Чёрт, чёрт, чёрт. Как можно было с универом пролететь? И что теперь делать? Осенью в армию? К чертям ту армию, не хочу! А, ведь, не отмажешься. Здоров как бык, зря что ли спортом с детства занимался. И родители не Рокфеллеры, и не Ротшильды. Чёрт, так же всё хорошо шло. Где я мог проколоться? Надо с мамой посоветоваться. Папа-то как обычно ухмыльнётся, глядя искоса и не ответит, в лучшем случае. А то ведь такое завернуть может, что сразу повешаться желание возникает. Ладно, решено, поговорю с мамой, а там — как получится.
Ага, поговорили, называется. - Сынок, ну чего ты переживаешь, это всего на год, всё будет хорошо. У кого? Что я там в этой армии делать буду? Траву красить? Сугробы квадратными делать? Что там ещё делают? А! Окурки хоронят! Да я за этот год последние остатки мозга растеряю. В этот раз в универ поступить не удалось, а уж после армии — только дворником к дяде Васе, выпивать с ним на пару, да метёлкой изредка помахивать.
Вот и повестка. Пришла. Обдумываю пути побега, три варианта просчитал, обдумываю запасной. Не успел, папа пресёк. Просто, без насилия, одной фразой: - Что, щеночек, уписался от страха? Да! - хотелось закричать мне, - уписался, и ещё не раз это проделаю! За что мне это. Ладно, собираем вещи, нормальная, такая сумка вышла. Мама хотела ещё что-то положить, я отказался.
Радости продолжаются. Папа посмотрел на мою сумку, хмыкнул, открыл, и начал доставать вещи. - Это не понадобится, это тоже, - приговаривал он, - по итогу осталось две смены белья, еды на пару дней, бритва, зубная паста, всё! И как я с этим запасом год проживу? А, там всё необходимое дадут, ну ладно, поверим на слово.
Вот и военкомат, сентябрьское промозглое утро, 30 придурков, не понимающих что происходит согнаны в толпу у забора, а вокруг кишмя кишат военные, кто их разберёт кто из ху? Пол года как-то из интереса пытался выучить звания — ничего не вышло. Научился только солдат от офицеров отличать. Что я с этими познаниями в армии делать буду? Я же на электротехника собирался поступать! Мне паяльник в руках держать надо, а не лопату!
Угу, обезьянник, не зря его так прозвали. Несколько сотен рыл бесцельно бродят из угла в угол, трижды в день кучкуясь у корыта с хавчиком. Уж простите, столовой это место назвать не могу, а уж то, что нам дают вместо еды… На третий день выкрикнули мою фамилию, и я пошёл в дверь из которой никто не возвращался. Это такая волшебная дверь, в которую в первый же день ушло 150 человек, а не вернулся ни один, хотя, вроде бы, выхода на улицу с той стороны нет. Вот я и увижу волшебство, блин, изнутри.
Класс, обычный класс с партами, ничего пока особенного. Расселись, ждём. Зашли двое, одного я раньше уже видел, он у них, вроде как, старший. А вот второй… Невысокий, но широкий, эдакий кубик на ножках, точнее на маленьких колоннах. Глянул на нас хмуро исподлобья, и упёрся взглядом в папки на столе. Минут двадцать их разглядывал. Что он там, заклинание телепортации ищет? И тут раздался гром! А нет, не гром, это просто военный скомандовал «Встать», у них так каждый раз? Да я оглохну на второй день!
Вышли мы к воротам, запихнулись в автобус, и куда-то потрёхали, потому как ездой это назвать нельзя. Ползёт, как старый дед по лестнице, кряхтит, скрипит, пофыркивает, не понятно как из него ничего по пути не вываливается, я пару раз оглядывался убедиться. А уж запах… Ну, не долго мы наслаждались, благо до вокзала не далеко. Запихнули нас в вагон, рассадили по местам и смылись в неизвестном направлении. Что дальше делать не понятно, время поздний вечер, спать не охота, жрать не охота, просто сидеть сидя в окно — глупо. Кто-то где-то переговаривался, видать знакомились, но ко мне пока никто не подходил, я и не заметил как задремал.
Проснулся я от грома. Только проморгавшись и хорошенько по тряся головой понял, что это была очередная команда. Сев на койке начал оглядываться, пытаясь понять что от меня требуется. Народ начал собирать сумки и одеваться, решил последовать примеру. И не зра, через пол часа новый гром возвестил что следует двигаться на выход. Что ж, побрели к новой жизни.
Сначала нас повели в парикмахерскую. Я был удивлён. У большинства народу стрижки были вполне приличные. Угу, а стали одинаковые. После на склад для получения формы. На мой вопрос, - Можно ли померить? - узнал как чувствует себя таракан под пристальным взглядом. Следом баня. Ага, баня, с шайками, мочалками и мылом. Мочалки были из проволоки, а мыло хозяйственным. После выхода из помывочной мы надели форму и побрели на склад сдавать одежду, где написали адрес на который её надо отправить, ибо здесь она не понадобиться, а хранить её год никто не собирался. Ну, и казарма, ряды коек с тумбочками, всё как в фильмах. Я выбрал себе самое дальнее место, чтобы быть как можно незаметнее. Разложил свои вещи, которые остались, и попытался присесть на кровать, что тут же вызвало гром. За следующие пять минут я узнал много нового о себе и своей родословной, ну, и, немножко устава, где говорилось, что в дневное время солдату на кровати сидеть запрещено, для этого табуретки есть.
Так и понеслось, под гром на кормёжку, под гром на учёбу, под гром спать и просыпаться. Первый месяц прошёл как в тумане. Зато я с удивлением обнаружил что все воинские звания можно выучить за три часа. Что страницы устава учатся за час дословно (мне бы такие навыки в школе — с золотой медалью бы закончил), что квадратные в армии не только сугробы, но и кровати, что шить и гладить я, оказывается, умею. И вот присяга. Родители сказали что приехать не могут, но я так и предполагал, а потому не удивился. Нас построили на плацу, дали подержать автоматы, из которых мы пару раз даже стреляли, а чистили в три раза дольше, произнесли заученный текст, который моментально выветрился из головы. И всё. Теперь мы солдаты! Тех, к кому приехали родители, отпустили в увольнение. Я спросил у старшины роты, можно ли мне, на что получил удивлённое — А зачем? Объяснив, что хочу походить по городу, посмотреть, просто прогуляться, услышал ржание. Оказалось, что до города часа три пёхом, автобусов нет, но, если богатый — можно попробовать поймать частника. Богатым я не был, и поэтому понял что увольнительных мне не светит.
И понеслась моя служба. В первое время считал дни, потом плюнул и перешёл на недели, которые сливались в одно и тоже серое небытие. К концу службы начал с удивлением замечать что вокруг есть жизнь. Что подтягиваться на зарядке не так уж и сложно. Да и еда приемлемая, её даже хватает сытно поесть, что в первое время мне казалось дикостью несусветной. И что, оказывается, в части есть библиотека, где можно взять интересную книгу. Так что последние пару месяцев службы наслаждался каждым моментом жизни, привычно ныкаясь от начальства.
И вот, настал этот день! Я с двумя парнями из моего города получили документы на руки, договорились с водилой из соседней роты, который за небольшую, по сравнению с частником, мзду подкинул до города. Вокзал, поезд, родной город…
Как же он изменился за это время. Вроде бы всё на том же месте, ничего не поменялось, но, не могу описать, что-то иначе. Вроде бы дом я этот видел сотни раз, проходя мимо, а теперь вижу что он стал каким-то кривобоким, да и трещин много. Так и в остальном. Но я не стал вдаваться в подробности, а пулей полетел домой.
На радостях подкинул маму в воздух. Господи, какая же она маленькая и хрупкая оказывается. Обнялся с отцом, что редкость, обильное выражение чувств, да и вообще выражение, за ним не водилось. После ванны хотел надеть привычные вещи, но ни во что не влез, от слова совсем, штаны в поясе широкие, а в длину — короткие, у рубашек рукава на локтях заканчиваются. Как так можно? Я же это всё носил. Отец привычно ухмыльнулся и сказал: - Сегодня дома побудешь, а завтра порешаем. Да, обломилась мне встреча с друзьями, подумалось мне. Но делать нечего.
Весь вечер мы просидели втроём, я рассказывал, мама охала и ахала, а отец привычно ухмылялся. И глядя на эту ухмылку я как никогда понимал — Я дома!
Следующим утром, привычно натянув форму я вышел на кухню, мамы не было, ушла на работу, зато сидел отец.
- Садись, завтракай, да поедем.
Молча позавтракав мы с отцом вышли из дома. Что тут началось! Вчера, возвращаясь домой, я огорчался что никого из знакомых во дворе не застал, хотелось похвастаться формой. Не понимал я своего счастья. Со всех сторон задергали, захлопали, заобнимали, а уж разговоров… Да наш старшина так на побудке не орал какой здесь ор был. Еле отбившись, пообещав вечером нарисоваться, мы с отцом, наконец-то, отбыли в запланированном направлении, а именно, за одеждой. Купили пару комплектов, на первое время, как сказал отец, зашли ещё в пару мест купить пару мелочей, ближе к вечеру приехали домой. Наскоро перекусив и переодевшись, крикнул отцу что ухожу, умчался на встречу с друзьями.
Следующие несколько недель у меня прошли под лозунгом — НЕ ПОНИМАЮ НИЧЕГО! Вроде прошёл всего год, что стало с людьми? Раньше же нормальными были. А сейчас, с абсолютно серьёзными лицами, обсуждают ТАКУЮ ерунду, мелочи, на которые совершенно не стоит обращать внимания. Во всём этом был только один светлый момент. Когда я поступал на подготовительные курсы в универ (отец посоветовал не отказываться, и не надеяться на самоподготовку) мне обрадовались как родному. Объяснили, что для таких как я, отслуживших, более мягкие условия поступления, и подготовительные курсы практически гарантируют моё зачисление. Учёба шла своим чередом, а я продолжал смотреть по сторонам. Периодически вспоминая.
Вспоминая, как год назад, я с таким же рвением обсуждал всю эту муть. И меня действительно волновало, что произойдёт с тем или иным лицом с экрана. Я окончательно перестал понимать что происходит. Мне нужен был квалифицированный совет. С этим к маме не пойдёшь. Морально подготовившись, и в тайне надеясь что отмажусь лишь очередной ухмылкой, я пришёл к отцу. На удивление внимательно меня выслушав, отец посмотрел мне в глаза, неожиданно тепло улыбнулся, потрепал меня по плечу и сказал:
- Сынок, а чему ты удивляешься? Всё очень и очень просто. Просто ты повзрослел.