Наши воспоминания – это мы сами. Многие боятся старческого слабоумия и потери памяти больше, чем рака. Мы делаем фотографии, снимаем видео, ведем дневники и храним милые сердцу бесполезные предметы, потому что знаем, что когда-нибудь можем забыть яркие счастливые моменты жизни, и страшимся этого. Но есть люди, которые не забывают. Вообще. Они помнят все, что происходило с ними в любой день любого месяца любого года. О том, каково это и что наука знает об их странной способности, рассказывает в своем материале Guardian.
Первым пациентом с диагнозомгипертимезия стала американка Джилл Прайс. Вместе с ней медицине известно лишь о 60 людях с такой же способностью – исключительной автобиографической памятью, благодаря которой человек помнит буквально все, что с ним происходило. Если спросить Джилл, что она делала 29 августа 1980 года, она ответит: была пятница, мы с подругами поехали в Палм-Спрингс. Когда она водила машину третий раз в жизни? Десятого января 1980 года, это была суббота, прошло две недели с ее 15-летия. И так далее. По словам Джилл, она ясно помнит все – где она была, с кем, чем занималась – начиная с 18-месячного возраста. События 20-летней давности для нее свежи так же, как то, что было вчера.
До Прайс наука не знала о существовании такого состояния, как гипертимезия. Первым врачом, которому стало известно о нем, был Джеймс Макгоу, глава центра по изучению нейробиологии памяти в Калифорнийском университете в Ирвайне – Прайс написала ему электронное письмо 8 июня 2000 года (это был вторник, ей было 34 года и 5 месяцев, вспоминает она). В нем женщина рассказала о способностях, поразивших нейробиолога: картинка в телевизоре, цифра, дата, что угодно может вызвать в ней ясные и четкие воспоминания о том, что случилось в соответствующий день в ее прошлом, – она однозначно может сказать, что происходило тогда, какой был день недели, где она была и что делала, любое событие может быть триггером для ее памяти. Это сводило ее с ума: каждый день она могла вспомнить любой из многих тысяч других прожитых ею дней.
На случай, если Джилл притворялась и просто хотела внимания врачей, Макгоу и его коллега провели ей экзамен с помощью имевшихся под рукой книг. Когда в Тегеране взяли в заложники сотрудников американского посольства? Когда в Лос-Анджелесе полиция избила чернокожего таксиста Родни Кинга? Что случилось 16 августа 1977 года? Когда погиб первый сын президента Джона Кеннеди? Все ответы Прайс были быстры и безошибочно точны.
За несколько десятилетий работы Макгоу успел написать несколько сотен научных работ и книг, получить ряд почетных профессиональных наград и стать признанным экспертом в области исследования памяти. Но он ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Случай Прайс заинтересовал Макгоу не только потому, что не был нигде описан ранее. В то время нейробиолог изучал механизмы формирования сильных воспоминаний, и он надеялся, что исследование памяти Прайс поможет науке узнать что-нибудь новое об этом процессе.
Чтобы как следует проверить способности Прайс, Макгоу привлек коллег – нейрофизиолога Элизабет Паркер и нейробиолога Ларри Кэхилл. За пять последующих лет Прайс пришлось пройти целый ряд тестов на уровень IQ, память и обучаемость, как стандартизированных, так и разработанных для нее лично. Ее, еврейку, просили сообщить даты каждой Пасхи с 1980 по 2003 год – она ошиблась лишь однажды, промахнувшись на два дня (зато смогла добавить от себя, чем она занималась в каждый из этих праздников). Проверить точность автобиографических воспоминаний ученым помогли дневники, которые женщина начала вести 24 августа 1981 года (это был понедельник), потому что хотела зафиксировать детали школьной влюбленности. Эти дневники, которые она писала ежедневно, нужны были не потому, что события забывались, поясняет она. Скорее они позволяли организовать воспоминания, чтобы они не крутились в ее мозге хаотично.
В результате проверок выяснилось, что память Прайс действительно можно назвать феноменальной. Но у нее была особенность: феноменальность наблюдалась только в автобиографических воспоминаниях – то есть всего, что так или иначе затрагивало саму женщину (делала сама, была где-то, услышала по радио, когда занималась чем-то еще, и так далее). А вот в запоминании деталей, не касавшихся ее лично, Джилл продемонстрировала совершенно средние способности. Она плохо знала факты, цифры или стихи, которые заставляли учить в школе, но запомнила дату захвата заложников в Тегеране, потому что видела это в новостях и событие стало частью ее, Джилл, дня. Во время одной из бесед с врачами ее попросили закрыть глаза и назвать, во что они были одеты, – она не смогла ответить на этот вопрос. Когда ей предложили взглянуть на последовательность чисел, а потом воспроизвести ее из памяти, Прайс рассмеялась и заявила, что это невозможно. Она вечно путалась в пяти ключах на своей связке, забывая, который из них что открывает.
Память женщины, как оказалось, была такой же избирательной, как память любого человека на свете, – она хранила только то, что было важно для нее. Обычного человека несложно удивить способностями памяти. Тот, кто может вспомнить несколько десятков знаков после запятой в числе пи (не говоря о нескольких тысячах) или запомнить последовательность всех карт в колоде, вызывает в нас легкий трепет. Ученые же считают такие достижения результатом тренировок, а не необычными врожденными особенностями. Но до Джилл Прайс никто не показывал того, что умела она, – в произвольный момент времени без запинки вспомнить любой день своей жизни.
Макгоу, Паркер и Кэхилл впервые представили Прайс коллегам-ученым в августе 2003 года, а два с половиной года спустя, в феврале 2006-го, они опубликовали первую работу об исследовании ее мозга – «Случай необычного автобиографического запоминания». В ней описывалось, как AJ – такой псевдоним дали Джилл – «видит» даты: год она представляла себе в виде циферблата, где январь занимал место 11 часов, а остальные месяцы шли по кругу против часовой стрелки. В своем «Случае» ученые также предложили обозначение для вновь описанного состояния – гипертиместический синдром. Позднее Макгоу признался, что дать гипертимезии название было ужасной ошибкой: название подразумевает, что вы знаете, с чем имеете дело; в данном же случае был единичный пример и никакого понимания о том, какие механизмы за ним стоят.
После публикации статьи Прайс стала знаменитостью, телефон Макгоу разрывался от звонков журналистов, желавших взять у нее интервью. Одновременно нейробиолог начал получать письма от людей, которым казалось, что они знают кого-то с такими же способностями, как у Джилл. Появление новых пациентов с гипертимезией не заставило себя ждать. Вторым стал Брэд Уильямс в 2007 году, третьим Рик Бэрон в 2008-м, четвертым Боб Петрелла в 2009-м. Каждого из них команда Макгоу подвергала тем же тестам, что и Прайс.
То, что люди, похожие на Джилл, начали выходить из тени, обнадеживало и расстраивало одновременно. К 2012 году ученые подтвердили это состояние (которое переименовали в «исключительную автобиографическую память», highly superior autobiographical memory, так как «гипертимезия» звучало так, будто это болезнь) всего у шести человек, а это чрезвычайно маленькая группа для исследования.
Все изменилось 19 декабря 2010 года – тогда сюжет о пяти людях с чрезвычайной памятью (без участия Прайс) вышел в 60 Minutes – популярнейшей воскресной новостной программе на телеканале CBS с аудиторией 19 млн человек. К моменту, когда передача закончилась, в электронном ящике Макгоу было 600 новых писем – в основном от людей, знакомых с кем-то с феноменальной памятью. В начале 2011 года, отсеяв большинство имейлов, команда нейробиологов пригласила для подробного исследования 22 человека.
В мае 2012 года вышла вторая в истории научная работа об исключительной автобиографической памяти, в которой описывались случаи 11 пациентов. После знакомства Макгоу с Джилл Прайс прошло более 12 лет, но за все это время исследователи не слишком продвинулись в понимании ее состояния. Впрочем, в работе приводились кое-какие обобщения. Так, при воспоминании давних событий из собственной биографии люди с гипертимезией оказались гораздо эффективнее среднего: они не ошибались в 87% случаев – с оговоркой: речь шла только об эпизодах, которые ученые могли перепроверить; для большинства личных воспоминаний это невозможно. У всех имелись системы для сортировки и лучшего воспроизведения информации; всем нравилось проигрывать воспоминания в уме и выполнять собственные задания – например, вспомнить все дни 4 октября, или лучшие субботы всех июней, или каждый день 2002 года подряд. У большинства пациентов с исключительной памятью выявили обсессивное поведение. Кто-то собирал игрушки или аудиокассеты, кто-то держал банкноты в бумажнике, сортируя их по серийным номерам строго в алфавитном порядке (серийные номера купюр в СШАсостоят из одной буквы, восьми цифр и еще одной буквы); Боб Петрелла после похода в магазин протирал все купленное антибактериальными салфетками. Чем лучше была память, тем более навязчивое поведение обнаруживалось у пациентов.
Само собой, нейробиологи просканировали мозг своих подопытных. Сканирование показало структурные изменения связанных с автобиографической памятью областей: например, увеличение парагиппокампальной извилины (участок, который некоторые исследователи ассоциируют с хранением эмоциональных воспоминаний) и крючковидного пучка (тракт между лобной и височной долями коры головного мозга, который, возможно, участвует в передаче информации и процессах эпизодической памяти). Тем не менее ни одна из этих находок не объясняла, почему у этих людей такая память. Даже обнаруженные структурные изменения в мозге ничего не доказывали – они могли быть следствием того, как пациенты работали со своей памятью, а не причиной этого.
Интересно, что, несмотря на удивительное количество автобиографической информации, которую хранят в голове люди с гипертимезией, во многом их память похожа на среднюю. Их воспоминания так же подвержены искажениям – редактированию и допущениям, которые неизбежны при воспроизведении прошлого любым средним человеком. Эксперимент с участием подопытных с исключительной и обычной памятью, проведенный в 2013 году, показал, что обладатели гипертимезии ничуть не реже остальных путают слова из увиденного списка и утверждают, что видели кадры крушения рейса 93 United Airlines 11 сентября 2001 года (единственный самолет, не достигший намеченной террористами цели), хотя их не существует.
Кроме того, исследователиобнаружили, что у людей с исключительной автобиографической памятью нет какого-то особого способа для запоминания фактов. Этот механизм у них в целом такой же, как у простого человека, просто у них он лучше функционирует. То самое важное, что отличает их от нас, находится где-то между кодированием воспоминаний и их извлечением – где-то в области консолидации долговременной памяти.
Все это по-настоящему увлекательно, но итог 15 лет изучения людей с гипертимезией получается не слишком впечатляющим. Несмотря на надежды исследователей, мы пока не приблизились к лучшему пониманию большого, важного и интереснейшего свойства нашего мозга – системы памяти. В этом можно винить замкнутый круг, характерный для исследования новых областей: пока не докажешь, что у работы есть потенциал, ее не будут финансировать, а пока не дадут финансирование, у тебя нет ресурсов для поиска потенциала. Ученые до сих пор не могут сказать, что такое гипертимезия – любопытный феномен или ключ, который даст ответы на многие вопросы о человеческом мозге и позволит найти лечение против, например, болезни Альцгеймера и старческого слабоумия, от которого страдают 46 млн человек по всему миру. Способны ли знания о людях с исключительной автобиографической памятью помочь улучшить возможности остальных?
Многие называют феноменальную память даром. Мы боимся забыть то, что хотели бы помнить, – события, лица, улыбки, ощущения. Но есть вопрос: если бы мы могли получить бесконечную память – многие согласились бы на это? Джилл Прайс называет свои способности бременем. Ее голова – это место, где хранится бесчисленное множество сожалений о том, что она сделала и не сделала. Она помнит не только хорошее, но и плохое, помнит каждый эпизод, когда приняла неверное решение, испугалась, смалодушничала – все то, что мы чаще всего благополучно забываем, чтобы жить дальше. Все множество деталей, накопленных в памяти за долгие годы, кажется, утомляет ее, пишет Guardian. «Я в ступоре, потому что боюсь: вдруг я зря потеряю очередные десять лет», – признается она. Этот страх преследует ее с 20 марта 2005 года – дня, когда умер ее муж: она помнит его пустые, широко распахнутые глаза после инсульта, от которого он так и не оправился.
Люди с исключительной памятью помнят не только ужасное, но и все прекрасное, что с ними когда-то случалось, – лучший, второй, третий и все остальные замечательные дни своей жизни. Но зачастую потеря воспоминаний – это защита от травмирующих событий жизни. Многие ли захотят никогда не забывать ни хорошего, ни плохого? «Когда мы помним все, – говорит Джеймс Макгоу, – мы, скорее всего, так же больны, как те, кто не помнит ничего».
