(лирическая история)
«В день, когда исполнилось мне шестнадцать лет, подарила мама мне...»
Да, но только не шестнадцать, а семнадцать, и не мама вязаный жакет – а лучший подарок сделал мне военкомат, прислав повестку. Ну, как полагается: самое время было, справив начало заключительного перед совершеннолетием сезона – поставиться на допризывной учет. Записаться на исполнение священного долга, так сказать.
Авторитет Советской армии зимой 1990 года был, прямо скажем, не очень высок. Это сейчас – не тяготы и лишения, а санаторий какой-то. Служить – всего год, форма от Юдашкина, питание от шведского стола, сплошная автоматизация, сиди в тепле, крути джойстик, рули всякими дронами и беспилотниками, разве что только по субботам после бани баб не привозят... хотя... я так быстро отстаю от жизни в последнее время, что не исключаю того, что и вправду уже привозят! А тогда – тогда, как говорится, все было вручную. И рвущихся на передовую было, прямо скажем, не очень много. Тем более – с происхождением из Москвы и Московской области. Нет, были экземпляры, что хорохорились и балагурили, но большинство уже крепко задумывалось над тем, чтобы такого упромыслить за имеющиеся в запасе месяцы, чтоб не вывесить затем в социальных сетях статус «Призван на действительную срочную».
Но делать нечего, закон есть закон. Собрались у военкомата, мрачный такой барак на улице Космодемьянских, каким-то чудом, кстати, уцелевший до наших дней - а чуть ли не в полвосьмого утра, январь, темень еще, холодно. Хотя и приятно было встретить старых друзей, разбросанных уже по профтехучилищам да техникумам, да и вообще.
Ну и пошло там – всякие документы, медкомиссия, то да се. Из прогрессивных нововведений было лишь, что нам раздали анкеты, дабы выяснить уровень нашего умственного развития и предпочтения по части дальнейшей службы, и еще было обещано собеседование у психолога, но что-то с психологом в наш день не заладилось, психологи они вообще такие, так что обошлось без собеседования, хотя и ждали.
Из развлечений за весь день было предложено два.
Первое – это когда по коридору проходила военнослужащая Хабарова, сминая все живое своим бюстом, каждый размером с голову шестимесячного теленка и примерно такой же формы. В дальнейшем, когда ее перевели в отдел по борьбе с хипстерами, вейперами и прочими пидарасами-уклонистами, а также приравненными к ним студентами-очниками – нас с госпожой Хабаровой связали теплые, не побоюсь даже слова «близкие» отношения – про это есть отдельная история, многие знают, а кто не знает – потом расскажу. Но тогда до них был еще целый год.
Второе же развлечение было вот какое. Согласно бытовавшему на нашей северной рабочей окраине поверью – пайщиков ростом менее 160 см неминуемо отправляли на службу в доблестный подводный флот. А это не только жестокие приступы клаустрофобии и лишение возможности курить в форточку в редкую минуту досуга – а еще и три года службы. Три! Это и сейчас довольно много, а уж в семнадцать лет – вообще вечность. Так это было на самом деле или нет – не знаю, но поверье существовало.
И имелся наш в свое время центральный полузащитник Дмитрий Воронин, чей рост как раз и колебался возле критической отметки. Так вообще – с превышением, но Диманыч резонно грустил от того, что хер знает, какая у них там линейка в медкабинете, может, и специально заниженная, так что... в общем, перед запуском на антропометрию мы его в сортире маленько растянули кое-как, встряхнули, расправили позвонки, это ведь факт, что человек к вечеру на пару сантиметров ниже, чем утром. В общем – добавили для надежности. Само собой, мотопехота – тоже не рай на земле, но – уж хотя бы на два года, а не три.
Ну и кульминация рукоположения в допризывники – личный визит к товарищу военному комиссару с докладом. Заходишь, на полу белой краской расчерчено, как ноги ставить с уставной выворотностью, а перед тобою – Он. Как на картине кого-то из гениев «Сотворение Мира», восседает аки сам Создатель на возвышении и на тебя пристально из-под косматых бровей взирает:
- Четче доклад! Еще четче! Не пищи как баба! Вот так! Ну-с, юноша – в каких войсках желаете защищать священные рубежи?
Ну как вам сказать, товарищ полковник, если по чесноку-то...
- Вы приписаны к сержантской школе ВДВ! Поздравляю.
О-па...
«Никто кроме нас»
«Не раскрылся основной – нехер дергать запасной»
«Куда солдата ни целуй, везде жопа»
- Не вижу радости в глазах!
Да я чё там, да какая радость. Нет, в чем-то приятно, конечно...
- Идиот! У меня всего две вакансии туда на весь Железнодорожный район, на весь ваш сброд, это ж элита, а ты...
Ну а что я. Ну вот такой.
- В институт думаешь поступать?
- Угу.
- Настоятельно советую тебе, сынок, подумать о высшем (с нажимом) ВОЕННОМ учебном заведении. Понял? Не слышу! Громче! Вот так... Кругом! Шагом марш прочь с моих глаз... Мы ему... а он... как последний мудак... Физтех какой-то...
Ну вот так, да. Так иной раз думаешь – может, и зря не послушал я товарища военкома. Отслужил бы, потом легко в ОПГ какую-нибудь устроился, быстро бы поднялся до руководящих должностей, с командным-то опытом, не зря ж меня сразу в сержанты наметили, потом отмылся бы, легализовался, вышел в кэш, может – и в Госдуме бы сейчас заседал, уважаемый человек! Но вышло как вышло: Физтех и русское писательство. Но я не жалею.
А, самое-то главное, к чему я. В коридоре висел телевизор. И транслировал актуальный тогда телеканал 2х2 на третьей «московской» кнопке. И крутил одно и то же почти, ну, с периодом часа в три, но мы же там до вечера просидели, до темени.
Как в ротацию вклинился этот не самый, в общем, известный коллектив шестидесятых годов – неизвестно. Но это вот «Буле-буле» прочно с того переломного дня засело в мозгу, и до сих пор при прослушивания дает четкий ассоциативный ряд: ночь, улица, фонарь, военкомат
И вздрагиваешь всякий раз: «В каких войсках служили?!»
И сейчас послушаю – и опять вздрогну!
:-)
SAM THE SHAM & THE PHAROAHS - 1965 - "Wooly Bully"
(с) Mike Lebedev