- До шести десяти лет я боялся темноты, сейчас просто я отношусь к смерти как к чему-то обыденному, да и навидался я за свою жизнь. – Старик уселся на картонки и облокотился о бетонную стену, зажмурив от приятной прохлады глаза.
- Был тридцать седьмой год, мы разгребали руины городов. Нам дали команду охранять красных крестов днем и зачищать улицы города ночью. Самое безобидное, это стаи бешенных собак. Долбанул очередь и они скуля бегут. Но были на руинах твари гораздо страшнее… - Старик приоткрыл глаза и посмотрел на разгорающийся костер.
- Люди. Люди самые страшные твари на земле. – На его лице появилась гримаса омерзения.
- В место того, что бы идти в пункты помощи, они стали дичать хуже животных. Каждую ночь мы возвращались уставшие и с раненными на плечах. Сколько раз я войдя в очередной подъезд получал чем ни будь тяжелым или напарывался на растяжку. – Старик поднял дряхлую руку и провел по лысине, его голову давно украшали шрамы вместо волос.
- Начинали то мы зачистку с центра, там была до войны самая современная поликлиника. Через пару недель мы дошли до окраин. В ту ночь мы сожгли к чертям все хибары вместе с тварями которые в них поселились. – Дед замолчал стиснув зубы, весь молодняк подобрался и замер ожидая начало самого интересного момента в рассказе.
- На БТРах нас докатили до железного моста через небольшую речушку, раньше там была деревня, но города в довоенное время росли как грибы, так что, та деревня стала неким микро районом. Район Черепки. Смешно… - Старик помотал головой и даже не улыбнулся.
- На бетонных плитах моста хорошо виднелись следы грязных колес. Но все дома смотрели на нас темными окнами. Кромешная тьма и абсолютная тишина. Собак наверняка съели давным давно. Наш отряд в боевом порядке двинулся к первым домам. Халупы каких свет не видывал. Казалось все дома брошены, повсюду валяются вещи, паутина и пыль. С каждым пройденным домом мы становились все беспечней. Уже подходя к церквушке мы шли не спеша, автоматы висели свободно на шее, кто-то защелкнул предохранители, кто-то закуривал, а кто-то улыбался радуясь спокойно проведенному рейду. – Он достал сигарету и закурил.
- У огромной двери многие перекрестились, только наш командир покрутил пальцем у виска и не выбрасывая сигарету открыл дверь и шагнул в темноту. Сначала мы только услышали металлический лязг и хруст, а потом командира кто-то вытолкнул спиной назад и мы увидели вилы воткнутые ему в шею. Он хрипел не разживая зубов, сигарета продолжала дымить. Его глаза были широко раскрыты и смотрели на черенок. Он сделал еще несколько шагов назад и упал на бок дергаясь в конвульсиях, мы же как дети стояли открыв рты. Когда показалось, что-то темное в двери, то один из бывших контрактников рванул к нему и вдарил прикладом. Потом первые пришедшие в себя быстро рванули внутрь проводить зачистку. Человека три или четыре успели до меня, я же согнувшись и уперев автомат в плече побежал за ними. Наши фонари еле светили, г**** китайское которое нам выдали со складов. Так что мы как бешенные вертели головами пытаясь хоть немного разглядеть обстановку и не пропустить атаку. Только вот на нас ни кто не нападал. Нас несколько человек стояли спина к спине и смотрели на людей в рванье, все они молча стояли и держали свечи. В слабом свете их лица были какими-то бледными, вытянутыми, все они смотрели вперед, на иконостас и даже не обращали на нас внимание. Раздался щелчок тумблера и из дверей ударил мощный луч прожектора освещая большую часть помещения, тут то у нас и подкосились ноги. Все иконы были замазаны кровью, а над ними были прибиты головы с которых капала кровь. Я с трудом оторвал взгляд от этого и посмотрел на прихожан, теперь их лица хорошо были видны, диковатые и бледные, они поворачивались на дверь и прищурив впавшие глаза начинали скалиться. Тут то мы и стали их валить. Чертовы каннибалы, это было понятно по их рожам, мы таких за войну навидались, даже сейчас я таких как они на улицах вижу, только очень редко. – Старик затушил о пол сигарету и взял протянутую кружку.
- Валили мы их без разбора, били веером, отстреляв магазин сбрасывали его на пол и загоняли следующий, даже не думали, что стволы спалим. Валили всех, мужчин, женщин, стариков, детей… - Он стиснул зубы, так тяжело ему было это вспоминать.
- Стреляли пока кенгурятники не опустели, даже по уже валяющимся трупам стреляли, так в нас это все бурлило. Из-за это нам удалось взять живыми всего двоих. –
- Как двоих?... – Один из солдат был сильно удивлен, хотя и остальные нахмурились.
- Хех, второй был за иконостасом, в мясной лавке отсиживался и готовил причащения для нововерцев. В кубок наполненный кровью, нарезал куски мяса, а услышав выстрелы спрятался за пьедестал и затих, думал отсидеться. Мы пока этих двух тварей допрашивали, все зубы они у нас проглотили. Трудно забыть их безумные глаза, если дьякон еще по началу пытался все свалить на священника, мол это он предложил новую веру, то священник все сразу рассказал. Бывший урка который выжил на далеком севере в тюрьме поселении и вернувшись одевший рясу. В Бога он поверил, тварина раньше людей на нож сажал, а на острове так вообще их евший и в веру подался. Таких вообще земля не должна носить. Поголодав несколько месяцев, ему надоело всех верой кормить, и тогда он скосив под пророка предложил жрать городских, ведь они деревенские на отшибе, не заблудшие в грехах как другие. Вот и началось, сначала заманивали людей говоря, что они все сами выращивают, общиной живут, еда и кров теплый есть, главное работать стараться. А потом совсем обнаглели, добыв ружей да пистолетов, стали в город колонной ездить и ловить всех кто только попадется. Если бы мы заглянули в подполы, то наверно охренели от обилия банок с мясом, даже наверно обрадовались, не зная, что там за консервы такие. После этого мы их на той церкви вздернули, да подпалили все. Когда приехали БТРы мы еще с час стояли и смотрели на сгорающую деревню и ждали, ждали не появится ли спрятавшиеся твари, но похоже мы их всех в той церквушке положили, повезло. – Старик поставил кружку, залез в свой мешок и порывшись достал железную банку.
- Поедим тушенки? – Кому-то из солдат стало плохо, некоторых скривило, остальные стали отрицательно мотать головами.
- А вот я поем, максимум полудохлую корову перемололи, так что есть можно. – Произнес с улыбкой старики и вонзил в банку нож.