Катастрофа, происходящая сейчас с Венесуэлой — хороший способ рассмотреть существующие в ней альянсы в дополнение к динамике социального и экономического упадка. Заметьте, я не говорю об упадке политическом, так как кризис не вызвал значительных политических изменений. Старый порядок, созданный Чавесом, все еще твердо контролирует ситуацию, а капитал нефтяников и наркоторговцев поддерживает режим президента Николаса Мадуро.
Уго Чавес, президент Венесуэлы с 1999 по 2013 год, полностью уничтожил венесуэльскую экономику, однако сумел создать лояльных последователей. Воспользовавшись попыткой государственного переворота, он провел чистку военных сил и поставил на высокие должности своих лоялистов.
Так как он сам был военным офицером и знал, насколько хрупкой может быть лояльность, Чавес начал долгий процесс усиления контроля над всеми существующими институтами, параллельно создавая собственные силы безопасности. Будучи амбициозным социалистом, он разграбил все не готовые к тесному сотрудничеству отрасли и раздавал деньги своим сторонникам, которые привели его к власти и обеспечили свержение путча в 2002 году.
Однако, несмотря на постоянные победы на выборах, власть Чавеса была небезопасной, не только из-за возможной потери поддержки населения перед выборами, но и из-за государственных переворотов и других силовых блоков, контролирующих страну. Южноамериканская история знает много военных переворотов, когда элиты перестают поддерживать действующую власть.
Поэтому военная и нефтяная промышленность стали двумя важнейшими отраслями, над которыми он старался установить полный контроль.
Если кто-то хочет увидеть, как плохо Чавес руководил нефтяной промышленностью, но благодаря чему обеспечил свою политическую власть, можете далеко не ходить и просто взглянуть на график добычи нефти, отрегулировав масштаб шкалы на максимум. Взгляните на добычу нефти в конце 1990-х годов: почти 3.5 миллиона баррелей нефти в сутки, когда она стоила ниже 20 долларов за баррель.
Венесуэла всегда имела великолепную нефтяную промышленность благодаря запасам, расположению и дружественному отношению со стороны правительства, которое осознавало важность нефти для своей экономики. Формирование ОПЕК также произошло частично благодаря усилиям одного венесуэльского чиновника.
Чавес не убил курицу, несущую золотые яйца, но сократил ее рацион.
Посмотрите на график снова, обратив внимание на 2000-е годы. В условиях роста стоимости нефти до $140/баррель, Чавес создал ситуацию, в которой скорость добычи нефти снизилась в полтора раза.
Несмотря на огромные запасы, разработка нефтеносных песков была трудным процессом и требовала дополнительных инвестиций, повышения цен на нефть и научно-технических знаний. Но несмотря на невероятно высокие запасы, нефтяные месторождения не видели ни инноваций, ни инвестиций. Это было политическим решением, и рост экономики замедлялся с каждым подобным решением.
Аналогично своему подходу к военным силам, Чавес осознал важность нефтяной отрасли, и того, как забастовки или паралич этого сектора могут подорвать его власть. Но национализация нефтяного сектора не слишком помогла ему в этом вопросе. Потребовав от нефтяников полной лояльности, развитие нефтяной промышленности было подорвано, а Венесуэла потеряла многих технических работников. Начался упадок и спад производства. Но от гибели сектор спасли доходы, возросшие из-за роста цен на нефть. На них Чавес покупал лояльность населения и чиновников, в то же время финансируя создание «Коллективов» на случай необходимости.
Создавая негативную ситуацию для нефтяной промышленности, Чавес увеличивал лояльность среди местных чиновников и влиятельных лиц государства. Подобной тактики он придерживался и при искоренении потенциальной оппозиции в Майами, Нью-Йорке и Нью-Джерси, проживающей в Америке или бежавшей в нее в качестве политических беженцев.
Когда политические силы, которые могли сформировать большой оппозиционный блок, окончательно вышли из игры, Чавес создал общественные организации чисто политическим образом: «Коллективы» были естественным следствием его политики, направленным на контроль гражданских институтов.
Изначально Коллективы были обычной организацией местного уровня, предвыборной кампанией, называемой «Боливарианскими кругами», служащей для получения дополнительной поддержки среди населения. Они были созданы законным правительством и получали бюджетное финансирование ради увеличения в стране демократического охвата, используя для перемещения мотоциклы и велосипеды-внедорожники, предоставляемые режимом Чавеса. Они просто делали хорошие вещи. Вот и все. Не обращайте внимание на сопровождающееся насилие в регионах и на избирательных участках.
Чавес использовал гораздо более широкую стратегию, нежели уличные головорезы или действия прямой демократии для усиления контроля. В 2006 году он основал общинные советы, а в 2009 сформировал национальное ополчение, направляя миллиарды в лояльные ему организации и устанавливая полный контроль над созданной сетью.
Ополчение стало противовесом любому возможному военному перевороту. Общинные советы стали его глазами и ушами, следящими за ростом инакомыслия внутри страны. Благодаря ним Чавес спокойно осваивал быстро растущий из-за бума нефти бюджет, финансируя через проверенные политические каналы организации, лояльность которых была под сомнением.
Советы, накачанные федеральными деньгами, стали опорой режима Чавеса, дали ему возможность размещать лоялистов по всей стране и внутри правительственного аппарата. Окончательный захват власти требовал достаточного количества персонала. Приблизительно за десятилетие, советы смогли наработать достаточный опыт в объединении страны для установления контроля в руках Чавеса.
Его политику продолжил Мадуро, выделив 73% бюджета социальному сектору, который включает в себя политические советы. Это существенное увеличение трат произошло только с 2016 года. Все эти в пустую растрачиваемые деньги направлены на все созданные Чавесом организации, в Коллективы, вооруженное ополчение, общинные советы, которые лояльны не стране, а режиму Чавеса, который теперь возглавляет Мадуро.
Что из себя представляют Коллективы сейчас? Это вооруженные банды головорезов, которые расстреливают протестующих, преследуют людей и немного восстанавливают порядок в стране, но в основном их собственный местный контроль. Их участие в торговле наркотиками дало им некоторую автономию, поскольку у них есть независимый источник дохода, а монополия на частное вооружение облегчила контроль над рынком наркотиков и черным рынком.
«Подождите.» - Скажет хороший прогрессист. - «Какое оружие у частных лиц, если правительство конфисковало его в 2012 году?»
После конфискации оружия у всего населения, Мадуровское правительство вооружило лояльных ополченцев Чавеса, которые, как и Коллективы, могут получать оружие и не сообщать об этом, в то время как режим закрывает глаза на все их незаконные действия и расстрелы, если те обеспечивают волю правительства.
Чавес строил летние лагеря для воспитания детей по «специальным программам», создавал культ личности и совершал другие политические шаги, которые обычно вызвали бы у левых прогрессистов ассоциацию с Гитлером. Тем не менее, они уклонились от этого сравнения, потому как рассматривали Чавеса как идеологического союзника.
Чавес действительно создал свой культ личности. Он сформировал организации местного уровня, от которых можно было легко откупиться, откупиться также, как от других пешек на высоких постах. Чавес просто дублировал режим Кастро и советский метод усиления политического контроля.
Теперь эти небольшие группы, созданные Чавесом, утверждают господство и местный суверенитет. Но несмотря на происходящее насилие, люди продолжают следовать за наиболее сильной лошадкой.
Они проголосовали за это однажды, и будут делать это снова, снова, снова и снова. Венесуэльцы сами сделали этот выбор. Даже если он проявляется в лице вооруженных автоматами людей в масках, терроризирующих население, которое просто переходит улицу.
Если вам нравятся мои публикации, не забывайте их оценивать.