Хроники Средиземья
Год 1486, Часть третья
Гендальф Белый пытается помочь Галадриэль избежать рабства кольца.
Кирит Горгор.
Гэндальф видел, что Галадриэль все дальше и дальше отдаляется от остальных. Она все чаще стала сторониться их. Келеборн пытался поддерживать ее, но чувствовалось - даже его сил недостаточно. На одном из редких привалов Гэндальф решил подойти к владычице Лориена.
- Ты устала, - заметил он, взглянув в осунувшееся лицо эльфийки. - Это тяжкое бремя, оно не по силам многим воинам. Мне жаль, что оно выпало на твою долю.
- Ничего, маг, уже скоро... - шепотом ответила Галадриэль. - Скоро мы уничтожим Саурона, а потом и его проклятое кольцо...
- Да-да... Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, Галадриэль. - Гэндальф оперся на посох и так же шепотом произнес. - Нам не стоит идти в Барад-Дур.
Эльфийка удивленно приподняла брови:
- Это еще почему? Твое сострадание к Врагу сейчас неуместно, маг. Мы должны раз и навсегда покончить со Злом в Средиземьи. Раз и навсегда!
- Нет, владычица, ты неправильно меня поняла, - покачал головой Гэндальф. - Я не меньше твоего хочу избавить Средиземье от Саурона. Но, чтобы его победить, достаточно лишь уничтожить Кольцо. В нем вся сила Темного Властелина, без него он так и останется бесплотным духом и никогда более не сможет угрожать миру.
- Я не желаю оставлять даже духа. Он заслужил свою погибель. Спроси любого, кто был вместе с нами в этой войне - они поддержат меня. Гэндальф отвел глаза.
- Он майя, как и я, ты знаешь об этом. Наши жизни отличаются от ваших. Наши судьбы решаются не здесь.
- Гэндальф Белый, - Галадриэль сжала ладонью платье на груди. - Тебе не кажется, что ты пытаешься узурпировать власть в Совете? Слишком часто мы поступали по слову твоему. До сих пор оно было решающим, но и мудрейшие могут ошибаться.
- Я бы очень хотел ошибиться, Галадриэль... Очень бы хотел... - маг устало опустился на ближайший валун. - Но сейчас ты Хранительница Кольца, а кем ты станешь после того, как будет уничтожен его Повелитель? Убивший дракона нередко сам становится драконом. Галадриэль некоторое время помолчала, после чего проронила:
- Я подчинюсь лишь воле Совета, но не твоей... - но вдруг ее тон мгновенно и страшно изменился. - Ведь ты!!! Ты хочешь забрать у меня Кольцо! Сначала ты зачем-то притащил сюда полуросликов и теперь хочешь утащить Кольцо Всевластья в Шир! Ты всегда благоволил этим странным созданиям. Нет! Совета не будет! Ты их всех подговорил! Голосования не будет! Никому, кроме меня, нельзя трогать Его! Никому нельзя прикасаться к моей пре...
- Хорошо-хорошо, Дева Света, - поспешил ответить удивленный этой неожиданной вспышкой гнева маг. - Все будет так, как ты говоришь. Я просто хотел сказать, что Кольцо стало трижды опасным и очень тяжелым. Если тебе будет слишком трудно с ним, может, я помогу... то есть я могу...
- Нет, нет! - вскричала эльфийка, - Тебе нельзя! Ты - вор! Ты хотел у меня Его забрать... - она задыхалась, не сводя с Гэндальфа испуганного и злобного взгляда.
Она выбросила руку перед собой, как бы отгораживаясь от непрошеной помощи, и на ее ладони возникла ослепительная пульсирующая звездочка. Смертоносный луч уже готов был сорваться и ударить в мага. Гэндальф поднял свой посох, чтобы защищаться...
Но ничего не случилось. В последний момент Хранительница, скомкала платье на груди, стиснула Кольцо в кулаке и побледнела еще больше. Взгляд ее прекрасных очей прояснился, и она медленно провела рукой по лбу. Опять она приняла за действительность страшное видение: Гэндальф превратился в Сарумана, холодного и опасного, тянущего руки к ее сокровищу. Но видение исчезло. Перед ней стоял ее старый друг с глазами, полными доброты и искренней жалости. На его лице была такая мука, словно бы его смертельно ранили.
- О, Митрандир! Что я сказала? Что я сделала? Прости меня!Это Кольцо! Оно виновато! Лучше бы его никто никогда не находил!.. Но теперь оно у меня, маг, и я должна нести свое бремя до конца, пойми, мне нельзя делить его ни с кем. И не надо становиться между мной и моей судьбой.
- Конечно, ты права, Хранительница... Прости и ты меня. Я не буду тебе мешать.
Сказав это, Гэндальф направился прочь.