(старый-старый мой фанфик по миру Конана-Варвара, действие которого начинается там, где заканчивается оригинальный говардовский рассказ «Тени в лунном свете»)
4
Кончак, стоявший на баке своей грозной гемиолии, зло ударил кулаком по ложу баллисты – практически настигнутый враг теперь вдруг стремительно уходил от него под защиту прибрежным скал.
– Ускорить темп! – бросил он барабанщикам и повернулся к расчету метательной машины: – Заряжайте, креветки безмозглые! И на сей раз вспорите борт этому вонючему корыту, или я отправлю вас прогуляться по доске в Заливе Черепов!
Сражаясь с непокорным веслом, киммериец нашел таки время, чтобы выудить из-под скамьи трясущуюся девушку и поставить ее на подкашивающиеся в коленках ноги. Конан слегка встряхнул ее, чтобы привести в чувство, и спросил:
– Девочка, видишь людей на носу этой каракатицы, что гонится за нами?
Оливия быстро-быстро закивала очаровательной белобрысой головкой.
– Когда увидишь, что они собираются стрелять, крикни мне. Поняла?
– А к-как я у-у-узнаю...? – заплетающимся языком спросила девушка.
– Узнаешь, – не терпящим возражения голосом отрезал киммериец.
Пытаясь побороть дрожь в коленках, принцесса забралась на обломки кормовой надстройки и впилась в корабль преследователей немигающим взглядом расширенных от пережитого шока глаз.
– К-конан... – почти сразу же пролепетала она, – к-каж-жется...
– Левый борт, табань! – не дослушав ее, выкрикнул тот, и галера проворно юркнула влево, уходя из-под прицела противника.
Мысленно досчитав до пяти, он отдал новую команду:
– Левый, весла в воду! Правый, табань! Раз, два, три, четыре, пять! Весла в воду! Левый, табань!
Уловка Конана сработала: не успела керкура лечь на правый галс, как море в том месте, где только что находился "Беркут, вздыбилось от падения двух тяжеленных камней, вполне способных сокрушить борта или палубу галеры.
– Оба борта, поднажали, парни!
До Острова Железных Идолов оставалось уже не так и далеко, и Кончаку не оставалось ничего другого, кроме как признать, что "Беркут" ушел от него. Легкая галера-керкура могла без опаски зайти на те глубины, где тяжелому "Иблису" угрожали коварные рифы. Идти же на абордаж в шлюпках ему совсем не улыбалось.
– Сифилитичные шлюхи! – Самарриец выхватил из ножен ятаган и в бешенстве замахнулся на бросившихся в рассыпную подчиненных. – Из какой Аграпурской помойки вы вылезли на мою голову, отродья свиньи и шелудивого шакала?! На рудниках сгною, собаки!
– Живее, парни! Немного осталось! – подбадривал Конан своих пиратов.
– Но как мы пристанем к берегу, капудан? – спросил со своего места Иванос. – Бухта южнее, а глубин возле этого берега мы не знаем.
– А мы и не будем никуда приставать, – бросил киммериец. – Мы выбросимся на мель, а там уже доберемся до берега вплавь.
– А как же мы тогда оттуда выберемся без корабля?! – закричал Нифат.
– На корабле проклятого Кончака, – вместо Конана ответил Куварза. – Ты что, не слышал, что тебе говорил капудан Хонан?
– А что, если он не станет высаживаться на берег, а просто бросит нас умирать на этом забытом всеми богами острове?! – продолжал верещать замориец.
– Никаких "если", заячья твоя душонка! – отрезал варвар. – После сегодняшнего Кончак будет землю грызть, но дорвется до наших глоток, чего бы это ему ни стоило. Гребите! Гребите вперед!
Со страшным скрежетом обреченный "Беркут" напоролся на подводные скалы всего в двух полетах стрелы от берегов проклятого острова. Он пропахал распоротым днищем еще с десяток футов и резко замер, накренившись вперед, и сбив с ног всю команду корабля.
Конан первым поднялся на ноги, схватил в за ворот очутившуюся рядом Оливию, вышвырнул ее, словно котенка, за борт и, прихватив с собою ножны с мечом и какую-то кольчугу из-под скамьи, сиганул в воду с криком:
– Берем оружие и уходим!
5
Внезапно очутившаяся против своей воли в воде Оливия взвизгнула и едва не захлебнулась от соленых брызг, хлынувших ей в рот и нос. Она вынырнула, откашлялась и отчаянно заработала руками и ногами. В этот момент рядом с нею с громким всплеском в воду вошел Конан. Он подхватил ее за талию и подтолкнул в сторону берега.
– К берегу! Плыви к берегу, девочка.
В какой-то момент Конан подумал о том, что зря он не избавился от бронзового недоразумения у себя на голове, называвшегося шлемом. Однако никаких серьезных проблем оное чудовище ему не доставило – варвар почти сразу почувствовал под ногами каменистое дно. Киммериец принял в объятия нагоняющую его принцессу, поставил ее на ноги и шлепком пониже спины отправил под прикрытие прибрежных джунглей, встававших стеною неподалеку от кромки воды. Сам же Конан остался на мелководье, разворачивая кольчугу, которую он прихватил с корабля, и собирая вокруг себя уцелевших пиратов.
К счастью многим из разбойников в момент катастрофы не отказали ни слух, ни здравый смысл, и они не только расслышали приказ капудана, но и в точности выполнили его. Хотя оружие и мешало плыть, но небольшое расстояние, остававшееся до острова, не вызывало у них такого опасения, как головорезы Кончака, с которыми, возможно, им суждено было вскоре схлестнуться. Пиратам даже хватило соображения оказать посильную помощь своим раненым товарищам. И теперь на мелководье у берегов Острова Железных Идолов собралось сорок три – за вычетом одного утопленника – уцелевших моряков из экипажа погибшего "Беркута".
– Куварза, остаешься за старшего, – распорядился Конан. – Уводи людей на север острова к плато сразу за логовом черных демонов. Там вы будете как в крепости. Чтобы сковырнуть нас оттуда Кончаку придется организовать настоящий штурм. А я пока попробую потолковать с самаррийцем по душам. Возможно, жажда мести еще не совсем не иссушила его мозги, и он откажется от мысли прикончить нас всех, если узнает, что Сергиуш уже сутки как отвечает за свои грехи перед Нергалом. Бахар, Буюк, Нифат, пойдете со мною. – Строптивого и не очень умного одноглазого смутьяна из Заморы киммериец решил держать поближе к себе – так он сможет принести меньше вреда. – И возьмите у кого-нибудь луки. Они нам могут пригодиться.
Три десятка пиратов во главе со старым кормчим-гирканцем скрылись в джунглях. С Конаном осталась только тройка названных им разбойников с луками и Оливия. Девушке не надо было ничего объяснять – она и сама прекрасно понимала, что для нее сейчас самое безопасное место там, где киммериец.
Конан наконец развернул мокрую кольчугу и, не взирая на струящиеся по металлической чешуе ручейки воды, втиснулся в нее, негромко звякнув колечками. Перехватив кольчугу широким поясом, он прицепил к нему ножны с мечом и кинжалом, и взмахом руки приказал своему маленькому отряду следовать за ним к единственной на острове пригодной для швартовки бухте.
За то время, что ушло у них на то, чтобы пересечь участок джунглей в юго-западном углу острова и взобраться на гребень холмов, окаймляющих безымянную бухту, "Аксак-Иблис" уже бросил якорь в самом сердце спокойного голубого зеркала залива, а на пляже один за другим по всем правилам военного искусства высаживались из шлюпок пираты. Первыми на берег высыпали щитоносцы, за ними лучники и, наконец, сам Кончак во главе основных сил.
– Неплохо же он их натаскал. – Конан с невольным одобрением отметил профессионализм разбойников.
– Кончак раньше служил в Синих Тюрбанах, – пояснил Буюк, имея в виду отборные отряды туранской пехоты, предназначенные для высадки с кораблей, захвата островов и абордажа вражеских судов.
Киммериец кивнул, так как и сам когда-то недолго служил в этих войсках Туранской империи и теперь без труда угадал в четких слаженных действиях пиратов руку опытного командира.
– Кончак родом из Самарры. Служил в Синих Тюрбанах. И явно в звании не ниже уз-баши. – Конан бросил внимательный взгляд на сопровождавших его разбойников. – Так как же он оказался среди Красных Братьев, вместо того, чтобы делать карьеру в Аграпуре при ставке капудан-паши?
Буюк пожал плечами и пояснил:
– Женщина, капудан. Кончак родом из какого-то знатного рода шейхов Самарры. Это помогло ему быстро взлететь на службе в армии шаха. Но одной красотке голубых кровей из Аграпура этого показалось мало, чтобы принять его предложение. А Кончак из тех людей, которые не принимают ответа "нет"... Хм, в общем, его должны были повесить за то, что он сделал... Ее родня имела куда большие связи в шахском дворце, чем семья самаррийца. Тогда он просто поднял бунт на корабле, перерезал всех офицеров и со своими людьми из числа Синих Тюрбанов, тех, что по рождению были не туранцами, а наемниками-гулямами, увел триеру в Хаббу...
– Там ее и перестроили в гемиолию, – вставил Нифат.
– Да. – Буюк согласно кивнул. – Кончак сначала работал на какого-то крупного дельца из хаббатейцев и сторонился Братства, так как когда-то сам не раз охотился за пиратами, как Синий Тюрбан. Но потом он нашел таки общий язык с нашими капуданами.
– Хм... эта история с самаррийцем и аграпурской гордячкой, наверное, была довольно громким скандалом, – пробормотал Конан. – Но я что-то не помню, чтобы слышал что-то подобное во время моей службы в туранской армии. Очевидно, это было еще до того, как я завербовался. Ладно, – он встряхнул нестриженой гривой волос, – пора с ним потолковать.
С этими словами киммериец решительно шагнул к краю холма.
– Эй, Кончак! – крикнул он, привлекая к себе внимание богато одетого человека в центре отряда телохранителей.
Человек в роскошных одеждах встрепенулся и, найдя взглядом фигуру обратившегося к нему, откликнулся:
– Что это за шавка там тявкает?
– С тобой, сын гюрзы, не тявкает, а разговаривает Конан-Киммериец, гетман Вольницы западных степей, и новый капудан "Беркута"! – Варвар невольно отметил про себя, что ни Вольных Сообществ, ни "Беркута" уже не существует, а он всего лишь предводитель деморализованной банды недорезанных черными демонами пиратов. – Ты будешь говорить со мной?
– Капудан? – после некоторого замешательства переспросил Кончак, проигнорировав последний вопрос киммерийца. – А где же эта грязная крыса, Серигуш из Хроша?
– Я убил его в честном поединке за капуданский пояс, – ответил Конан. – И согласно законам Красного Братства теперь я веду его людей. На мне нет крови тех Братьев, кого Сергиуш бросил на съедение туранским собакам в Хоарезме. И мои, теперь уже мои, люди виновны в их смерти не более, чем бараны, послушно пошедшие за своим пастухом. Ты все еще жаждешь смерти всех парней с "Беркута" без исключения?
– Этот человек действительно похож на гетмана Хонана из Гиммера, каким мне его описывали в Аграпуре, – тем временем негромким голосом обратился к своему предводителю один из телохранителей Кончака. – Огромного роста черноволосый варвар с далекого севера, с этим странным мягким акцентом, всегда валандается с длиннющими тяжеленными мечами, силен, как медведь и наглый, словно мамонт с похмелья.
– И какого Шайтана этот казак делает посреди Вилайета? – спросил капудан. – Только не говорите мне, что он заблудился!
– Перед тем, как мы вышли в море, я слышал, что Йилдиз направил против западной орды казаков целую армию под началом акитского сатрапа, – заметил другой пират. – Похоже, тот загнал таки степняков в угол, и те брызнули в разные стороны, да так, что их гетмана занесло аж на середину Вилайета! У страха глаза велики. – Разбойник осклабился к усмешке.
– С этого головореза Амурат-шаха станется, – улыбнулся каким-то своим воспоминаниям главарь.
– Ну так что, Кончак, мы будем говорить, или ты предпочитаешь язык мечей? – Конану уже успела надоесть эта небольшая заминка.
– Мне не о чем с тобою говорить! – презрительно выкрикнул Кончак и уже тише, для своих, приказал: – Убейте его, да побыстрее.
Один из лучников с "Аксак-Иблиса" послушно вскинул лук, и секундой позже басовитое гудение тетивы проводило полет длинной стрелы с черным оперением, нацеленной прямо в грудь киммерийца. Конан, впрочем, не сделал даже и попытки нырнуть под защиту гребня холма. Вместо этого он слегка наклонился влево, одновременно взмахнув рукою перед собой, словно извлекая что-то из воздуха. В следующее мгновение он уже распрямился и высоко воздел над головою руку с зажатой в ней стрелой.
– Поймал! – охнули словно громом пораженные пираты на берегу. – Стрелу в полете поймал!
Пристыженный лучник, чья стрела должна была поразить киммерийца, сумасшедшими глазами смотрел на свои руки, сжимающие показавшийся ему вдруг игрушечным тугой туранский лук.
– Не может быть, – потеряно пробормотал стрелок помертвелыми губами. – Так не бывает...
Кончак, пораженный, как и его пираты, даже поперхнулся от неожиданности и на время упустил инициативу. И Конан воспользовался представившейся ему счастливой возможностью со всей возможной отдачей. Мгновение – и в его руках оказался мощный гирканский лук, пойманная стрела легла на тетиву и почти сразу же с угрожающим свистом отправилась обратно, целя прямо в сердце капудана "Аксак-Иблиса".
Однако люди самаррийца действительно оказались натасканы на славу – многие из них в прошлом, вероятно служили к туранской армии. Не смотря на легкий шок от увиденного и общую растерянность, они смогли вовремя среагировать на выстрел киммерийца: кто-то из телохранителей Кончака подставил ему подножку, другой успел выставить перед капуданом щит. Стрела Конана с хрустом проломила край щита, брызнув щепками в лицо державшему его пирату, и вонзилась в плечо падающего самаррийца. В мгновение ока на месте отряда телохранителей образовалась общая свалка, над которой звенел полный лютой злобы вой Кончака:
– Убить их всех!!
Киммериец сплюнул от досады и развернулся к своим пиратам:
– Уходим. Живо!
Бахар и Буюк, прежде чем скатиться вниз по склону холмов, успели выпустить по одной стреле в сторону бандитов с "Аксак-Иблиса" и, не особо всматриваясь – попали или нет – нырнули вслед за варваром под прикрытие полога джунглей.
6
Оливия выбивалась из последних сил. Легкие девушки горели жарким огнем, острые кинжалы боли вонзались под ребра, хриплое сбивчивое дыхание, казалось, затмило для нее собою все звуки мира – многоголосье бесчисленных обитателей джунглей словно провалилось в какую-то бездну, а на смену ему пришло звенящая тишина, нарушаемая лишь гулкими ударами крови в висках. Ни для каких иных мыслей, кроме как о том, что вот сейчас ей надо сделать шаг, затем еще один и еще, в ее голове попросту не осталось места. И только где-то на самых задворках билась искоркой едкая мысль о том, что с момента встречи с варваром два дня тому назад, она бегала чаще и больше, чем за всю свою предыдущую жизнь.
В какой-то момент Конан заметил, что его спутница бежит, что называется, из последних сил, все больше и больше отставая от троих пиратов и киммерийца, и вот-вот просто упадет без чувств. Не тратя время на лишние разговоры, он на бегу перескочил через какую-то корягу, попавшуюся ему на пути, подхватил слабо пискнувшую девушку за талию и вскинул на плечо, прижав ее ноги к груди. Кулачки Оливии легко стукнули по окольчуженной спине варвара.
Звуки разъяренной погони неумолимо приближались к пятерым, нет, уже четверым, беглецам, слепо продирающимся сквозь джунгли, доверясь памяти и чутью киммерийца. Но настичь их смогли только уже на Плато Железных Идолов – Буюк коротко вскрикнул, споткнулся и упал лицом вниз. Из его бедра торчала длинная стрела с черно-желтым оперением. Конан что-то прорычал себе под нос, сбросил принцессу с плеча и подтолкнул ее в спину по направлению к хорошо знакомому им обоим полуразрушенному храму из зеленого камня:
– Прячься за развалинами. А потом наверх.
Киммериец развернулся навстречу преследователям, присел в высокой траве, покрывающей плато и, вскинув лук, одну за другой выпустил две стрелы, целясь в первых из бандитов с "Аксак-Иблиса", показавшихся вслед за ними из джунглей. Раздался крик боли. Вторую стрелу сопроводила тишина, однако одна из упавших фигур уже не встала.
– Бахар, Нифат, – позвал Конан, – прикройте нас!
Вот только одноглазый замориец и не подумал выполнить приказ – вместо этого он зайцем улепетывал к скалам, возвышающимся в конце плато, и при этом старался держаться как можно дальше от храма черных демонов. Бахар же, недолго поколебавшись, упал наземь, откатился под прикрытие руин пугающего храма, откуда вскоре в сторону противника полетели редкие, но меткие стрелы. Не заметивший в спешке малодушия Нифата киммериец подскочил к раненому Буюку, подхватил того под мышки и поволок его к укрытию Бахара.
Авангард преследователей, потеряв на опушке двух человек убитыми и трех раненными, смешался и отступил назад в джунгли. А Конан с товарищами перебежками добрались до дальней стеной храма и укрылись за нею. В этот-то момент трусость Нифата и сыграла с ним злую шутку – просто теперь он оказался единственным из беглецов, кто был в пределах досягаемости стрел бандитов Кончака. И хотя малодушный замориец успел отбежать довольно таки далеко от леса, пока его товарищи рисковали своими жизнями, из доброго десятка стрел, которые выпустили в его сторону преследователи, две все же настигли одноглазого пирата. К сожалению или к счастью, ни одна из них не оказалась смертельной. Но, тем не менее, этого было вполне достаточно, чтобы он остался валяться в считанных шагах от подножия спасительных скал, отчаянно взывая о помощи.
Меж тем, Конан перепоручил раненного Бахару, а сам прикрыл своим окольчуженным телом Оливию, и вся четверка одним быстрым рывком преодолела последние пару сотен локтей, отделявшие их от скал, и устремилась вверх по осыпающемуся при каждом их шаге каменистому склону. К тому времени получившие подкрепление преследователи уже обогнули прикрывающий бегство четверки храм и вновь попытались достать их стрелами. В какой-то момент Оливия услышала звонкий удар металла о металл, а затем Конан внезапно споткнулся и почти что упал, грозя раздавить ее всем своим немалым весом. Варвар яростно, по-медвежьи, зарычал, поднимаясь с колен, еще плотнее сгреб принцессу в охапку и ринулся дальше по крутому склону вверх. Еще дважды что-то громко лязгало о стальные кольца кольчуги и бронзу шлема киммерийца, дважды он едва не зарывался лицом в мелкое каменное крошево, бормоча под нос тихие ругательства на неизвестном девушке языке. Но варвар всякий раз поднимался с колен и снова устремлялся наверх.
А вот двум другим пиратам повезло меньше. Оливия, конечно, не могла этого видеть, но Буюк получил еще две стрелы – на этот раз в спину. Бахар, справедливо рассудив, что это уже не имеет никакого значения, бросил тело своего мертвого товарища, но почти сразу же упал и сам со стрелою в плече. Этим все могло бы и закончиться для него, если бы в этот самый момент с утесов не засвистели ответные стрелы Куварзы. Четверо бандитов Кончака умерли один за другим – стрелы старого гирканца летели с поразительной быстротой и убийственной, в прямом смысле этого слова, точностью. Затем и еще трое обагрили своей кровью траву у подножия скал, пока их товарищи не сочли за благо ретироваться под защиту руин храма. Напоследок они не смогли отказать себе в удовольствии несколькими стрелами добить все еще завывающего Нифата. Одноглазый замориец последний раз вскрикнул и затих уже навеки.
Конан поставил Оливию на ноги и подтолкнул ее вверх по склону, надеясь, что маленькая фигурка в белой тунике на фоне светлых скал будет непростой мишенью для неприятельских лучников, а сам бросился на помощь к раненому и сползающему вниз Бахару.
На небольшом плато – высшей точке острова – киммерийца встретил Куварза с оставшимися пиратами. Конан уложил раненого наземь, поискал глазами девушку, ободряюще кивнул ей и обратился к своей команде:
– Сидим здесь до ночи.
– А что потом? – упавшим голосом спросил Иванос; его взгляд невольно устремился к зловещим руинам храма Железных Идолов – нетрудно было догадаться, о чем он в этот момент думает.
– Кончаку нас отсюда не сковырнуть, а значит ему придется пойти на правильную осаду. Это потребует много времени, – терпеливо, словно маленьким детям, втолковывал Конан. – На ночь они останутся здесь же, внизу, и, бьюсь об заклад, расположатся в самом логове чудовищ. Когда взойдет луна, демоны начнут резать команду Кончака, как баранов. Начнется паника. Жуткая паника, – киммериец нехорошо усмехнулся. – Тут-то мы и спустимся под шумок вниз и дорежем уцелевших. Крики наверняка привлекут внимание тех, кто остался на триере, и они помчатся на выручку своим дружкам. Мы просто пропустим их, а затем захватим шлюпки и почти неохраняемый корабль. – Конан обвел пиратов требовательным взглядом. – Только не говорите мне, что вам в новинку такие трюки! Не мне вас учить, как это делается.
– А почему ты думаешь, что эти твари не закусят еще и нами? – неожиданно спросил Куварза.
– Потому что они не могут покидать пределов своего логовища, – ответил киммериец.
– Откуда ты знаешь? – поспешил выкрикнуть Иванос.
– В ночь перед вашим появлением на острове мы с Оливией провели ночь в руинах и видели, как демоны оживают в лунном свете. Но когда мы покинули их логово, они не смогли последовать за нами.
Конан несколько покривил душой, поскольку ожившие статуи в ту ночь видела только девушка. Сам же варвар в тот раз решил, что все это ей привиделось. Но уже на следующий день он вынужден был признать ее правоту.
– А что, если ночью из-за облаков не будет видно луны? – спросил кто-то из пиратов.
Конан смерил вопрошавшего угрюмым взглядом и отрезал:
– Тогда мы будем ждать следующую ночь. И вообще столько, сколько понадобится. Все! На этом разговоры окончены. – Киммериец решительно пресек дальнейшую болтовню. – Скоро здесь будет Кончак со всей своей бандой, и они попытаются добраться до нас. Надо приготовить им достойную встречу. Так, – он огляделся вокруг, – камни. Нам нужны камни. Халег, возьми дюжину ребят покрепче, и пусть они подтащат поближе к обрыву десяток-другой во-он тех здоровенных булыжников.
– Капудан, – поименованный пират, здоровенный белобрысый детина с длинными обвислыми усами, почесал в затылке, – да они ж каждый с хорошего бычка весом!
– Вот и ладно, – кивнул Конан. – Зато каждый из них может сорвать со склонов настоящий оползень щебня. Остальным сваливать в кучи камни поменьше. Для того, чтобы раскроить пару черепов, этого вполне достаточно. И проверьте оружие. Куварза, – он обернулся к гирканцу, – как у нас со стрелами?
– Девять, капудан. Всего девять. И все у меня. – Кормчий похлопал ладонью по колчану. – Все равно никто лучше меня не владеет этой игрушкой. – Он любовно огладил кибить тяжелого гирканского лука чуть ли не с него самого ростом.
– Хорошо, – кивнул киммериец, который отнюдь не считал, что это так уж и хорошо. – Постарайся, чтобы ни одна из них не пропала даром.
– Уж будь спокоен. – Куварза плотоядно ухмыльнулся. – Девять душ сегодня непременно предстанут пред троном Эрлика. Эй вы, – кормчий окинул насмешливым взглядом остальных разбойников, – если кто-то из вас, олухов, получит стрелу от парней самаррийца, то прежде, чем сдохнуть, постарайтесь упасть на эту, а не на ту сторону. Лишние стрелы нам не помешают! – Жестокая улыбка не покидала обветренного лица старого гирканца.
