Почему в России снижается уровень ксенофобии и радикализма, но растет кибербуллинг?
Текст: Владимир Емельяненко, коллажи: Олег Бородин
Доклад ООН 2017 года "О глобальных угрозах" преподнес сюрприз: в документе констатируется, что в последние годы в мире растут проявления ксенофобии и радикализма, а в России они, напротив, падают. В Евросоюзе их рост составил 77 процентов относительно 2000 года, в США и на Ближнем Востоке — по 42 процента, а в РФ отмечено падение ксенофобских и радикальных настроений до 12 процентов против 21 процента в 2000 году.
Но есть и обратная сторона медали: вместе с США и ЕС Россия входит в число мировых лидеров по темпам роста проявления ненависти в Интернете. При этом РФ и Китай в числе "передовиков" по части уголовного преследования ксенофобии и радикализма в глобальной сети, а западные страны — последовательные противники ограничения "свободы слова".
— "Развилка" в отношении ко злу ксенофобии условных Запада и Востока, — считает президент РГГУ, член-корреспондент РАН Ефим Пивовар, — тот самый зазор, который дает силу новой ксенофобии. Данность такова, что с наступления эры цифровой экономики, во-первых, размываются границы, во-вторых, стремительно развиваются высокие технологии, коими являются в том числе Интернет и социальные сети. В-третьих, стремительность прогресса имеет издержки в виде роста радикализма в социальных сетях, создающих в киберпространстве систему угроз. Поэтому для начала надо понять: радикализм и экстремизм нельзя победить навсегда, их надо побеждать регулярно, постепенно и терпеливо. Это стратегически. Тактически нам надо повышать сопротивляемость этим явлениям и постепенно маргинализовать радикальные идеи и группы людей, их продвигающих. Для этого надо научиться молниеносно отвечать на вызовы.
КУДА УХОДЯТ КСЕНОФОБЫ
Однако в силу консервативности Востока и толерантности Запада пока им оперативно отвечать на вызовы не удается. К тому же разница подходов Запада и Востока, включая серьезные различия их законодательств, ведет к новому феномену. Мировыми лидерами роста проявлений ксенофобии стали страны, где меньше, чем у соседей, мигрантов или беженцев, — Италия (91 процент), Венгрия и Украина (по 90 процентов), Эстония (87 процентов), Армения (81 процент) и Польша (80 процентов).
Польша до сих пор в шоке от майского избиения подростками профессора Варшавского университета, который в трамвае по телефону заговорил на немецком языке. Как установила полиция, хулиганы были интернет-"фанами" движения футбольных болельщиков, что, в общем, лишь подтверждает мнение о миграции ксенофобии в Сеть.
По данным ООН, лидером этой тенденции является Великобритания. Сам процесс незамысловат: сначала наблюдается рост виртуальных проявлений радикализма (в Великобритании — 19 процентов), а затем они выплескиваются на улицу, провоцируя рост реальных преступлений (31 процент). То же самое наблюдается в Германии: рост проявлений ксенофобии в Сети 17 процентов, увеличение реальных преступлений на почве радикализма — 27 процентов. К сожалению, схожие ситуации складываются в большинстве стран Европы, за исключением Польши и России. В этих двух странах проявления ненависти в Интернете уголовно наказуемы. В результате, по данным ООН, в России рост проявлений ненависти в Сети составил 9 процентов — это самый низкий показатель в Европе. А количество реальных преступлений на почве ненависти сократилось на 33 процента. Правда, при этом эксперты ООН говорят об осторожном отношении к статистике МВД РФ, которую, по их мнению, отличает некоторая "лакировка действительности". Но признают: российская статистика "в целом отражает реальность, а пример России достоин изучения".
ЦЕННОСТИ ПРОТИВ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ
— Примеру России Европа не только не следует, — комментирует ситуацию руководитель Центра мониторинга и компаративного анализа межкультурных коммуникаций при Московском институте психоанализа Валерий Энгель, — но и осуждает его. На мой взгляд, это конфликт между ценностями и целесообразностью. Так, Италия и Франция аргументируют свою позицию верностью Конституции и демократическим ценностям, в частности свободе слова. Аргумент же о том, что носителями радикализма выступают не только исламские радикалы, но и правые радикалы Европы, упирается в контраргумент — закон для всех один.
Вот только во Франции уже раздаются голоса о необходимости введения "двух законов для двух общин". Так, 75 процентов мигрантов не хотят ассимилироваться, 47 процентов не знают французского языка и не намерены его учить, а 37 процентов требуют введения законов шариата. Радикализируются и умонастроения французов: 47 процентов из них выступают против увеличения числа мигрантов, 71 процент — против введения законов шариата в районах, заселенных мигрантами. Приблизительно те же настроения царят в соцсетях Великобритании и Германии.
Эксперты ООН тенденцию к отказу мигрантов от ассимиляции считают трендом будущего, который будет питать радикализм.
— Главные причины роста ксенофобии, — считает профессор факультета психологии МГУ Александр Асмолов, — ускорение глобализации и смена приоритетов личности. Если раньше природу глобализации определяли американские и европейские офшоры в Китае, где зарплаты ниже, а прибыль выше, то сегодня офшоры от высоких технологий перебираются в ЕС, Россию и Индию. Они лишают рабочих мест "среднего" европейца, что порождает прослойку правых радикалов, которые боятся "чужих". Еще конкуренты приезжают с иными культурными устоями и не намерены, как раньше, менять свою идентичность.
С Александром Асмоловым согласен Валерий Энгель. Он привел в пример сына. Тот работает в Латвии программистом в американской компании за 1500 евро, что по местным меркам является высокой зарплатой. Программисты из США и ЕС в его компании отказываются работать и за 4 тысячи евро, требуя оклад как "дома" — в 5–6 тысяч евро, где их тоже теснят конкуренты из Индии и России.
КТО ПИТАЕТ РАДИКАЛИЗМ
В увеличении числа мигрантов — "новых чужих", подверженных влиянию радикалов и прежде всего религиозных экстремистов, — председатель Духовного управления мусульман Москвы Ильдар Аляутдинов видит не угрозы джихадизма, а очевидные просчеты миграционной политики.
— Почему из среды мигрантов из стран Центральной Азии, работающих, например, в России и Казахстане, активно идет вербовка адептов ДАИШ (деятельность этой организации запрещена в России. — Прим. ред.)? — говорит Ильдар Аляутдинов. — А их, мигрантов, отвергают страны пребывания. Им или платят копейки, или обманывают. И их отторгает общество. Социальная незащищенность мигрантов как в странах исхода, откуда их выдавили бедность и безразличие чиновничьих элит, так и в странах пребывания, где мигранты часто превращаются в изгоев, — вот причина радикализации этой части социума. Тут главное — тотальное безразличие чиновничества. И вот мигранты, оторванные от семей и родины, часто живущие в подвалах, вдруг слышат: "Брат, давай им всем покажем!" Это одна сторона проблемы. Но есть и другая. Вербовщики легко заманивают мусульман как пушечное мясо и из благополучных стран Евросоюза. Как? Опять "во имя идеи". В ЕС в мусульманских сообществах царствует духовная пустота. На фоне отторжения со стороны местного населения она усиливает желание приобщиться к идее "рая на Земле", как себя позиционирует ДАИШ. Так мигрантам России и ЕС экстремисты, проникающие и в мечети, "дарят" изощренный суррогат веры.
Выход в Духовном управлении мусульман Москвы и России видят в традиционном религиозном образовании, но встроенном в контекст социума.
— Религиозное просвещение работает лишь в комплексе с законодательными, воспитательными и иными мерами, включая и репрессивные, по отношению к экстремистским идеям, — считает первый заместитель председателя Совета муфтием России и Духовного управления мусульман Российской Федерации Рушан Аббясов. — Все преступления в Интернете, начиная с обычных кибероскорблений и взломов страниц и заканчивая призывами экстремистского толка, призывами к суициду или хакерскими атаками, надо качественно расследовать: устанавливать места и устройства преступлений. А вослед выстраивать позитивные ценности и блокировать негативные проявления.
ЯЗЫК ОНЛАЙН-НЕНАВИСТИ
На первый взгляд в Интернете главенствуют позитивные ценности: по данным Фонда развития Интернета РФ, позитивная информация в Сети составляет 80 процентов и лишь 20 процентов приходится на негатив или, как "говорят" в соцсетях, "чернуху". Но и 20 процентов — это довольно много. По крайней мере, больше, чем нужно, чтобы в Сети, как считают ученые, зрел конфликт социумов. Его проявления для многих пользователей уже стали вполне привычными. Например, в польских социальных сетях никто не возмущается появлением объявлений с уточнением: "Украинцам просьба не обращаться". Или вот, к примеру, распространенные объявления в российских сетях: "Сдаю жилье. Только для славян", "Русская бригада строителей. Работа под ключ".
И даже подобные проявления "языка вражды" — это, как утверждают психологи, позавчерашний день. Сегодня ситуация усугубилась. Так, по данным Фонда развития Интернета, 20 процентов так называемой радикальной коммуникации в Сети делится на следующие "подвиды": нецензурная лексика — 37 процентов; троллинг (провокации) — 52 процента; киберунижения — 55 процентов; кибербуллинг (травля в Интернете) — 69 процентов.
В мире набирает обороты крайняя форма интернет-ненависти — травля в Сети. В России от нее чаще страдает молодежь до 23 лет. 86 процентов из них хотя бы раз подвергались травле.
— Рост виртуальной ксенофобии и ненависти — это пощечина демократии и вызов традиционным ценностям, — убеждена директор Фонда развития Интернета Галина Солдатова. — То, что старая болезнь человечества прячется в новую обертку — "цифру", предупреждение всем: чтобы защитить ценности, нужна соразмерность комплекса мер. И репрессивных мер, и терпимости по отношению к радикалам, и снижения аппетитов глобализации, которая надрывается в погоне за сверхприбылями.
ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ
Как прогнозируют авторы доклада ООН "О глобальных угрозах", основные болевые точки будущего роста ксенофобии в мире — это Интернет и цифровизация жизни. А точнее — роботизация производства и усиление влияния искусственного интеллекта.
С одной стороны, страны и народы, у которых хватит материальных и интеллектуальных ресурсов, смогут войти в "цифровую" экономику. Те, кто "опоздает" и не успеет встроиться в этот процесс, проиграют конкурентную гонку и обрекут свои народы на неприкаянность миграции. С другой стороны, "цифра" и роботизация вынуждают человека уходить из материального производства. Как в таком случае решать проблему занятости населения? Проще говоря, куда девать людей? И молодежь в такой ситуации — особая группа риска.
— Только не надо злорадствовать по поводу "пощечины демократии": этого от нас как раз и ждут носители новой ксенофобии, — убежден Ефим Пивовар. — Думающим людям нужно научиться терпеливо сближать позиции. У каждого государства и народа свои приоритеты, и мы не должны на них посягать. Но есть четкое понимание: человеческий ресурс ограничен, и мы, осознавая ценность человеческого капитала, должны бороться за каждого своего гражданина. Увести от экстремистов человека можно и нужно. Во-первых, в игре на опережение радикалов. Во-вторых, в укреплении традиционных ценностей. В-третьих, в гибком встраивании в информационное общество и цифровую экономику всех граждан. информационное общество и цифровую экономику всех граждан.