Когда заходит речь o Корпусе Пограничной Стражи, в уме каждого читателя, недостаточно посвященного во все условия жизни этого Корпуса, уже a priori слагается представление o частях его, как o таких войсковых единицах, которые находятся в особенно благоприятных условиях военного общежития, a посему, казалось бы, должны, в сравнении с остальными войсковыми частями, являть образец наибольшей жизненной стойкости и наименьшей подверженности как обычным, так и исключительным заболеваниям. И действительно, все те осужденные современной гигиеной дурные условия общежития, которые для войсковых частей являются частью неизбежными, частью трудно устранимыми, a именно: расквартирование войсковых частей в городах с засоренной почвой и загрязненной водой, казарменное размещение солдат с неизбежной скученностью громадного числа людей на небольшой площади и многие другие отсюда вытекающие общеизвестные недочеты казарменного размещения войск, — все этого рода недочеты в войсках Корпуса Пограничной Стражи отсутствуют. В силу специального назначения — охранять неприкосновенность границы Империи во всех ее пунктах и препятствовать водворению контрабанды, Корпус Пограничной Стражи занимает громадную пограничную полосу Империи, дробясь в последовательном порядке до мелких, ему одному присущих, войсковых единиц, числовой состав которых спускается иногда до 8 или 10 человек нижних чинов размещенных на кордонах. Эти кордонные помещения — казармы в миниатюре — отделенные друг от друга расстоянием в 5 — 10, a в морских бригадах и на Кавказе даже в 15 — 25 верст, находящиеся в большинстве случаев вне каких бы то ни было селений, так сказать, среди чистого поля, могли бы считаться наилучшей формой солдатского общежития, если бы обособленность и разбросанность, составляющие казовую сторону этих кордонов, при многочисленности их, не составляли в то же время источника крупнейших неудобств и трудно устранимых недочетов. He приходится говорить, что постройка таких маленьких казарм co всеми необходимыми службами обходится неизмеримо дороже, чем великолепнейшие казармы для целых крупных частей. Если же принять во внимание, что таких кордонов требуется на весь Корпус до 2 000, что в некоторых районах строительный материал баснословно дорог, что есть и такие маловероятные места, где стоимость и доставка бревен оцениваются на пуды, — станет понятным, что не только возведение потребного количества кордонов, во даже их необходимый ремонт встречает такие неодолимые препятствия, с которыми едва ли может управиться даже и наиболее милостивый кредит. Но этого мало. Количество постов, не представляя собой конечной, раз навсегда определенной цифры, подвержено постоянным изменениям, сообразно с изменчивыми требованиями пограничного надзора. Вместе с появлением новых путей сообщения, возникновением новых производств, переменой русла пограничных рек, наконец, при нередких изменениях самой пограничной линии, — возникает потребность в новых охранных пунктах, следовательно, и в новых постройках, которые не ждут и которые должны возникнуть также внезапно, как возникают порождающие их причины. При таких и при многих иных условиях, зачастую совершенно непредвиденных, возникают помещения наемные, или наскоро построенные, временами еле сносные для жилья — до землянок, кибиток и свайных зданий включительно, a в общем итоге получается огромный пестрый ряд помещений, в котором кордоны, не оставляющие желать ничего лучше, чередуются с значительным количеством таких, которые дают свободное поле удивляться растяжимой приспособляемости человеческого существования. Если с такими трудностями приходится считаться для выполнения основных требований обычного жилья, то тем большие препятствия являются при оборудовании этих кордонов как соответственными службами, так и теми подспорьями, которые при настоящих военно-санитарных требованиях сделались неотъемлемой принадлежностью всякого сколько-нибудь удовлетворительного казарменного помещения. Недостатки помещений усугубляются еще большими подчас недостатками их размещения, которое, если можно так выразиться, имеет в большинстве случаев неизбежно принудительный характер, чем коренным образом отличается от стоянок войсковых частей. Как сборные войсковые единицы, так и их составные части поставлены в полную возможность не только ориентироваться при выборе места квартирования, но даже сплошь и рядом бросают раз избранное место, почему либо оказавшееся неудобным, или же уходят из него на тот период времени, который, в силу тех или иных причин, грозит здоровью квартирующих частей. Совсем не то в Корпусе Пограничной Стражи, где, как сказано раньше, места квартирования как нижних чинов, так и офицеров имеют чисто принудительный характер. Чем пересеченнее местность, чем она более дика — тем большая здесь является надобность в постоянном и зорком охранном пункте. И тут уж не приходится считаться ни с неудобствами сообщения, ни с трудностью доставки пищевых припасов, ни, наконец, с зловредностью самой местности. В результате таких едва ли устранимых условий мы видим кордонные помещения при таких разнообразных местных и климатических условиях, какие только может представить себе самая широкая и богатая фантазия. Ha ряду с такими, правда, немногими кордонами, где окружающая природа блещет всеми своими красотами и дарит всеми прелестями сельской жизни, мы видим еще большее количество постов среди болот, тростников, в заболоченных лесах, среди голых скал, y подножия снеговой линии гор, на пустынном морском берегу, где на расстоянии 20 и более верст нет признаков жилья, или в совершенно безлюдной степи — в этом царстве хищного зверя, ядовитых змей, где кишат мириады комаров и незримых, но жестоко кусающих, москитов. Этот печальный перечень местностей, где приходится жить не только отдельным постам, но иногда целым отрядам, говорит сам за себя и всякому, сколько-нибудь знакомому с географическими и иными свойствами наиболее отдаленных окраин России, дает и без детального изложения достаточно ясное представление o том разнообразии неблагоприятных условий, какое приходится выдерживать и преодолевать пограничному солдату. Касаясь своеобразно тяжелых условий жизни, нельзя не упомянуть, что относительно некоторых Кавказских кордонов, находящихся в убийственно малярийной местности, y нижних чинов даже сложилось убеждение, вероятно не без основание, что стоит свежему человеку пробыть на этих кордонах 2—3 часа, чтобы неизбежно заболеть лихорадкой. Не в лучшем положении, хотя и в ином отношении, находятся те горные отряды, которые во время разливов горных рек нередко на целые недели и месяцы бывают отрезаны от мира и поставлены в это время в необходимость довольствоваться или своими скудными запасами (если таковые оказались) или тем немногим, что имеется или что можно добыть под рукой. Нередки случаи, когда при разливах больших рек (как это много раз наблюдалось на Дунае) сносится целый ряд кордонов, обитатели которых остаются без крова и принуждены ютиться в шалашах. Ho что всего ужаснее — это тот недостаток не только в сносной, но даже в пресной воде, который испытывают кордоны преимущественно в среднеазиатских бригадах и на берегу Каспийского моря, где солончаковая почва местами лишает всякой возможности получить сколько-нибудь удовлетворительную колодезную воду. В таких местах приходится воду доставлять на подводах или на лодках за 25—30 верст и хорошо еще, если в последнем случае спокойное море дает возможность во время возобновить запасы воды. Ho не в редкость здесь и случаи, когда, при затянувшейся непогоде, людям приходится умерять себя в самой насущной потребности и получать воду чуть ли не по пайкам.
При таких, чисто внешних, недочетах, условия внутренней жизни нижних чинов Корпуса, так сказать, служебно-бытовые к сожалению, тоже оставляют желать многого. При личном составе в 37 000 человек, Корпусу Пограничной Стражи вверена охрана границы на протяжении 14 000 верст, иными словами, на каждого нижнего чина приходится по 1/3 версты бессменной охраны. Если принять во внимание, что из этой цифры нужно включить значительное число лиц на административно-хозяйственные надобности, если принять во внимание, что эта охрана не может быть бессменной, — станет очевидным тот в высокой степени ощутительный недочет в людях, который и привел к тому, что пограничный солдат из 24 часов — 12 (в две очереди во 6 часов) находится на линии границы, иными словами, половину всей своей службы проводит на часах. И это не та обычная караульная служба мирного времени, которая, требуя только некоторого внимания и физической бодрости, все таки не без основания считается утомительной даже при сокращенных нарядах. Здесь, на границе, солдат при крайнем напряжении всех чувств, при постоянной готовности нападать или обороняться, нередко в течение долгих 6 часов подвергается самым резким температурным влияниям, оставаясь подолгу без всякого прикрытия под ветром, дождем, снегом и другими атмосферическими явлениями. Нужно случайно очутиться на границе в ненастную погоду, нужно видеть людей стоящих на часах или возвращающихся с участков, промокших до костей, истомленных и посиневших от холода, чтобы с большей наглядностью представить себе ту тяжелую службу, которую с честью, но с явным вредом для здоровья несет этот почти бессменный страж границы. Из остальных 12-ти часов, незанятых службой на границе, значительная доля времени уходит на обязательную уборку лошади, чистку оружия, на строевые и словесные занятия и, наконец, на исполнение некоторых мелких домашних обязанностей по кордону. Одним этим перечнем сам собой решается вопрос, сколько, за вычетом необходимого сна, остается времени y пограничного солдата на отдых, и, так сказать, «на себя». В войсках мирного времени нижние чины не знают такой сплошной, разнообразной и ответственной работы; даже летняя лагерная служба войск оказывается значительно легче того постоянного напряжения сил, в каком повседневно находятся нижние чины Корпуса. И это не голословное, априорное заключение, но основанное на опытных данных. Систематические, сравнительные взвешивания и измерения, произведенные в одной из бригад над людьми, выделенными в так называемые «летние сборы», где нижние чины исключительно заняты форсированными (курс продолжается всего 6 недель) строевыми и тактическими занятиями, показали, что все нижние чины почти без изъятия приобретали в весе, силе и емкости грудной клетки. He даром же сами нижние чины ждут с вожделением наступления этих сборов, усматривая в них для себя, если не прямое удовольствие, то не всяком случае заведомый отдых от непосильной, гнетущей, повседневной службы на кордонах. И вот, при такой-то работе бодрость духа пограничного солдата не питается и не поддерживается всем тем, чем в известной мере обставлены нижние чины войск. Оторванный от родины и семьи, поставленный на далекую окраину среди совершенно чуждого ему по языку и складу жизни населения, вдали нередко от всякого жилья, он несет свою тяжелую службу среди ничтожной горсти ему подобных. В ней, в этой горсти, и только в ней вся его жизнь, вся служба и все душевные потребности. При отсутствии подбадривающего действия обширного полкового товарищества, с его интересами и развлечениями, при невозможности даже, за дальностью, a чаще всего за отсутствием церкви, присутствовать на воскресных богослужениях,—мир его духовной жизни подчас беднее и скучнее окружающей его неприглядной природы. Душевная тоска и психическое угнетение, с которыми нередко приходится ведаться пограничному солдату, как фактор несомненно ослабляющий самооборону организма и способствующий восприимчивости ко всякого рода заболеваниям, здесь, на границе, приобретает, ceteris paribus, еще большее значение, чем это вообще признано для отдельных лиц и даже групп.