно, - расцветает улыбкой Маша. И тут же мрачнеет: - Но и до одури, до животного ужаса страшно. Как только влюблюсь, всё вокруг меняется: краски ярче, вкус слаще, жизнь полнее. А ещё я пронзительнее чувствую, чаще смеюсь, замираю от счастья. И от боли, от страха. А вдруг я его потеряю? Не просто поссоримся, вдруг катастрофа, война, внезапно оторвавшийся тромб - и нет его. Я ведь не выживу, я погибну от боли... Так что ну её, эту любовь. Достаточно симпатии и просто дружбы.
Какое извращённое эстетство, грустно улыбаются друзья. Боясь, что любимый умрёт, Маша сама убивает любовь. Действительно, зачем доверяться тромбу и бездушным машинам, лучше сама, своими руками...
ПЯТЬ: экзистенциальные страхи. Чем дороже человек, тем мощнее страх расставания. Влюбляясь, мы не просто встречаемся со страхом потери любимого, мы всё больше задумываемся о смерти. Теперь, когда жизнь полна новых смыслов и красок, мысли о потере становятся пронзительнее. В попытке заглушить голос страха мы создаём искусственные проблемы - скандалим с партнёром или в крайних случаях идём на разрыв отношений. Мы даже можем убедить себя, придумав миллион причин, почему отношения стоит прекратить. На самом деле тревожит нас страх потери, и он лежит куда глубже.
...Аня снова в гостях. Грустная, тихая, робкая. Сегодня у нас не операция, а микстуры, смена повязок, умащивание ран целебным бальзамом - чай, конфеты, разговоры под нежный минор на радиоволне.
- Ну теперь, когда больше не рыдаешь, можешь ответить, чего ты боялась? Почему не решилась ответить на чувства?
- Ой, сразу и не скажешь. Боялась сменить привычный уклад, пустить в жизнь другого человека, отвечать на вопросы родственников. Слишком глобальные перемены, вот я и не справилась...
- А чего бояться-то? - улыбаюсь я. - Перемены и есть наша жизнь, а самая главная перемена - любовь. Так что бояться нечего. Отказавшись от чувств, ты всё равно не живёшь на полную, так, прозябаешь и существуешь...
Аня морщится, словно на незатянувшуюся рану капнул антисептик. Ничего, девочка, терпи: вправлять вывихи и накладывать швы больно, лечение часто бывает мучительным, но оно необходимо.
Она поднимает глаза, по щекам водопадом катятся слёзы, а «пациентка» улыбается и кивает. Всё в порядке. Жить будет.