Вилли!
Итак, с пятницы пошла третья неделя, как мы с тобой обвенчались, и ты уже далеко. Как это все произошло неожиданно и глупо!
Тебя обманули, мой мальчик: оказывается, ты поехал не во Францию, а в Россию. О, это ужасно, мой дорогой! То, чего ты боялся, произошло. Тетка Гертруда вчера была у нас и рассказывала — она была в лазарете, и ей там говорил один раненый офицер,— что наши солдаты в России болеют тифом, плохо питаются и скверно выглядят. Неужели это правда? Ведь в газетах все время пишут о том, что на Восточном фронте хорошо кормят. Берегись, Вилли! Тиф — это ужасная болезнь. А если тебе мало еды, старайся доставать у русских крестьян, да не стесняйся, а то будешь голодным/ Тетя говорит: у русских крестьян много сала и масла, но они не дают нашим солдатам, прячут так, что не скоро найдешь. Попугай их пистолетом — и они отдадут тебе. Другие так делают, и они достают. Впрочем, зачем мне тебя учить: ведь ты и сам догадаешься.
Еще просьба. Будь осторожен, не старайся особенно показать себя, не напрашивайся на опасные дела. Чёрт с ними, с наградами и крестами, лишь бы ты вернулся домой живым. Ах, эта проклятая война! Ты, наверное, еще не знаешь: наш сосед Леонгард убит о России. Мать его при смерти от этой вести. Еще бы! Ведь он у нее единственный сын. Убит также Август Дучинц. Пауль Шмитгольд прислал письмо из госпиталя из Варшавы: ему миной оторвало обе ноги. Ранены Эрлих Штарт, Йозеф Крайнц, Иоганн Берг. Какой-то кошмар! Вчера вечером видела Дупнеля; у вас в колбасной тоже многих уже нет: Мейль убит, Хартин тоже. Луйберг ранен.
Ну, готт мит унс (с нами бог)! Я думаю, ты вернешься в свой Мюнхен; у нас все по-старому. Маменька хотя и плачет по тебе каждый день, но здорова, она все дни пропадает в лавках, хотя и купить там нечего.
Да, Вилли! Я задумала сшить себе халат. Не достанешь ли ты там немножко шёлку на отделку? Желательно брусничного цвета. У русских хорошее льняное полотно, не достанешь ли? Оно пригодилось бы на чехлы к мягким креслам и дивану. Нет ли там мехов на воротник? Поищи. Ну, будь здоров, Вилли!
Твоя Эльза.
* * *
Это письмо я нашел в кармане убитого унтер-офицера Вилли Кюндера. Мюнхенский колбасник лежал на русской земле, широко раскинув руки. Советская мина успокоила бандита навсегда. В конверте вместе с письмом лежала фотография: унтер, одетый в парадную форму, стоит со своей невестой. В ранце у него лежали два куска отбельного холста. Он не успел послать его в Мюнхен. Грабитель и мародер Вилли Кюндер, как и тысячи других бандитов из гитлеровской грабьармии, приказал долго жить. Как говорит русская пословица: «Конец — всему делу венец». Правда, поговорка вышла немного наоборот: сначала венец, потом конец.
Ив. ЕГАРМИН
старший политрук.