История ареста С.П. Королева НКВД, борьбы его за свое оправдание, борьбы его матери за справедливое рассмотрение дела ее сына, борьба его друзей Героев Советского Союза летчиков Михаила Громова и Валентины Гризодубовой, а также невероятной везучести з/к Королева мало кому известна.
В основном широко известен миф о том, что арестовали ни за что, сломали челюсть, засунули в шарашку, вместо того чтобы дать ему делать космические ракеты. Но как и в случае с генетиками, историю (точнее рассказы для широких масс) пишут победители. Гениальный Генеральный конструктор, который двигал наше ракетостроение семимильными шагами и опередил, не менее гениального немецко-американского конструктора Вернера фон Брауна, а также гениального антипода из США Джека Парсонса, тем не менее был нормальным человеком, со своими слабостями и трудно упрекать его за то, что он слегка подкорректировал историю своего ареста и осуждения. В конце концов победителей не судят, а он и был Победитель.
Немного предыстории. Нельзя сказать, что СССР в 20-30-е годы не уделил внимания развитию ракетной техники. Еще грохотала Гражданская война, а в 1921 году уже была создана Газодинамическая лаборатория Тихомирова. в 1931 году создана Группа изучения реактивного движения. В 1933 году они были объединены в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ, с 1937 - НИИ-3), где С.П. получил должность заместителя и звание равноценное комбригу (генеральское звание).
И вот здесь начинается самое неприятное – история соперничества, подсиживания, борьбы за ресурсы и финансирование. То, чем занимались в нищем СССР практически все конструкторы и при этом в ходы шли все средства – влиятельные друзья, партийные органы, доносы в компетентные органы, апелляции к Сталину.
К чести С.П. он не писал в 20-30-е годы доносов в органы на коллег-соперников. Но благодаря резкому нраву он нажил в РНИИ немало врагов, в том числе и своего начальника РНИИ И.Т. Клейменова . Конфликт между «молодым конструктором» Королевым и главой РНИИ разбирался даже самим наркомом Орджоникидзе, который вынес соломоново решение, что руководству РНИИ надо бережно относиться к молодым конструкторам, а С.П. Королеву, нужно научится сдерживать свой крутой нрав.
Но конфликт не утих, поскольку весь РНИИ поделился на два лагеря, и каждый лагерь начал воевать не на шутку. Первый лагерь условно можно назвать «все для космоса!»: в него входили люди, группировавшиеся вокруг С.П. Королева плюс примкнувший к ним двигателист В.П. Глушко и они ставили для себя целью освоения космического пространства. Другой лагерь можно условно назвать «все для фронта!»: в него входило руководитель РНИИ и прочие выходцы из военной ГДЛ, они считали, что главное практический результат в интересах РККА, ВВС и флота.
Вскоре С.П. уволили из армии и разжаловали в рядовые инженеры. Это его сильно обидело, но РНИИ он не бросил, как некоторые из его коллег, хотя и прекратил участвовать в активной борьбе внутри института.( И это кстати можно считать ПЕРВОЙ ЖИЗНЬЮ будущего з/к Королева – ведь останься он на генеральской должности его бы расстреляли как все руководство РНИИ. А как рядовой инженер он получил лишь 10 лет с конфискацией.)
Затем, поскольку С.П. самоустранился от конфликта, борьбу за ресурсы и власть начал Андрей Григорьевич Костиков, бывший начальник Глушко.
Он пишет в партийные органы письмо, где описывает работу руководства, как тормозящую перспективные разработки, а общее состояние в институте, как подозрительное.
Приехавшая комиссия вынесла вердикт:
«Проведенное отделом науки ЦК ВКП(б) обследование Реактивного научно-исследовательского института (НИИ-3 НКОП) выявило, что в результате невнимания к нему 4 Главного Управления НКОП, неумелого руководства и голого администрирования директора Клейменова этот институт дезорганизован и мало продуктивен.
Исключительное значение НИИ-3 в разработке новых средств вооружения требует, как известно, особого внимания к подбору и проверке кадров, к организации охраны и установления порядка, предотвращающего деятельность в нем шпионов и вредителей. Однако этого нет...
В институте имеют место частые аварии, и только после нашего вмешательства введена система их расследования и изучения...
В ответ начальник НИИ-3 (как переименовали РНИИ) написал донос уже в НКВД:
Начальнику ЭКУ НКВД от 23.08.37
В дополнение к ранее посланному письму сообщаю, что два года назад в Институте образовалась группа играющая активную роль в снижении темпов работ по преактивному вооружению. Она требует сокращения работ по пороховым ракетам и азотно-кислородным ЖРД для усиления работ по кислородному сектору. В число активистов входят А.Г. Костиков, М.К. Тихонравов, Л.К. Корнеев, Л. С. Душкин и другие...
...Все это требует следствия и привлечения к ответственности
Начальник НИИ-3 И.Т. Клейменов
Узнав об этом письме Костиков в ответ пишет заявление в партком, где он высказывает подозрения в подрывном характере деятельности руководства РНИИ.
После этого в институте было проведено собрание партийно-хозяйственного актива, которое длилось ДВА ДНЯ! На нем большинство осудило порочный стиль руководства институтом Клейменова, приведший к такому расколу, о дезинформации вышестоящих о ходе работ, о расправах над неугодным. Также досталось Глушко, за антиобщественное поведение, ползучий эмпиризм и возвеличивание собственного имени. С.П. Королеву досталось за то, что ушли бывшие конструкторы ГИРДа, за непомерное честолюбие и неточности в публикациях. Именно это собрание послужило отправной точной для репрессий в НИИ-3
Первыми были арестованы начальник НИИ-3 И.Т. Клейменов и главный инженер Г.Э Лангемак. Через месяц после ареста появились их признания во вредительской деятельности:
«...В 1935 году участником нашей организации Королевым были подготовлены чертежи крылатых ракет под кислородный двигатель, так как азотного тогда еще не было. Однако и с кислородным двигателем можно было бы провести все необходимые предварительные испытания, а затем уже при окончательной разработке торпеды, заменить кислородный двигатель азотным.
Я, Клейменов и Королев с целью затянуть работы по торпедам, договорились сдать заказ на первую серию на сторону, заранее зная, что там он будет медленно изготовляться, а Королеву начать строить вторую серию под азотный двигатель, не дожидаясь ни результатов испытаний первой серии, ни готовности азотного двигателя.
Заказ на первую серию торпед был сдан Королевым в мастерские Московского авиатехникума и там изготовлялся больше года.
Кроме того, лично я затягивал изготовление в мастерских второй серии торпед, а Королев, с целью скрыть истинные причины этого затягивания, все время вносил в чертежи изменения, требовавшие переделок уже изготовленных деталей. В результате первая серия торпед начала испытываться только в 1936 году, а вторая серия в 1937 году, т.е. и по этим об'ектам работы были нами затянуты на год.
10 и 11 января 1938 г. И.Т.Клейменова и Г.Э. Лангемака приговорили к расстрелу. Однако в марте делу опять дали ход. Теперь у НКВД претензии были к конструктору двигателей В. Глушко
По указаниям КЛЕЙМЕНОВА и ЛАНГЕМАКА, ГЛУШКО вел активную вредительскую деятельность в Научно-Исследовательском Институте, направленную на срыв научно- исследовательских работ по реактивным двигателям, генераторам и торпедам, чтобы не допустить в армию новых образцов вооружения, главным образом для авиации. С целью срыва вооружения РККА воздушными торпедами ГЛУШКО с 1934 года до 1936 года срывал разработку опытного образца азотного двигателя, необходимого для этой воздушной торпеды.
В течение 1937 года ГЛУШКО тормозил разработку газогенератора для морских торпед, представляющую громадную ценность для военного морского флота.
В 1936 году ГЛУШКО взорвал ракетный двигатель, предназначенный для установки на ракетах наземного действия...
...Установлено также, что ГЛУШКО имеет связь с заграницей, откуда получал инвалюту.
По показаниям участника военно-офицерской организации на Украине - полковника БРЕСЛЕТ в эту организацию им был вовлечен отец ГЛУШКО - ГЛУШКО И. И., в связи, с чем в 1931 г. отец ГЛУШКО был арестован.
В 1932 году ГЛУШКО пытался переслать заграницу профессору ОБЕРТ материалы последних его достижений в области ракетной техники.
23 марта 1938 г. Валентин Петрович Глушко был арестован. Он также дает признательные показания об участии во вредительской троцкистской организации
«Я, арестованный 23 марта 1938 г., не желая сопротивляться в даче показаний следствию об антисоветской деятельности, выразившейся в том, что я, будучи начальником подразделений института, не поддерживал мероприятий партии и правительства, потому что я являлся членом антисоветской организации, куда был завербован в 1933 году Ильиным Николаем Яковлевичем в г. Ленинграде, в то время когда он (Ильин Н.Я.) был начальником лаборатории, в которой я работал (Газодинамическая лаборатория Управления Военных Изобретений при Начальнике Вооружений РККА). По заданию Ильина Н.Я. я писал ему сводки о состоянии работ секретного характера, проводившихся в нашей лаборатории. Эти сводки я ему передавал регулярно еще с 1932 года. От Ильина Н.Я. я слыхал, что такие же сводки он требовал и получал от различных учреждений, пользуясь своим служебным положением. Со стороны Ильина Н.Я., я получал вознаграждение за свою деятельность (за сообщение ему материала шпионского характера) в виде денежных премий, которые он мне несколько раз в году проводил через Управление Военных Изобретений или самостоятельно выплачивал из тех сумм, которыми лично располагал, как должностное лицо. Кроме того, он обещал мне заграничную командировку в Германию для ознакомления с работой реактивной проблемы, в связи с чем обещал устроить об'езд ряд городов. Однако эта командировка не состоялась. Он мне не сообщал, в какую именно разведку отправлял материал, получаемый от меня и из других источников, но так как он обещал мне устроить поездку в Германию, то, я заключил, что он имел связь с Германией.
Но дальше Глушко дает показания уже на Королева
...я в марте месяце, узнав о решении руководства института передать ракетный планер на летные испытания, решил эти намерения сорвать. С этой целью я передал КОРОЛЕВУ некондиционную зажигательную шашку. При запуске, шашка к моменту пуска топлива не успела разогреться, вызвала взрыв, которым были вырваны питательные трубки двигателя...
...С тем, чтобы сорвать сдачу на вооружение РККА ракетных торпед, я посоветовал КОРОЛЕВУ рассчитать ракету вместо отработанного ОРМ-65 под этот вредительский двигатель ОРМ-66.
КОРОЛЕВ согласился со мною и сделал заказ в мастерской сразу на 4 экземпляра.
По изготовлению мастерскими этих моторов, они на испытаниях вследствие плохой конструкции охлаждения продолжительность работы имели всего 30 секунд, в то время как для торпед она должна быть не менее 60 сек.
В то же время мотор ОРМ-65, будучи установлен на одну из торпед, дал вполне положительные результаты. Таким образом умышленно дав неверный совет КОРОЛЕВУ в подборе типа двигателя для торпед, мной была сорвана своевременная их переработка с затратой больших сумм на их изготовление...
и вот тут уже пришли за С.П Королевым. Он как раз вышел из больницы куда попал с травмой головы. Одно из испытаний ракеты 29 мая 1938 года чуть не закончилось трагедией. Несмотря на предостережения инженеров о опасности Королёв настоял на испытании. Из соединения вырвало трубку, конец которой ударил Королёва по голове. Он получил сотрясение мозга, а в теменно-височной области - ушибленную, но без повреждения кости рану. И это можно назвать ВТОРОЙ ЖИЗНЬЮ С.П Королева.
27 июня 1938 года его арестовали. Очень скоро С.П. подписал признание в участие троцкистской организации в Институте. Сам он позднее оправдывал это тем, что следователь пригрозил арестовать его жену, если он не подпишет признание. Тем не менее, несмотря на наличие признания, следствие заказало техническую экспертизу работ производимых Глушко и Королевым в РНИИ.
20 июля 1938 г. был подписан акт экспертизы. Акт подписали: Костиков, Душкин, Дедов, Колянова.
Не добившись нужных результатов и не накопив достаточно опыта по объектам 216 и 217 в 1936 г. Королев взялся за разработку, проектирование и изготовление особо сложного правительственного задания - это крылатая торпеда с реактивным двигателем на жидком топливе с телемеханическим управлением - объект 212.
В 1937 г., не добившись положительных результатов по 212 объекту, Королев берет еще одно задание, особо важное для вооружения нашей авиации. Это объект 201 - крылатая аэроторпеда с реактивным двигателем на жидком топливе и телемеханическим автоматом управления.
Методика работы Королева была поставлена так, чтобы сорвать выполнение столь серьезных заказов путем создания определенных трудностей, запутывание существа дела, ведением кустарного метода работ и непроизводительным расходованием средств. В доказательство можно привести следующий пример:
а) Зная заранее, что проблема с азотным мотором еще не решена, он все же проектирует и заказывает в производство сразу целую серию: объект 212-4 шт. и 201-3 шт.
Между тем, как правило, опытные объекты изготавливаются в 1 экземпляре с тем, чтобы в него внести все конструктивные и расчетные изменения и только тогда, когда будет окончательно все увязано и определится целесообразность пуска этого объекта, можно заказывать сериями.
б) Зная заранее, что испытания с макетами по 212 объекту путем сбрасывания с катапульта будут происходить неоднократно, им не была разработана тележка катапульта такой конструкции, которая бы не разбивалась после каждого испытания.
Испытания проводились так, что после одного испытания делалась новая тележка. Это вело к растратам дополнительных средств.
в) Лабораторные и стендовые испытания велись грубо кустарным методом. Отсутствовал технически усовершенствованный метод работы, отсутствовали точные современные приборы. Например, испытание опытных систем на расход и одновременность поступления комплектов проводилась следующим образом.
Заливка в топливные баки кислоты и керосина производилась вручную, через воронку, после заливки бачков в них давалось давление посредством визуального наблюдения. Засекались показания манометров и одновременность поступления компонентов топлива, так что помещение стенда заполнялось удушливыми газами, иногда обрызгивало кислотой экспериментатора. Компоненты взвешивались на грубых весах, а вместо гирь были куски железа. Ясно, что в этих условиях добиться точных результатов не удавалось, а по сему проводились последующие опыты (впустую) затрачивались зря деньги, и затягивалось время сдачи объектов.
г) Благодаря кустарному методу работы еще до сего времени не отработан автомат запуска мотора и обе системы 201 и 212 объектов.
Несовершенность конструкции самих объектов и двигателей агрегатов приводило к частым авариям вплоть до взрыва всей системы.
Например, 30.12.37 г. произошел взрыв мотора ОРМ-65 в стенде. 10.3.38 г. произошел взрыв в стенде при испытании системы 212 объекта. 13.5.38 г. произошел взрыв в стенде всей системы 212 объекта, причем при взрыве облило кислотой лаборанта.
д) Аэроторпеды проектировали и изготовлялись под мотор тягой 150 кг, между прочим последние испытания с макетами аэроторпеды показали, что при полете самолета со скоростью 160 км/час макет, равный по весу аэроторпеде приблизительно 200 кг, не мог соскользнуть с направляющей планки из-под крыла, даже при импульсе около 1000 кг (что могло повлечь за собой гибель всего экипажа).
Методика работы Королева для прикрытия его деятельности также как и у Глушко, всячески поощрялась кустарщиной, дающей полную возможность обосновать его деятельность возникшими техническими затруднениями.
Королев С.П. по своим настроениям и отношением к политической жизни института и страны ничем не отличался от Глушко. До крайности груб с подчиненными, проявляя барское пренебрежение к большинству сотрудников института, не входившим в компанию Клейменова, Лангемака, Глушко, Купреевой и т.д.
Именно этот акт стал причиной крайней ненависти С. Королева и В. Глушко к А. Костикову. Они ему его не простили даже после его смерти. Когда в Большую Советскую Энциклопедию хотели поместить статью про Андрея Григорьевича Костикова, как создателя системы залпового огня "Катюша", два маститых академика, обласканных государством, имеющие награды и регалии, устроили безобразную сцену, требуя от редакции БСЭ вычеркнуть навсегда этого человека из памяти. Даже написали коллективное письмо.
«В 23-м томе БСЭ (2-е издание) на стр. 126 помещена статья о Костикове Андрее Григорьевиче, отмеченном высокими наградами «за большую заслугу в создании нового типа вооружения». В 1937—1938 гг., когда наша Родина переживала трудные дни массовых арестов советских кадров, Костиков, работавший в институте рядовым инженером, приложил большие усилия, чтобы добиться ареста и осуждения как врагов народа основного руководящего состава этого института, в том числе, основного автора нового типа вооружения талантливого ученого-конструктора, заместителя директора института по научной части Г.Э. Лангемака. Таким образом, Костиков оказался руководителем института и «автором» этого нового типа вооружения, за которое и был сразу щедро награжден в начале войны. Получив задание на другую разработку, Костиков оказался неспособным ее выполнить, в связи с чем, еще во время войны, был снят с работы и уволен из института...» 15 января 1957 года. члены-корреспонденты АН СССР, Герои Социалистического Труда С.П. Королев, В.П. Глушко.
Заметим, что в этом письме полно передергиваний и умолчаний. Рядовым инженером Костиков был ровно таким же как и сам Королев, а над Глушко он и вовсе был начальником одно время. Авторство реактивного снаряда РС-13 Костиков никогда себе не присваивал. Наградили его за систему залпового огня, т.е. за то, что смогли компенсировать неточность каждого реактивного снаряда массовостью пусков, когда большой разлет снарядов превратился из минуса в плюс. И что касается другой разработки. Тут все не так, как два академика пытались представить. После неудачи с БИ-1, НИИ-3 взялось за создание ракетного перехватчика "302". Дело было на личном контроле у Сталина. Спросив у Костикова, справиться ли его коллектив с этой сложной задачей и получив заверения, что все будет сделано в срок. Сталин напомнил, что обмана правительства не потерпит. Сам планер самолета был сделан вовремя и облетан успешно. А вот с двигателями вышла задержка. Костиков не известив лично Сталина о задержках, а уведомив устно только Г.М. Малинкова поставил себя тем самым под удар. Замнаркома конструктор А.Яковлев решил устранить потенциального конкурента, тем более что смета на объект "302" превысила все разумные цифры ( На постройку самолета и капстроительство в 1942 г. было истрачено 9 млн рублей. А в следующем, 1943 г., затраты составили уже 25 млн рублей. Затраты ОКБ А. С. Яковлева на опытные работы в том же 1943-м составили 21,2 млн рублей, ОКБ А. И. Микояна - 12,9 млн, ОКБ С. А. Лавочкина - всего 7,0 миллионов. ). Была создана комиссия, которая признала работы провальными, достигнутые ТТХ незначительными, а самого Костикова обвинили в том, что он вместо создания новых двигателей занялся конструированием планера самолета. Как следствие проигранной номенклатурной битвы Костикова лишили звания Героя и репрессировали.
Однако в 44-45 годах, у немцев неожиданно появились реактивные и ракетные самолеты. В частности они начали применять ракетный Ме-163 с ТТХ намного хуже чем у объекта "302" Костикова. И несмотря на то, что боевые успехи "Кометы" были скромные, стало ясно, что опять с водой выплеснули ребенка. За отставание в развитии реактивной и ракетной техники пострадали как сам нарком Шахурин (был репрессирован после войны), так и его заместитель по опытному строительству А. Яковлев потерял свою должность.
Самого А.Г. Костикова в феврале 1945 освободили, вернули Звезду Героя. Он возглавил НИИ. В 1951-м году получил Сталинскую премию за разработку активно-реактивных снарядов. Арест Костикова дал уникальный материал, обосновывающий его претензии к манере создания ракет Глушко и Королевым. Например он совершенно справедливо задает вопроса, как могло случится так, что за 7 лет инженер Глушко создал двигатель, который может запустить только он сам? А малейшее отклонение от процедуры запуска неминуемо ведет к взрыву? (что и произошло в итоге). Как может опытный инженер, зная что температура факела 2400 градусов, выбрать в качестве материала сопла с жаропрочностью 1200 градусов и не предусмотреть никакой системы охлаждения? Как можно в качестве охлаждения выбирать жидкий кислород, который при соприкосновении со стенками моментально испаряется, в то время как известно, что лучшее охлаждение достигается жидкой фазой, а не газообразной?
Когда читаешь это, то за голову хватаешься! Это же не научная работа, а сплошное "на авось"! За что обижались на Костикова все эти пионеры космонавтики? За его инженерный подход? За его требования поэтапной отработки двигателя? За упреки в кустарщине и неуместной спешке? Кто теперь помнит имя и фамилию лаборанта облитого кислотой при взрыве двигателя? Победителей конечно не судят...
Итак, вернемся к суду. После получения акта экспертизы из родного Института, Королева Военная коллегия суда осудила на 10 лет с конфискацией имущества. На суде Королев виновным себя не признал, повторил, что дать признание его вынудили силой, просил учесть его молодость и дать ему возможность работать в области авиации.
Через месяц после суда С.П. пишет заявление на имя верховного прокурора, где во всех своих бедах обвинил Костикова, который якобы ввел НКВД в заблуждение. Просит и за Глушко.
10 ноября 1938 г. он вновь пишет к председателю Верховного суда, где обвиняет следователей в избиении, Лангемака, Клейменова и Глушко в клевете на него. (По всей видимости ему пересказали их показания на него.) Также утверждает, что по всем ракетам были проведены расчет, верность которых проверялась на техсовете. Что 100 испытаний узлов ракеты очень мало, ведь простой автомобиль испытывают десятки раз, поэтому ракету нужно испытывать и испытывать. Отрицал, что работал с военными образцами, а вел исключительно научную деятельность.
29 ноября Королев пишет опять Верховному прокурору страны. Повторяет те же тезисы, но добавляет, что акт экспертизы это полная чепуха, а в настоящей экспертизе ему отказано. Отрицает, что был взрыв ракетного самолета. Настаивает на том, что расчеты есть и они приняты техническим приемщиком заказчика. Говорит, что провел 130 испытаний и это мало, так как автомобиль испытывают больше.
В это время мама Сергея Павловича Марина Николаевна идет к Герою Советского Союза депутату Верховного Совета Михаилу Громову с просьбой о помощи. Громов знал Королева и поэтому написал депутатский запрос с письмом матери Королева и просьбой о пересмотре дела. В результате дело направили на пересмотр.
То же самое сделал Валентина Гризодубова, которая помнила Сергея Королева по Коктебелю и планерным полетам в Крыму.
3 апреля 1939 года Королев снова пишет председателю Верховного суда где настаивает на своей невиновности. Пишет, что ложные показания дали на него Клейменов и Лангемак. Про Костикова пишет, что все годы он травил его (что несколько удивительно, потому что сперва Костиков был рядовым конструктором в группе Тихонравова, а Королев был заместителем начальника РНИИ в генеральской должности). Еще Сергей Павлович подробно расписывает свои работы по объектам 216, 217, 218, 212, 301, 312, 218. Некоторые из этих объектов были чисто военными разработками...
1 июня 1939 года Королева поездом отправили во Владивосток, а 13 июня Пленум Верховного суда СССР внес протест на собственный приговор, протест был поддержан Прокурором СССР и Пленум отменил приговор и послал дело на новое расследование.
9 июля этап с Королевым прибыл во Владивосток, в лагерь «Омский», а 21 июля пароход «Дальстрой» пришел в бухту Нагаево в поселок Магадан. После оформления С.П. Королев был отправлен на золотой прииск Мальдяк в 700 километрах от Магадана.
Работать приходилось вручную кайлом в забоях на глубине 30-40 м. пища была скудная и с приходом осени и холодов, С.П. заболел цингой и как следствие не смог выполнять норму из-за чего его бригадир из уголовников перевел на штрафной паёк. Итог был печальный – Сергей Павлович слег обессиленный и фактически уже умирал. Но тут случилось очередное чудесное спасение. На прииск с этапом прибыл бывший директор авиазавода №29 М.А. Усачев, которого осудили после авиакатастрофы, в которой погиб Валерий Чкалов. Человек он был могучий, бывший боксер. Он быстро навел порядок в лагере. Обнаружив умирающего Королева в бараке, он его узнал и организовал перевод его в санчасть лагеря, а также помог с питанием. Это стало ТРЕТЬЕЙ ЖИЗНЬЮ С.П. Королева.
Тем временем колеса правосудия вращались хоть и медленно, но неумолимо: в ноябре 1939 года пришел запрос из Москвы на этапирование Королева для повторного расследования его дела. Если бы не заступничество ГСС Громова и Гризодубовой цинга бы неизбежно убила бы Королева зимой 1939/40 гг. Это была ЧЕТВЕРТАЯ ЖИЗНЬ Сергея Павловича. А так, выдав з/к Королеву шапку, валенку и справку о переводе его в Москву, его выставили за ворота лагеря и велели самостоятельно добираться до порта. Еды почти не дали, а до порта 700 км. Ему повезло сесть на попутный грузовик в кабину, а ночью они остановились в маленьком поселке из шести бараков. И тут по воспоминаниям Сергея Павловича произошло чудо. На колодце он нашел краюху свежего, теплого хлеба, оставленную неизвестно кем, но явно для него. В последних числах ноября Королев прибыл в пересыльную тюрьму Магадана, но на пароход «Индигирка» уходящие во Владивосток 8 декабря его не пустили, потому что этап был уже сформирован. С.П. Королев страшно расстроился, потому что был риск, что это последний пароход в навигацию 1938-го и тогда он бы провел в лагере до весны следующего года. Но оказалось, что это опять спасло ему жизнь! Это была ПЯТАЯ ЖИЗНЬ С.П. Королева.
В ночь на 12 декабря 1939 года грузовой пароход «Индигирка» попал в шторм в проливе Лаперуза, из-за того, что капитан был недавно переведен с Балтики и не знал района плавания судно попало на камни, получило пробоину днища и было выброшено на отмель японского острова Хоккайдо. Заключенных из трюма сперва не выпустил конвой, потому что всех кто выходил на палубу смывало волнами, а затем судно легло на борт и выходы из трюмов оказались под водой. Часть пассажиров и экипаж спасли три японских корабля 13 декабря с трудом подошедших во время шторма к севшему на мель советскому пароходу. Капитан не смог сообщить оставленным в трюмах людям, что помощь придет и многие оставшиеся в полузатопленном пароходе кончали жизнь самоубийством. 16 декабря, когда шторм утих японские власти смогли вырезать в днище парохода отверстия через которые удалось спасти только 27 человек. Общий итог трагедии было спасено 428 чел. (в том числе 35 членов команды) и погибло 745 чел. (в том числе 4 члена экипажа). По приговору трибунала капитан «Индигирки» был осужден к расстрелу, старпом и начальник конвоя получили по 10 лет лагерей, а штурман — 5 лет.
С.П. Королева отправили во Владивосток 29 декабря 1939 года на пароходе «Феликс Дзержинский», а затем на поезде обратно в Москву. В Хабаровске Серею Павловичу вновь стало плохо и он попросил у начальника тюрьмы вызывать врача. Начальник тюрьмы отпустил з/к из тюрьмы к врачу домой, положившись на его честное слово. Врач же через пару дней передала несколько больших мисок с квашенными овощами прямо в поезд. Этим она помогла и ему и другим больным от цинги. Возможно это спасло ему жизнь. и это ШЕСТАЯ ЖИЗНЬ.
28 февраля 1940 года С.П. Королев вновь оказался в Бутырской тюрьме. После чего в апреле начинаются снова допросы о его работе в РНИИ. 27 апреля Сергея Павловича следователь попросил сформулировать свои претензии к акту экспертизы, которые будет рассматривать уже новая комиссия. В 18-ти вопросах С.П. просил дать оценку его работе, новизне, степени сложности, необходимости изготовления множества макетов, проверке его расчетов техсоветом и пр. Его спросили о составе комиссии (инженеры НИИ-3: Ф.Н. Пойды, Е.С. Щетинков, М.С, Кисенко) и он согласился с составом комиссии.
25 мая экспертная комиссия предоставила свое заключение на 14 листах. По организации работ мнение членов комиссии разошлось. Председатель Ф.Н Пойда в своем Особом мнении написал: "должной научно-исследовательской работы не производилось, сам Королев конкретной научно-исследовательской работы не вел"
Щетинков написал, что создание ракет требует продолжительных исследований и экспериментов и при этом небольшие аварии неизбежны... и что неполадки имевшие место в работе Королева, нельзя считать умышленными. Но все три члена комиссии приложили весьма нелестную характеристику С.П. Королева.
И вот обвинительное заключение:
В 1936 году вел разработку пороховой крылатой торпеды; зная заранее, что основные части этой торпеды, приборы с фотоэлементами для управления торпедой и наведения ее на цель не могут быть изготовлены Центральной лабораторией проводной связи, Королев с целью загрузить институт ненужной работой усиленно вел разработку ракетной части этой торпеды в 2-х вариантах. В результате этого испытания четырех построенных Королевым торпед показали их полную непригодность, чем был нанесен ущерб государству в сумме 120 000 рублей и затянута разработка других, более актуальных тем.
Также было повторено, что он сознался в членстве в троцкистской организации, вредительском расчете бака ракеты и затягивании сроков разработки военных объектов.
На этом заключении начальник отдела по спецделам Прокуратуры СССР наложил резолюцию: «Направить дело на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР с предложением прекратить это дело». Свобода была так близка! Но 10 июля 1940 года Особое совещание постановило «заключить в ИТЛ сроком на ВОСЕМЬ лет. Севжелдорлаг». В этих лагерях в войну смертность составляла 18% в 42-м и 23% в 43-м.
И тут мама Королева опять обратилась к ГСС М.М. Громову и тот снова пишет депутатский запрос уже самому Л.П. Берия. И тот лично отдает распоряжение взять дело на контроль, в результате чего этого обращения приговор хоть и не отменили, но з/к Королева отправили в Особое техническое бюро при НКВД СССР. Т.е. в знаменитую «шарашку» к Туполеву (его руководителю дипломного проекта в МВТУ). И это СЕДЬМАЯ ЖИЗНЬ Королева С.П.! Он не погиб в Пермском лагере и он не оказался на фронте.
10 августа 1944 г. Королева и еще 24 заключенных инженеров освободили досрочно за успешное испытание ракетного двигателя РД-1. Королев в этот момент был заместителем у Глушко. Уже в октябре 1944-го Королев пишет предложение по созданию КБ дальних ракет. Но до организации этого КБ пройдет еще два года. Реабилитирован Сергей Павлович Королев был 25 апреля 1957 года. До начала космической эпохи оставались считанные месяцы.
Подведем итоги. Королев и другие гирдовцы работали под лозунгом «Вперед, на Марс!». Двигая прогресс, невзирая ни на что они начали воспринимать других ракетчиков, которые работали над более приземленными проектами, как помеху своим мечтам. Но и те в свою очередь справедливо полагали, что в межвоенный период не время заниматься технической фантастикой. Обе группы поляризовались до крайнего предела и не сумев убедить противника в своей правоте начали решать проблемы в типичной манере гражданской войны. «Кто не с нами, тот против нас» и «Если нельзя переубедить, то нужно уничтожить». Гражданская война поменяла психологию всех жителей бывшей Российской империи и приучила их решать свои проблемы крайне радикальными методами. И хуже всего, что этот радикализм поразил и научно-техническую среду. в РНИИ произошло то же самое, что десятилетие спустя в среде генетиков. Не сумев договориться между собой, в пылу борьбы за скудные ресурсы, считая свое мнение единственно правильным, ракетчики начали привлекать к своим разборкам партийные органы и органы госбезопасности. В результате под нож репрессий попали обе группировки, поскольку следователи не смогли определить кто из них правее, а эксперты только запутывали ситуацию, да и были зачастую пристрастны. Те кто уцелел, потеряли и время и ценные кадры. Те кто выжил в репрессиях в последствии не стеснялись также обращаться к органам для разрешения своих споров, хотя казалось бы они то должны понимать пагубность подобных методов.