Самое удивительное и нежное воспоминание о Тифлисе… История о покинутом квартале, детстве министра иностранных дел, расстрелах и подпольной типографии в сердце Грузии. Теплой кавказской ночи вам!
Пыльный, шумный Тифлис. Гудят люди, пахнут дождем и старой бумагой книжные развалы. Живу в маленьком итальянском дворике старого города. Аня живет дальше на холме.
Итальянские дворы прозвали так за бесконечные драмы, ссоры, шумные примирения их обитателей. Сама архитектура совсем не итальянская: огромные балконы стоят на телячьих ножках колонн, от центра бегут узкие деревянные лесенки. Развешено цветастое белье, стоят кадки с цветами, снуют кошки и грузинские дети.
Мы отправляемся смотреть самый интересный двор — место, где в армянском квартале Тифлиса родился и жил в детстве министр иностранных дел Лавров.
Араратская улица, на которой он вырос, в самом начале квартала. До нее проходишь небольшую армянскую церковь, пару домов и — вот она. Маленькая, узкая, вытекает из Армазской улицы — на их пересечении стоит нужный дом. Огромный балкон в два яруса, резные портики, витражные стекла — этаж богатой, знатной семьи. Но приглядевшись, видишь — дом покинут. Витражи выбиты, в полу балкона дыры, все нежилое.
Покинутой оказывается не только Араратская, но и десятки других улочек, тупиков, двориков. Все в прошлом — в девяностые армяне уехали из Тифлиса, бросив богатые дворы и красивые балконы. Теперь Авлабар беззвучен, дома стоят с разобранными стенами, провалившимися крышами. Это похоже на разрезанный пирог — обои, плакаты и фотографии на стенах, двери, ведущие в уцелевшие комнаты.
Редкие жители прячутся по дворам, тянут последние годы в опустевшем месте. В конце улицы открывается калитка, выбегает девочка и скрывается в проулке. Подходим ближе, видим сквозь щелочку двери — внутри сидит за столом на обшарпанной веранде армянский мальчик. Поворачивается, смотрит, исчезает в заросшем саду.
Встречаем у хлебного магазина старого грузина, говорим. Рассказывает про подпольную революционную типографию в двух домах от нас. Революционеры пробирались внутрь через колодец во дворе, жандармы долго не могли их поймать. После бросили зажженный лист в колодец и при свете увидели тайный ход.
Вдруг он говорит: «Люблю русских, но воевал против них в 2008 и если будет еще война — пойду воевать снова, пока будут силы. Это здесь ни при чем — каждый умирает за свою страну. Всякий живет, как может». Мы прощаемся на углу президентского дворца.
Через несколько улиц стоят развалины дома братьев Кобуловых. Они подписывали приказы о расстрелах и ссылках вместо Берии. Когда умер Сталин, их самих расстреляли и похоронили в некрополе Донского монастыря. Братья Кобуловы лежат в святой земле. Семья обеднела, разъехалась, род прервался — дом рухнул.
На Авлабаре все рядом — армяне и грузины, жизнь и смерть, власть и забвение. Старый квартал — долгая память.
Мандельштаму снился Тифлис горбатый. Мне, пока спим в автобусе, пока едим на станции, видится пустынный Авлабар и маленький армянский мальчик, исчезающий в зарослях.
Подробнее, больше и чаще – в блогах автора ВКонтакте и в Телеграме.
У нас будет еще много интересного. Подписывайтесь на канал Русский следопыт, ставьте лайки