Книга описывает четыре дня из жизни американской семьи. Один день относится к 1910-му году, три — к 1928-му. Эта семья — южане (что подразумевает определенный кодекс поведения и определенные отношения с потомками рабов, которые живут при семье). Главные герои — пьяница-отец (доморощенный философ), который близок лишь с двумя своими детьми из трех — братом и сестрой, которые влюблены друг в друга, знают об этом, но вслух, разумеется, это не обсуждают; гордая, но бедная мать — ханжа, которая близка с другим сыном, расчетливым, изворотливым и холодным; внучка от той дочери, которая была влюблена в брата; умалишённый сын, душевная болезнь которого безнадежна, но которого не отправляют в казенный приют.
Впрочем, перечень действующих лиц вы вычислите только к концу книги. Ведь в первой части (7-е апреля 1928 года) повествование ведется от лица умалишенного героя. Это поток сознания, в котором смешаны события, происходящие в указанный день, и происходившие много лет назад. Первую часть надо просто читать, не раздражаясь от того, что автор не объясняет вам, кто есть кто; зато автор дает возможность увидеть мир глазами идиота.
Вторая часть (2-е июня 1910 года) рассказана от лица брата, влюбленного в сестру, которая в эти дни выходит замуж за человека, который кажется влюбленному брату негодяем. Вторая часть изложена в той же манере — поток сознания. Но в ходе чтения вдруг неожиданно связываешь какие-то детали из первой части с тем, о чем говорится во второй, и оттого, что вы сами это поняли, эффект вовлечённости и сопереживания возрастает многократно. Фолкнер вместо привычного нарратива (автор все знает и постоянно дает читателю подсказки, облегчая восприятие текста) использует технику повествования, максимально приближенную к нашему повседневному опыту. Мы как бы попадаем в незнакомый коллектив, в незнакомую компанию и начинаем наблюдать. Мы слышим обрывки разговоров, мы сопоставляем их с услышанным ранее, и постепенно у нас складывается, во-первых, некое более или менее цельное представление о происходящих (происходивших) событиях, а во-вторых и в главных — представление о людях, за которыми мы наблюдаем. На мой взгляд, именно этот прием позволяет автору воздействовать на читателя куда сильнее, чем это делают писатели, использующие многословные описания, пояснения и прочие костыли для ленивых читателей.
Третья часть (6-е апреля 1928 года) — рассказ сына, который близок матери (неприятного; хотя Фолкнер только в одном месте позволяет себе дать авторскую оценку и употребляет совершенно четкие эпитеты, характеризующие мать и этого сына; это происходит в четвертой части; впрочем, поступки сына в третьей части говорят сами за себя; но, тем не менее, в третьей части Фолкнер не отказывается от своей гуманистической концепции, согласно которой все люди на Земле — "несчастные сукины дети").
Четвертая часть (8-е апреля 1928 года) — традиционное авторское повествование.
Кульминация книги — одностраничная таблица, где приведена хронология описываемых событий. У тебя есть все ключи, ты держишь их в голове, но ты еще не вставил их в замки. И когда ты пробегаешь взглядом по этой небольшой таблице, её графы вдруг оживают, там разыгрываются ярчайшие сцены и появляются герои из плоти и крови. Ты с какой-то огромной скоростью, но при этом с полной осознанностью и ясностью проживаешь жизни всех членов семьи Компсонов.
Совет для тех, кто еще не читал «Шум и ярость»: не заглядывайте в таблицу по ходу чтения. Такое подглядывание может лишить вас очень большого удовольствия. Оно сильно смажет эффект, который таблица производит в случае ее чтения после основного текста.
...
Подписывайтесь на мой канал и читайте другие мои публикации, например "Новый роман о 90-х (для тех, кто ждет продолжения "Хроник Раздолбая" Санаева)"