«Панама» - это самое разнузданное мошенничество, какое только можно себе вообразить; хотя какое там – «вообразить»… «Панама» представляет собою жульничество, в котором пострадали протоканальи и архиплуты, то бишь, люди, у которых по данной части фантазия была в исключительной степени развита, но и этих надули на фу-фу – значит, на Перешейке случилось, как любили писать романисты в раньшие времена, «нечто, выходящее за пределы всякого воображения».
Бог с ними, с французами XIX века (хотя нация рантье, которую кормило пол-планеты, не святостью и благородством стяжала себе блага мирские), но последствия полуторавековой давности «панамы» до сих обнаруживаются бурунами да всякими цунами в глобальных экономике и политике.
Да что там говорить: «панама» (не она одна, конечно, и не сразу) вытолкала Францию из сонма мировых сверхдержав в синклит региональных, усадила на скамью подсудимых самых известных инженеров эпохи (отца и сына Лессепсов, того самого Эйфеля), пустила по миру 700 тысяч буржуа, привела к волшебному и мистическому исчезновению 400 тонн золота.
В тексте - все больше история; если интересно - каков он канал глазами человека, который идет им из Атлантики в Тихий? - вам сюда:
Сейчас Панамский канал, с одной стороны, совершенно пасторален (зелень и живописные скалы по берегам, тропические птички, если приглядеться – аллигаторы), с другой стороны – подавляет масштабами (плывешь, а попутно и навстречу – контейнеровозы, даже на палубе у которых 50-метровые, в десяток этажей, груды коробов с грузом). Если попросить, гид покажет следы пребывания французов – там-сям горки, исковырянные динамитом; остальное – под водой.
Лессепсы, папенька с сыном, после успешного окончания строительства Суэцкого канала, затеяли провернуть аналогичное предприятие в Колумбии. Эмитировали акции, которые французы брали, как горячие пирожки, потом выпустили еще и еще.
Индейцы с неграми уныло себе ковыряли землю в джунглях Панамского перешейка, мёрли, как мухи (аж 30 тыс. тово-с) – строительство шло ни шатко ни валко.
Да оно уже было и ни к чему: в Париже начался праздник жизни, какого там еще не бывало. Строительные подряды предполагали заключение контрактов такого масштаба и на такие суммы, что без взятки – никак. И колумбийцы, чем могли, помогали. Пылающий континент тогда имел все основания называться континентом Ворующим: обуздать лихоимство в людях здесь невозможно было ни тогда, ни теперь— вирус что ль какой-то в пряном и жарком местном воздухе живет?
Из соображений бизнес-экономии, как водится, начали исключать из формулы «деньги- товар-приросшие деньги» то, что замедляет оборот, всё низменно-материальное – собственно строительство, стройматериалы, бессмысленную суету в Панаме. Деньги бурными потоками текли из банков в кабинеты министров и депутатов Нацсобрания, а оттуда обратно – на именные счета.
Брызгами утоляли жажду тысячи журналистов, десятки тысяч кокоток, процветали торговцы жратвой, одеждой, драгоценностями, в Париже выросли целые «панамские кварталы» - жилья роскошного, вычурного, хамски-дорогого.
В общей сложности, ушло в никуда 1,2 млрд тогдашних франков – чтобы легче было себе представить, монета в 100 франков содержала в себе золота 900 пробы 32,2 гр.
То есть, Канал был, конечно, на треть построен – ну, да это как на треть побриться, только хуже вышло: строителей – либо распускать, либо кормить, пока снова не найдутся деньги; вырытое надо консервировать и обихаживать, иначе всё поглотят джунгли… Инженеров (Лесспесов с Эйфелем) признали виновными, но лишь в халатности и бестолковости - то есть, воровали все-таки не они.
Хотели посадить, да махнули рукой. Больше никто всерьез от суровости Фемиды не пострадал: 700 тысяч пайщиков-концессионеров только руками разводили – «Да как так-то!? Это ж правительство с парламентом строительство рекомендовали и гарантировали – а в итоге мне сантима на старость не оставили!?». С тех пор «панама̀» - ругательство и вполне себе самостоятельное слово французского языка, кратко и энергично означающее приблизительно следующее: «… вашу мать, жулики проклятые!»
После французов пришли американцы – прагматики, к дорогим винам и потаскухам не то чтобы равнодушные, но относящие таковых в очередности житейских приоритетов если не в самый конец, то куда-то в середку. Пока прочие народы стараются не ждать милостей у природы, американцы не ждут милостей у истории.
В начале 20-го века Вашингтон очень интересовался созданием трансокеанского канала и лишь затруднялся определиться: прорыть мезоамериканский перешеек в районе Панама-сити или в Никарагуа? Тем не менее, страну под названием Панама, на всякий случай, решено было создать—и она потом пригодилась. Местный сепаратизм долго растили идеологически, не скупясь унавоживали почву для него долларами—и вот, сначала случилась война, которая стоила жизни каждому двадцатому местному жителю, а в 1903-м был провозглашен суверенитет.
Независимость, правда, вышла довольно условная: если президенты-марионетки забывали о послушании, Панаму тотчас же оккупировала североамериканская морская пехота. В последний раз подобное случилось всего 30 лет тому назад: в 89-м, в одну не особенно прекрасную ночь, над Панама-сити опростались бомбовозы Соединенных Штатов, а потом, с моря и воздуха, высадился десант.
Пара дней боев, 5 тысяч панамских трупов—и президентский дворец окружен, Мануэль Нориега арестован (тот еще жук, конечно, и войну штатам объявил он, а не наоборот, но факт интервенции налицо).
С тех пор в стране царит умилительный демократизм: панамские президенты очень любят свободу вообще, а личную свободу—как-то по-особенному трепетно. Редкие сбои по части того, что именно приличному панамскому политику любить полагается (как с генералом Омаром Торрихосом) судьба быстро выправляет – самолеты там начинают биться или еще что.
Итак, Панаме повезло в 1902-м: право на строительство канала выкупили американцы. Правда, правительство тогдашней Колумбии воспротивилось проведению работ, но тут же большой Колумбии не стало: возникшие из ниоткуда панамские националисты отвоевали для своей родины свободу.
Кстати, судьба Канала неразрывно связана с филателией. В Вашингтоне долго сомневались—рыть ли Мезоамериканский перешеек в Никарагуа или неподалеку от Панама-сити? Но тут как раз официальный Манагуа выпустил серию марок, посвященную извержениям вулканов: буквально через день лоббисты панамского маршрута разослали конгрессменам и сенаторам Соединенных Штатов письма, на которых присутствовал знак почтовой оплаты, а на нем - живописно пыхал огнем никарагуанский Момотомбо.
Большой бизнес не может зависеть от непредсказуемых потоков лавы — никарагуанские власти, заработав на филателистах, лишились транзитных доходов на столетие, а то и на века. Со строительством канала американцы управились за десять лет: как они при этом истребили вирус казнокрадства—загадка; наверное, тщательней французов мыли руки перед едой.
С момента, когда строительство началось, канал и прилежащие к нему земли, шириной в 10 миль, находились под исключительной юрисдикцией Соединенных Штатов. Нельзя сказать, чтобы местных жителей это устраивало: но в 65-м американские морпехи расстреляли очередную туземную демонстрацию у административного здания канала, погибло несколько сот человек—после этого битвы за владение каналом вели только дипломаты и чиновники.
В 79-м президент США Картер и генерал Омар Торрихос подписали соглашение о передаче к концу 20 века канала в собственность панамцев. Это может показаться странным—зачем дарить курицу, несущую золотые яйца, тем более, что для защиты права собственности на эту курицу у джи-ай полно винтовок.
Дело в том, что по американским меркам Канал приносит сущие пустяки—миллиардов 5-7 долларов в год, а прежде — и того меньше. Из-за таких денег регулярно пятнать свою репутацию панамской кровью — глупо: проще отдать судоходную артерию властям, но сохранить над нею стратегический контроль. В 99-м осуществилось для туземцев заветное—Панамский канал стал, наконец, подлинно панамским. И по писанному статусу администрация блюдет его нейтральный статус – ну, да все всё, конечно, понимают.
Если дочитали, не сочтите за труд лайкнуть и/или подписаться. Искренне благодарен!