В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге была расстреляна царская семья. Вместе с ними погибли оставшиеся с ними слуги. По официальной версии решение о расстреле было принято уральскими революционерами, вопреки мнению Ленина и советского руководства. Но так ли это на самом деле?
«Процесс века» над Николаем II
После установления советской власти судьба Николая, пожалуй, оказалась предопределена. Однако большевики, стремившиеся подражать Французской революции, представляли финал в виде вынесения смертного приговора «коронованному тирану» на открытом процессе. Основное обвинение – расстрел демонстрации в Петербурге в 1905 году ("Кровавое воскресенье"). Быть обвинителем вызвался лучший оратор революции – Лев Троцкий. Что пошло не так?
В начале 1918 года началась работа по сбору «следственного материала по делу Николая Романова». 1 апреля ВЦИК во главе с Яковом Свердловым, бывшим вожаком уральских красных боевиков, приказывает «немедленно перевезти всех арестованных в Москву».
Узнав об этом, император полагал, что он нужен ленинскому правительству в Москве, чтобы легитимировать Брестский мир и говорил ,что лучше отрежет себе руку, чем подпишет это. Но уже через неделю ВЦИК меняет решение, и царская рука тут была ни при чем.
После подписания фактической капитуляции перед «германским империализмом» авторитет Ленина в левых кругах и в самой партии резко упал. Уральцы не доверяли Ленину – того и гляди там, в Москве, откажутся от казни, или вообще выдадут семейство их родственнику – германскому императору? Э, не! Не об этом они мечтали на каторгах и в ссылках. Пока царь у них в руках – надо с ним кончать.
Судить нельзя казнить – революционеры выясняют, где ставить запятую
Совнарком соглашается перевезти царскую семью из Тобольска в Екатеринбург, а в Москве вовсю идет подготовка «процесса века»: русский народ против «коронованного убийцы». В роли русского народ – Лев Троцкий.
По стране и за границей – слухи: царская семья то ли убита, то ли бежала. Поэтому председатель ВЦИК Свердлов поручает операцию по их перевозке в Екатеринбург отборному отряду чекистов во главе с комиссаром Яковлевым (Мячиным). Они головой отвечают за сохранность «багажа» (кодовое обозначение узников).
И тут происходит невероятное. Прибывшему из центра отряду «местные товарищи» заявляют, что при переезде с Николаем произойдет «несчастный случай». А если москвичи будут мешаться, то и конвой может пострадать…
Началась погоня с ночевками в снежном лесу, переправами по полыньям, ночными переходами – вряд ли императорская чета могла представить себя в такой ситуации и в такой компании…
Лишь после вмешательства Свердлова – исторически авторитетного среди безбашенных уральских революционеров – «недоразумение» удалось уладить. Измученные погоней чекисты Яковлева и бывший император добрались невредимыми до Екатеринбурга.
В последний раз чекист Яковлев спас Николая и Александру в пункте назначения: на вокзале разъярённая толпа люмпенов, из-за спин которых на поезд смотрели дула орудий, требовала выдать царя для самосуда. Но и здесь опытный революционер обхитрил уральцев. Уже в безопасном месте «багаж» был официально передан представителю Уралсовета Шае Ициковичу (Филипп Голощекин).
«Товарищ Филипп» - доверенное лицо Свердлова, связной между большевистским руководством и местными «сорвиголовами». Именно он будет получать последние устные инструкции от Свердлова и Ленина на счет царской семьи. А сама казнь будет называться «Филлипов суд». Но пока решение не принято и Голощекин, выкинув хозяина и превратив в крепость дом инженера Ипатьева, надежно охраняет прибывший «багаж»…
"…ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа ..."
4 июля – 13 дней до расстрела. Уральские большевики вдруг меняют охрану в доме Ипатьева. Новый комендант – местный чекист Янкель Хаимович (Юровский) – искренний ненавистник старой России, но, самое главное, как и наш знакомый Ицикович (Голощекин), – давний подельник и личный друг Якова Свердлова, вождя №3 в советской иерархии.
Новым охранникам уже сообщили, что им скоро придется сделать. В доме воцаряется нервная обстановка. Узники – царская семья и несколько верных слуг – улавливают эту нервозность. Чувствуется приближение какой-то развязки…
Николай II обладал феноменальной памятью на лица. Среди новых солдат он признает своего гвардейца.
«Вы служили в моей конной лейб-гвардии», - чуть ли не с радостью сказал царь. Да, он был прав. Очень скоро бывший лейб-гвардеец войдет в подвал, чтобы убивать детей человека, которому когда-то присягал…
Остается вопрос – когда? Комиссары в Москве, как и прежде, готовят материалы для суда над императором. В Екатеринбурге паникует местный Cовдеп – сдача города «белым» неминуема.
4 июля Голощекин приезжает с докладом в Москву. На кону два вопроса: сдача Екатеринбурга и что делать с Романовыми.
Элегантное решение предложено в донесении из Берлина от советского посла Адольфа Иоффе. Иоффе сообщает, что Германия полна слухов – Николай II и его семья расстреляны. Поэтому, советовал дипломат, если это в реальности случится, надо иметь точные доказательства, что к этому не причастно правительство Ленина. Ильич помнит, что царская семья, как ни как, родственна кайзеру. А еще прекрасно понимает: немецкая армия в любой момент может войти в Москву и ликвидировать советскую власть….
Постановление Уралоблсовета от 16 июля 1918 г. – канун расстрела царской семьи:
«…ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа <…>, Президиум областного комитета во исполнение воли народа, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях».
Это постановление Уралсовета – единственный официальный документ, который говорит, что Ленин и Свердлов тут как бы ни при чем. Но мы не знаем и никогда не узнаем, что именно сказали вожди «уральским товарищам» при личном общении. Можно ли поверить, что после прямого запрета, старые боевики Свердлова решились на самочинную расправу?
Момент истины
4 июля – 13 дней до расстрела. Охрана ипатьевских узников сменена на «надежных товарищей», готовых быть расстрельщиками. Представитель уральского совдепа Голощекин отправился в Москву к своему шефу Свердлову, чтобы получить от него и Ленина санкцию на расправу.
Правда, самому Ленину в эти дни уже не до царя. Власть Ленина на волоске. 6 июля союзники по правящей коалиции – левые эсеры пытаются совершить переворот и свергнуть ленинское правительство. Что гораздо хуже – явно или скрыто им сочувствуют и некоторые большевики. Убит германский посол Мирбах, а немцы требуют ввести свои войска в Москву. Из этих дней Ленин выходит полным победителем: левые эсеры уничтожены, партия большевиков снова под его контролем, а конфликт с немцами улажен. Но на фронтах не так все гладко. Прибывший Голощекин докладывает о том, что Екатеринбург скоро будет взят сторонниками эсеров и Уралсовет готовится к эвакуации. А что на счет царя..?
14 июля – 3 дня до расстрела. Голощекин возвращается в Екатеринбург. Официально до сих пор утверждается: на предложение расстрелять Николая II Голощекин получил категорический отказ.
16 июля – 1 день до расстрела. В ответ на сообщение датской газеты о гибели Николая II, Ленин лично направляет в Данию «опровержение беспочвенных слухов, распространяемые капиталистической прессой».
16 июля, 21:22. В Москве получают телеграмму с Урала:
расстрел «по военным обстоятельствам не терпит отлагательства» и если «ваши мнения противоположны, сейчас же, вне всякой очереди сообщить».
В архивах никого ответа нет. Нет, потому что и бланк, и лента ответа были тут же уничтожены. Но... через много лет охранник Ленина Акимов написал, что относил ответ Ленина уральцам телеграфисту.
И только после ответа Ленина операция началась… Вот, безоружные люди уже следуют за бывшим царем в подвал дома, тот несет на руках неходячего сына; в соседней комнате заряжаются револьверы, а комендант Юровский отдает последние распоряжения…
Окончательно разоблачают игру Ленина-Свердлова в «мы тут ни при чем» телеграммы в Москву из Екатеринбурга на следующий день, 17 июля.
В 12 дня Уральский совдеп официально сообщает: Николай II расстрелян, а его семья эвакуирована.
А в 9 вечера, уходит шифровка: «…всё семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации».
Вся эта переписка обнажает спектакль, разыгранный Ленины и Свердловым. Им пришлось стесняться, выставлять на авансцену стрелочников с Урала. А они так хотели красивого и яркого суда, с обличающими речами, с эффектной казнью в конце под восторженные крики толпы – все как у их любимых французских якобинцев! Но в итоге случилась грязная ночная возня в подвале, дрожащие руки убийц, сожженные под покровом темноты трупы и стыдливая ложь на долгие десятилетия.
А вот товарищ Троцкий стесняться не пытался (хотя и не принимал решение, т.к. был в это время на фронте):
«Суровость расправы (над царской семьей) показала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель».
Понравилась статья? Ставьте "палец вверх" - это важно. Если хотите сохранить материал, чтобы прочитать потом, жмите "поделиться".