«Работа декоратора учит видеть в каждом интерьере, как и в его хозяине, личность. Наши дома вбирают в себя цвет и звук, в которых отражается мир этого человека», – рассказывает декоратор Юлия Корабельникова.
О том, почему важно подходить к облику своих квартир и домов психологически, вы узнаете из интервью.
– Юлия, насколько я знаю, на ваше восприятие сильно повлияла жизнь в Израиле. Что она вам дала в плане понимания психологии дизайна интерьера?
– В последний год учебы в школе меня «сбил» с пути психолог. Она убедила идти по ее стопам, хотя, сколько себя помню, я всегда увлекалась шитьем, декорированием собственного дома. Тогда понятия «дизайнер интерьера» не существовало, самым близким к этому направлению была архитектура. Когда я уезжала, в России вешали ковры на стенах и клали линолеум – это была типичная история. Приехав в Израиль много лет назад, я поразилась тому, какая разница в восприятии дома была на Земле Обетованной и у нас. Там попадались апартаменты, в которых все было приспособлено под жизнь человека. После советской повседневности это казалось чем-то нереальным. Я начала читать литературу про дизайн, узнавать, что он может влиять на отношения и даже самочувствие человека, окончила через какое-то время Московскую школу дизайна. В Израиле, можно сказать, произошла переквалификация. К моменту моего возвращения Россия уже начала подтягиваться к миру и пропасть сократилась. Появились первые заказы по дизайну. У моего брата – архитектора и дизайнера Дениса Кульбаева – их было много, он не успевал справляться со всеми, поэтому начал привлекать меня. Со временем стали появляться персональные клиенты, которые хотели обратиться именно ко мне.
– Сейчас вы, по прошествии времени, можете сказать, кто такой дизайнер интерьеров в России?
– Как мне кажется, в нашей стране профессия дизайнера воспринимается как некая общая специализация, которая подразумевает и технические знания, и знания психологии, и декора. Понятие «дизайнер» россиянину ближе, чем «декоратор». Второе в его восприятии – это что-то легкое, некий человек, который приходит уже почти на все готовое после решения технических вопросов и говорит, что вазу можно поставить, например, туда, а картину вешать надо сюда. Словно декоратор – это какой-то совсем узкий профиль, а дизайнер – представитель более глобальной и серьезной профессии. На мой взгляд, декоратор, в первую очередь, должен создавать атмосферу. От понимания заказчиком того, как он хочет себя чувствовать дома, пойдут все технические решения. Иными словами, декоратор – это не только человек, художественно оформляющий пространство для дома, но и психолог, поскольку работает с индивидуальным заказом, в отличие от дизайнера, связанного с массовым производством.
– Часто ли в пожеланиях заказчика появляется пункт «создание особой атмосферы»?
– На самом деле достаточно редко. В большинстве случаев я слышу желание запечатлеть в интерьере какой-то стиль. Хотя в чистом виде их не осталось, и сейчас уже практически никто не прорабатывает их до деталей. По сути, когда человек говорит, что ему нравится, например, скандинавское, это может означать любовь к минимализму, а желание интерьера в духе ар деко не подразумевает щепетильное следование его канонам. Через слово «стиль» клиенты пытаются говорить именно об атмосфере. Просто слова «атмосфера» и «ощущение» заменяется им.
Для меня эти слова являются фундаментом и тем началом, от которого стоит плясать. Общаясь с клиентом, я работаю с впечатлениями, а не какими-то застывшими вещами, из которых собирается интерьер-конструктор. В ходе разговора появляется понимание, что нужно предлагать хотя бы в качестве первоначального варианта. Для этого, например, можно попросить самого клиента показать картинки, с которыми он хотел бы ассоциировать пространство. Личность, пространство и бюджет – каждая из этих частей лежит в основе проекта, но мне хочется особенно выделить самое первое.
Какая еще предварительная работа ведется с клиентом?
После первого общения мы начинаем обсуждать варианты, условную стилистику, выявляем предпочтения в цвете, образе жизни. Постепенно складывается картина, что нужно заказчику. Озарения происходят и случайно: я могу зайти в шоу-рум, увидеть какой-нибудь паттерн и сразу понять, что отлично подойдет к нему. Получается своеобразный мудборд. Затем выражаю его на бумаге и показываю заказчику, объясняя сочетаемость элементов.
При этом нужно понимать особенности самого человека, и то, на какой орган чувств следует опираться: для визуала важна картинка, для аудиала – звуки, а кинестетик будет чувствовать себя комфортно в окружении определенного рельефа. Стоит учитывать и то, что чувства могут обостряться или, напротив, притупляться со временем. Поэтому на человека с плохим зрением логично воздействовать через слух, а это подразумевает установку в доме определенной аудиосистемы или, скажем, таких мелочей, как хороших бесшумных выключателей. Соответственно, это и определенный выбор мебели, ковров и тканей, чтобы были задействованы тактильные ощущения.
Как быть, если в семье один человек визуал, а другой кинестетик?
В таких ситуациях особенно важно общаться со всеми членами семьи, а не только с заказчиком. Что касается конкретного решения вопроса, то это, как правило, делается через зонирование: личные апартаменты будут нести черты их хозяина, в то время как гостиные останутся нейтральными. На кухне большую часть времени проводит женщина, поэтому она может быть оформлена в ее вкусе. В любом случае, нужно отталкиваться от конкретной ситуации и анализировать, кто и где больше проводит времени.
Какие неожиданные зацепки существуют для работы?
Один из тех вопросов, которые я обязательно задаю: нет ли у человека коллекции? Это помогает понять клиента, плюс сразу обозначает, что нужно найти зону для витрины. О любимом цвете заказчика можно догадаться по гардеробу.
Какие области психологии находят практическое применение в дизайне? В чем конкретно это выражается?
Тесты я, конечно, не провожу – все в основном строится на наблюдениях. С самыми маленькими членами семьи работают проективные методики. Например, была история с двумя детьми, приближающимися к подростковому возрасту. С мальчиком было проще: он был фанатом одной компьютерной игры и хотел, чтобы в комнате все было как в ней. Я посмотрела игру и поняла, какой цвет и паттерны ему ближе, добавила пару пластеров, и ребенок остался довольным. С девочкой было сложнее: ей нравились совершенно разные вещи. Тогда я попросила ее изобразить что-нибудь, что она хотела бы привязать к интерьеру. Она нарисовала модную девочку, в которой спроецировала себя. Исходя из тех цветов, которые она использовала, я выбрала колористическое решение.
То есть это альтернативный путь проведения теста?
То, что мы не можем провести тест по всем правилам (это выглядело бы странно), вовсе не значит, что мы не можем пользоваться им. Например, тест Люшера на определение цветовых предпочтений можно ненавязчиво ввести в разговор. Исходя из того, в каком состоянии находится человек, какой у него тип темперамента, в живом общении определяются его пристрастия.
Расскажите про колористические решения. Что предпочитают люди? Какие цвета самые недооцененные, а какие, напротив, появляются чаще, чем следует?
Почти все хотят интерьеры в теплых тонах, видимо, из-за нашего климата. На первый взгляд, ничего предосудительного в этом нет. Но стоит помнить, что холодные оттенки дают ощущение воздуха, а, следовательно, пространства, что особенно важно для небольших квартир.
Одним из главных врагов дизайнера являются бежевые и коричневые тона, которые любят пожилые люди. Применяя соответствующие оттенки в своем интерьере, нужно быть готовым к тому, что квартира не будет так легко «дышать», как хотелось бы.
Открытые люди предпочитают чистые цвета, а интроверты – сложные оттенки. При этом цветовые впечатления не связаны напрямую с темпераментом. Любовь индивидуальна и формируется на основе множества факторов, включая уже позабытые истории из детства и сложные цепочки ассоциаций. Поэтому, предлагая цвет заказчику, я всегда стараюсь конкретизировать, чтобы не ошибиться: не оттенки красного, а, скажем, малиновая пенка или пепел розы – они к тому же сразу вызывают ассоциации. Аналогично с зеленым: осенний зеленый, изумрудный и т.д.
– Вернемся к вопросу об областях психологии. Что еще может пригодиться в работе над дизайном интерьеров?
– В социальной психологии и семиотике есть такая область как проксемика. Она изучает кодирование человеком микропространств. Благодаря проксемике мы знаем, что существует интимная, персональная, социальная и общественная зоны, в которых мы по-разному ощущаем как себя, так и окружающие нас вещи и людей. Скажем, навряд ли вам будет комфортно общаться с незнакомым человеком на очень близком расстоянии, потому что он нарушил вашу личную зону. Понятие границ работает и в общественных пространствах. В меньшей степени в наших домах, поскольку мы живем с близкими людьми. Но это не отменяет принцип зонирования, потому что частные зоны должны быть всегда. Декорируя дом, я всегда должна об этом помнить. При этом в России принцип зонирования отличается, например, от США: как правило, в Америке любят делать две гостиные – одну для гостей и другую для членов семьи, соответственно, каждая со своей степенью интимности. В России такой практики нет, обычно мы имеем одну гостиную, которая рассчитана сразу на всех. Это отдельный повод для размышлений о степени открытости/закрытости наций.
Возвращаясь к теме проксемики: она лишний раз говорит нам о важности психологической составляющей в разработке дизайна интерьеров, потому что дело идет об интимном, коллективном интимном (если это семья), интимном, которое нужно грамотно преподнести другим (гости), и самое главное, о трансформирующемся интимном, потому что людям свойственно меняться.
– О каких изменениях вы говорите?
– Это особенно важно, когда работа идет над детскими спальнями или игровыми комнатами для самых маленьких. Вы еще не знаете, как будет формироваться личность. Приходится активно работать с ассоциациями ребенка и мыслить на перспективу, учитывая, что стройка и ремонт – непредсказуемый процесс, который может затянуться надолго. Поэтому интерьеры для детей делаются на вырост, также как на вырост покупается обувь. Более того, неудобную обувь можно не надевать, вернуть или, в конце концов, отдать тому, кому она подойдет, а с интерьером так просто не получится. Это ответственное мероприятие, требующее внимания и понимания не только себя, но и близких.
– Что делать, если в процессе работы с семейной парой, вы понимаете, что это очень разные люди, которые хотят разных интерьеров, готовы с боями отстаивать каждую идею, и что дизайн по их пожеланиям может внести раскол в семью?
– Ремонт и дизайн зачастую становятся точкой проверки. Приходится лавировать. Слушаю обоих и исключаю то, что однозначно не принимается кем-то, ищу компромиссные решения. По своему опыту могу сказать, что комфортнее всего работается, когда заказчиком является мужчина, но непосредственно с декоратором общается женщина. У нее обычно больше времени, она знает лучше своих домочадцев и их распорядок дня. Плюс женщины тоньше чувствуют цвет и замечают нюансы. Мужчины больше склонны к материальному.
– Бывает, что дизайн, напротив, объединяет людей?
– Да. В случае правильной организации и учета всех потребностей он помогает сплотить. Например, семья любит настольные игры, но поиграть толком негде. Для них выделяется отдельная зона, поскольку это объединяющий фактор.
Бывают случаи, когда интерьер выводит на новый уровень отношений. Пример из своей практики: заказчица полгода жила с молодым человеком. Когда они начали заниматься дизайном интерьеров, для них открылось, как много у них общего. Они постоянно подхватывали друг у друга идеи.
– Стали ли люди больше понимать важность психологического подхода?
– Да, появляются ценители дизайна, для которых важно, как это сделано, как все выглядит и воспринимается. Дизайн начинает цениться как искусство, искусство жить. Появляется восприятие ценности материала, отдельные предметы вызывают неподдельное восхищение. Мы все еще готовимся к тому, чтобы начать по-настоящему видеть за текстилем и обоями их историю и репутацию и отдавать соответствующие деньги за них. Но ситуация меняется на глазах. Раньше ведущие дизайнерские журналы России публиковали только иностранные интерьеры, а сейчас на их страницах активно появляются и российские. Иногда попадают саратовские. Процесс идет. О высоком дизайне задумываются не только элита, но и средний класс, даже те, кто еще не может себе его позволить. А значит, будет потребность в дизайнерах, которые воплотят его в жизнь.