Следуя плану, высадку своего авангарда в корейском порту Чемульпо (1 бригада 12-й дивизии) японская армия начала ещё до объявления войны, 26 января, на виду у русских («Варяг» и «Кореец») и иностранных стационеров. После решения адмиралом Уриу проблемы русских кораблей началась перевозка основных сил 1-й японской армии генерала Куроки: первой высаживалась в Чемульпо 12-я дивизия, решавшая задачи прикрытия развёртывания главных сил и захвата корейской столицы Сеула. Затем, в Цинампо предполагалась высадка Гвардейской, 2-й дивизий и 2-х бригад. Общая численность 1-й армии составляла около 45 тысяч человек.
Навстречу японцам русским командованием 2-го февраля был выдвинут конный отряд генерала Мищенко в составе 1-го Читинского, 1-го Аргунского казачьих полков с 1-й Забайкальской казачьей батареей (всего 18 сотен при 6 орудиях), в чью задачу входило наблюдение за японцами и создание помех к их продвижению.
Для прикрытия высадки основных сил армии 12-я дивизия, полностью завершившая высадку, 13-го февраля, выдвинулась из Чемульпо на линию Гензан-Пхеньян, отбросив передовые части Мищенко. Она же должна была оперативно решить задачу оккупации Кореи. Удалённость от главных русских сил и вышеописанная их слабость позволяли японцам совершенно спокойно заниматься высадкой основных сил на 100 километров ближе к Ялу, чем первоначально высаживалась 12-я дивизия.
12 марта, завершив высадку и сосредоточение, войска 1-й армии начали осторожное движение к реке Ялу. Попытки отряда Мищенко помешать продвижению успеха не имели: японские авангарды, как правило, избегали боя, предпочитая дожидаться подхода пехоты, после чего казаки Мищенко принуждались к отходу под угрозой превосходящих сил, в результате чего уже 20 марта отряд покинул Южную Корею, соединившись с Восточным отрядом.
Но главной проблемой японцев были вовсе не казаки, а плохие дороги и крайняя скудность своего обоза. До реки Ялу 1-й армии предстояло пройти от 140 километров (для главных сил) до 270 километров (для авангарда, ранее высадившегося в Чемульпо). Возможность преодолеть это расстояние по гористой местности, скудной путями сообщения, путь даже практически в условиях мирного времени, целиком и полностью зависела от господства японского флота на море.
Снабжение войск осуществлялось с подвижного магазина на морских судах, перевозивших трёхнедельный запас продовольствия, которое выгружалось в пяти попутных бухтах, откуда предметы снабжения доставлялись проходившим по прибрежной дороге войскам силами корейских носильщиков. Сама организация японского тыла приводила к тому, что при помощи своего собственного обоза дивизия могла оторваться от магазина не более чем на три перехода, что требовало максимально оперативного устройства новых магазинов по мере продвижения войск. Нетрудно заметить, насколько уязвима была вся японская армия даже для изменения погодных условий, не говоря уже о целенаправленных действиях русского флота. Остаётся только сожалеть, что задача завоевания господства на море погибла вместе с адмиралом Макаровым, и что благодаря безалаберности командования, эскадра перед войной не получила усиление в лице отряда Вирениуса, что кардинально изменило бы соотношение сил на море.
Как бы то ни было, возможности нарушить снабжение японской армии русский флот в марте-апреле 1904 года не имел, но и в практически тепличных условиях продвигалась она с поистине черепашьей скоростью. Целью японского продвижения был стратегически важный рубеж реки Ялу, разделявшей Корею и Маньчжурию.
Передовой отряд японцев в составе 2 тысяч пехоты и 500 кавалеристов при 12 орудиях вышел к реке Ялу только 26-го марта (вместо 23-го по плану), оторвавшись от основных сил на 5 переходов, при этом основные силы сами растянулись ещё на 8 переходов, постепенно подходя к месту грядущего сражения. На руку русским здесь сыграла погода, когда налетевшим на Корею в тот же день штормом были разрушены и повреждены переправы на маршруте японской армии, что задержало её продвижение на 3 дня. Замыкающая 2-я дивизия подошла к рубежу Ялу лишь 20-го апреля.
Русский отряд, насчитывавший 6 тысяч пехоты и 1000 кавалерии при 30 орудиях, к тому моменту уже более месяца занимавший позиции на противоположном берегу Ялу, не предпринял никаких активных действий по разгрому японского авангарда, не имевшего никаких шансов на поддержку.
Сразу по выходу к реке, ввиду пассивности русских войск, в устье Ялу японцами был устроен большой магазин для накопления запасов с целью прорыва русской позиции и углубления в Маньчжурию. Уже 31-го марта, в день гибели адмирала Макарова, отряд из 6 кораблей вошёл в устье Ялу с грузом материалов для сооружения переправы. Морем же были доставлены 20 120-мм гаубиц.
Восточный отряд
Главным действующим лицом в первом серьёзном столкновении с японцами на суше должен был стать Восточный отряд. Ещё предвоенным планированием предусматривалось выдвижение на рубеж пограничной реки Ялу сильного авангарда.
На следующий же день после начала войны наместник Алексеев отдал приказ о выдвижении к Ялу части сил 3-й Восточно-Сибирской бригады генерала Кашталинского: 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка с сапёрной ротой, батареей орудий и пулемётной ротой. Полностью бригада собралась 25 февраля в составе 9-го, 10-го, 11-го, 12-го Восточно-Сибирских стрелковых полков с 3 батареями, пулемётной ротой и сапёрными частями. 2-го марта подошла ещё одна артиллерийская батарея.
Рубеж реки, разделявшей Корею и Маньчжурию, имел важнейшее стратегическое значение: это была единственная крупная естественная преграда на пути японцев. Поэтому желание Алексеева прикрыть рубеж сильным аванградом было более чем разумным. Пока неповоротливая махина русской армии раскручивала механизмы мобилизации, и войска постепенно сосредотачивались под Ляояном, Восточный авангард, заняв позиции на берегу Ялу, должен был прикрыть развёртывание, максимально затруднив японцам переправу, а затем, не вступая в серьёзные боестолкновения, отступить на соединение с главными силами. В то же время казаки Мищенко, о которых уже говорилось выше, должны были замедлить продвижение японцев, что, как мы уже знаем, сделать не удалось. План Алексеева, повторюсь, был разумен и логичен, однако реальное исполнение его испортило всё дело.
Русское командование вновь начало разрываться между противоречивыми желаниями: то ли затруднить японцам переправу малыми силами и отойти, не принимая боя, то ли всерьёз оборонять рубеж реки. Итогом подобных метаний командования стало половинчатое решение, одинаково негодное для обеих поставленных целей.
В последних числах марта было принято решение существенно усилить Восточный авангард: в его состав из Ляояна перебрасывались части 6-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии: 21-й, 22-й, 24-й Восточно-Сибирские стрелковые полки с 2 батареями 6-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады. Вместе с отошедшими из Кореи казаками Забайкальской казачьей бригады, указанные выше части составили Восточный отряд, в который был преобразован Восточный авангард. Командовать отрядом 27 марта был назначен генерал-лейтенант М.И. Засулич.
С учётом казаков Мищенко, к 18-му апреля на рубеже Ялу было сосредоточено до 20 тысяч человек (без учёта больных и находившихся в отпуске) при 62 орудиях и 8 пулемётах. Для задачи наблюдения за японцами и создания помех переправе эти силы были очевидно избыточны, но, в то же время, для боя со всей 1-й японской армией совершенно недостаточны, что изначально поставило русские войска в крайне невыгодное положение. Для серьёзных попыток удержания рубежа Ялу было необходимо дальнейшее усиление Восточного отряда как минимум ещё одной дивизией, но скудность местных ресурсов и крайне плохие дороги ставили снабжение войск под угрозу. В отличие от японцев, использовавших для снабжения морской транспорт, всё снабжение Восточного отряда велось по очень плохим дорогам, пролегавшим через гористую местность. В том случае, если погода портилась и начинались проливные дожди, войска оказывались полностью отрезанными от основных сил. К тому же, войскам, сосредоточенным на Ялу, прямо угрожала высадка 2-й японской армии в тылу.
Положение Восточного отряда усугублялось крайне халатным отношением командования к оборудованию изначально очень выгодных позиций. Условия местности для обороны были наилучшими: войска обороняли высоты правого берега полноводной реки, господствующие над занимаемым японцами левым берегом. Ширина Ялу в нижнем течении достигала 500 метров, при этом река разбивалась на многочисленные рукава, которые образовывали между собой низменные песчаные острова, покрытые редким кустарником, прекрасно обозреваемые с русского берега, и простреливаемые насквозь. В том случае, если бы японцы попытались осуществить обходной манёвр выше по течению, для них появлялось дополнительное препятствие в виде притока Ялу — реки Эйхо.
Это переплетение рукавов Ялу и притока Эйхо с многочисленными островами образовывало своеобразное предполье, которое, прежде всего, контролировалось с высоты, известной под названием «Тигровый холм». При фронтальном наступлении японцам пришлось бы переправляться через один из рукавов Ялу на полностью простреливаемый песчаный остров, лишённый каких бы то ни было укрытий, а затем, на виду у русских, заново готовить переправочные средства и накапливать войска для атаки противоположного берега в наихудших условиях из всех возможных. При обходном манёвре помимо этого пришлось бы затем ещё форсировать и Эйхо.
Но то ли естественная сила позиции, то ли крайняя недооценка противника, либо, что более всего вероятно, оба фактора вместе, привели к тому, что за полтора месяца, прошедших с момента выхода первых частей к Ялу, позиция, занимаемая Восточным отрядом, в инженерном отношении была толком не оборудована.
Прежде всего, не были вырыты окопы полного профиля, позволявшие пехоте укрываться от шрапнели. Вместо них были сделаны подобия брустверов из дёрна, прикрытых ветками, которые хорошо просматривались с японской стороны. Об устройстве искусственных препятствий перед позициями не было и речи. Артиллерия располагалась открыто на обращённых к противнику скатах высот безо всякого укрытия для прислуги, что позволяло японцам без труда разведать их расположение и целенаправленно подавлять своей превосходящей артиллерийской группировкой. Артиллерийская разведка практически не велась, и расположение японской артиллерии оставалось неизвестным, что не позволяло эффективно ей противодействовать.
Мероприятия по маскировке позиций были практически проигнорированы, благодаря чему японцы, с первых же дней активно проводившие разведку, в том числе маскируясь под местное население, практически точно установили численность противника и начертание линии обороны. В отличие от своих визави, русские, располагавшие почти тысячью сабель кавалерии, полностью провалили разведку, не имея по итогу представления о том, сколько же войск противника им противостоит, не говоря уже о группировке.
Кроме того, было проигнорировано укрепление крупнейших островов в течении Ялу, — Куюри, Осеки и Кинтеи, — напротив своих позиций, занятых только слабым прикрытием в лице команд охотников. Именно с их захвата и началось сражение.
Ключевым пунктом на левом фланге являлась уже упомянутая высота Тигровый холм, которая, помимо того что являлась мощным естественным рубежом обороны, была также важна тем, что с неё обеспечивался обзор мест возможной переправы японцев, а также простреливались фланкирующим огнём вышеупомянутые острова. Но, несмотря на очевидную важность, высота была практически не укреплена, и ещё до начала боя предусмотрительно отдана в руки японцев.
Слабой была и подготовка дорог в тылу отряда, развитие путей сообщения между позициями, в результате чего русские были сильно стеснены в манёвре, что особенно сказалось при отступлении.
Силы сторон
Силы русских к началу сражения составляли 18 175 штыков, 2320 сабель при 8 пулемётах и 62 орудиях, что не обеспечивало японцам значимого превосходства, особенно с учётом силы занимаемой русскими позиции. Однако из этого числа далеко на правом фланге под командованием Мищенко находились 2379 штыков, 1020 сабель при 14 орудиях, ещё 6271 человек при 8 орудиях были выведены в резерв отряда в район Тянцзы. С учётом абсолютной пассивности русских в обороне, и полной безопасности от возможного удара, японцы смогли сконцентрировать на решающем участке значительно превосходящие силы.
Центр позиции, против которого и предприняли наступление японцы, делился на Сахоцзынский и Тюренченский участки. Сахоцзынский занимали 2595 солдат, 420 охотников при 8 пулемётах и 16 орудиях, Тюренченский — 5190 пехоты, 240 охотников при 16 орудиях. Командование обоими участками осуществлял генерал Кашталинский.
Левый фланг прикрывался на широком фронте отрядом в 1080 штыков и 1320 сабель при 8 горных орудиях. Большая часть отряда, — 5 рот при 6 орудиях и 3 эскадрона под командованием полковника Лечицкого — занимали оборону в верхнем течении Ялу, прямо на месте переправы японской 12-й дивизии. Но буквально за 2 дня до начала сражения, 27 апреля, командующий Восточным отрядом генерал Засулич даёт приказ Лечицкому отойти большей частью сил. В итоге, на направлении главного удара японской 12-й дивизии остались всего 2 роты при 2 орудиях и 3 эскадрона под командованием подполковника Гусева.
Японцы сосредоточили для наступления 35 батальонов, 8 эскадронов, 22 батареи и 9 саперных рот – всего 28 175 штыков, 1 147 сабель, 122 орудия (72 полевых, 30 горных, 20 тяжелых). Основной удар они направили на Тюренченский участок, ограничившись демонстрациями против правого фланга русских. Таким образом, на участке главного удара трёх японских дивизий оборонялись всего лишь 2 русских полка.
Следует заметить, что 8 пулемётов Восточного отряда и были ВСЕ пулемёты полевой армии в Маньчжурии.
Ход сражения.
В ночь на 26-е апреля передовые силы японцев после непродолжительной перестрелки с командами охотников беспрепятственно высадились на острова Куюри, Осеки, Кинтеи и Сямалинду и закрепились на них. Сразу же началось наведение понтонных мостов. Попытавшиеся поначалу помешать этому две русские батареи развили интенсивный огонь, но всего через 10 минут были подавлены концентрированным огнём значительно превосходящей японской артиллерии по совершенно открыто стоявшим орудиям. 27-го японская Гвардейская дивизия, закрепившись на острове Осеки, переправила через рукав Ялу два батальона и заняла ранее оставленную русскими высоту Тигровый холм. С этого момента строительство мостов и накопление сил для решающего штурма русской позиции могло происходить без серьёзной угрозы со стороны противника, лишившегося всякого обзора за происходящим на островах.
К 28-му апреля часть мостов была закончена, включая мост для артиллерии, и с утра 29-го апреля 12-я японская дивизия начала глубокий обходной манёвр, форсировав рукав Ялу выше Тюренченской позиции и отбросив после непродолжительного боя 2 роты подполковника Гусева. Русские, потеряв всего 4 человек ранеными, отошли на север к основным силам Лечицкого. Путь для 12-й дивизии в обход русской позиции был открыт, а Лечицкий с его 5 ротами солдат от последующего боя, по сути, самоустранился. В дальнейшем имевшиеся под его командованием войска не предпринимали ни малейших попыток воздействовать на фланг и, тем более, открытый тыл 12-й дивизии, серьёзно оторвавшейся от основных сил армии, ни даже хотя бы соединиться с основными силами. Таким образом, из состава войск Тюренченского участка, и без того значительно уступавших противнику, практически без боя выбыли 5 рот, 3 эскадрона и 6 орудий.
В то же самое время, что 12-я дивизия начала переправу, русское командование внезапно осенило, что необходимо вернуть себе уже оставленный Тигровый холм, для чего в атаку были выдвинуты 2 батальона и 2 роты при поддержке 2 орудий и команд охотников. Занимавшие высоту два японских батальона Гвардейской дивизии в результате боя были вынуждены отступить, однако свой успех русские никак не закрепили, не организовав преследование, а ограничившись лишь формальным занятием вершины. Что удивительнее всего, так это то, что генерал Засулич посчитал этот частный, в общем-то, успех, чуть ли не грандиозной победой, и отправил Куропаткину донесение, в котором указывал, что, ни много ни мало, центр японцев разбит, и противник в панике бежит. Абсурда происходящему добавляло то, что повторное занятие Тигрового холма было лишено всякого смысла: после отступления отряда Лечицкого наступавшая 12-я дивизия выходила в тыл русским, и в итоге, уже на следующий день, в полдень, Тигровый холм был вновь оставлен, и вновь без непосредственного воздействия противника. Русские силы отошли за реку Эйхо в район Потетензы. Теперь левый фланг Восточного отряда, лишившийся 5 рот Лечицкого, оказался чрезмерно растянут в связи с возникшей необходимостью держать оборону по Эйхо.
В ночь на 30-е началась переброска артиллерии на захваченные острова, с последующей тщательной маскировкой и укреплением позиций. Полностью лишив противника возможности наблюдения за Ялу, японцы начали возведение основных мостов через главное русло реки. В ночь на 1-е мая части 2-й и Гвардейской дивизий с артиллерией заняли позиции в непосредственной близости от русских, на правом фланге 12-я дивизия вышла на берег Айхэ и также изготовилась к атаке.
Удивительнее всего здесь то, что русские потеряли все острова в течении Ялу, потеряли ключевую для обзора переправ Тигровую гору, их левофланговые отряды были оттеснены превосходящими силами японцев, но при всём при этом русское командование пребывало в блаженном неведении относительно планов противника. И сам генерал Засулич, и непосредственно Куропаткин продолжали ожидать основной атаки на своём правом фланге, гораздо ниже по течению.
Вечером 30-го к генералу Кашталинскому прибыл командир 12-го ВССП полковник Цыбульский и доложил, что японцы по всем данным следующим же днём пойдут на штурм, что огонь тяжёлой гаубичной артиллерии невыносим для пехоты, держаться в существующих окопах невозможно, и он не даёт никаких гарантий успешного отвода войск на тыловые позиции. Кашталинский немедленно телеграфировал командующему отрядом:
«Сегодня же ночью очевидно полевые батареи будут переброшены на острова и надо думать, что обстреляют все окопы, которые, вероятно, им хорошо известны; при таких условиях отряд будет играть пассивную роль и нести большие потери, которые даже трудно предугадать. Соглашаясь с мнением начальников участков обороны, я полагал бы своевременным занять за Тюренченом известные возвышенности сегодня же ночью, оставив в передовой линии охранение, которое отойдёт с рассветом.»
Но Засулич не внял предупреждениям, и приказал людей из окопов никуда не выводить.
Утром 1-го мая, как только развеялся туман, японская артиллерия (72 полевых орудия и 20 тяжёлых 120-мм гаубиц) открыла огонь по давно уже разведанным позициям. Немногочисленная русская артиллерия (всего 15 орудий), и так уже пострадавшая в предыдущие дни, на этот раз молчала. Открывшие, было, ответный огонь 6 орудий были моментально подавлены. Японцы вели огонь с превосходно замаскированных позиций, в том числе и закрытых, по открыто расположенным русским батареям. Вскоре огонь был перенесён на пресловутые окопы, не дававшие войскам полноценного укрытия. Наблюдавший за сражением со стороны японцев английский генерал Ян Гамильтон заметил, что русские совершенно не усвоили опыт недавней англо-бурской войны, в которой буры продемонстрировали пример того, как надо, имея значительно более слабую артиллерию, эффективно противодействовать превосходящему в силах противнику.
Против левого фланга 2-й японской дивизии оборонялся 24-й Восточно-Сибирский стрелковый полк полковника Громова, против правого фланга — 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полкполковника Цыбульского.
На расстоянии в 700 шагов из русских окопов был открыт ружейный залповый огонь по густым цепям переправлявшихся по грудь в воде японцев, однако сильнейший огонь японской артиллерии позволил противнику, несмотря на потери, благополучно переправиться, и закрепиться на берегу. Несмотря на то, что на своём левом фланге,на участке 12-го ВССП, японцы поначалу потерпели неудачу, на правом фланге 2-й дивизии русские части из состава 24-го ВССП Громова были выбиты с первой линии обороны на высоты, на открытые позиции, где вновь попали под убийственный огонь японской артиллерии. Отход соседа открыл фланг 11-го ВССП, что в сочетании с возобновившимся наступлением 2-й дивизии вынудило генерала Кашталинского в 8.30 отдать приказ на общий отход.
Всё это время части правого фланга русской позиции и общий резерв под командованием генерала Засулича не предпринимали никаких действий в поддержку атакованного левого фланга Кашталинского. Как только японцы достигли второй линии обороны по реке Хон-ту-хо-цзы, в 9.30 Засулич отдал приказ на отход остальным частям Восточного отряда после того, как будут сожжены все запасы. Таким образом, уже к 9.00 Тюренченская позиция была прорвана, а к 12.00 вся линия обороны Восточного отряда по реке Ялу оставлена. Сила позиции, дававшей оборонявшемуся огромные преимущества, практически никак не была использована, несмотря на два месяца подготовки и почти 20 тысяч солдат.
В связи начавшимся общим отходом, отряд Кашталинского на Хон-ту-хо-цзы естественным образом становился щитом, прикрывающим отступление основных сил Восточного отряда от наседающих 2-й, Гвардейской, и подходившей 12-й японских дивизий. На усиление ему Засуличем были высланы 2 батальона 11-го ВССП с 1 батареей и пулемётной ротой.
К 13.00 угроза обходного манёвра 12-й японской дивизии стала вырисовываться всё яснее: 1-й батальон 14-го полка 12-й дивизии при поддержке 6 орудий захватил деревню Чингоу. Дальнейшее продвижение было остановлено подошедшим 1-м батальоном 22-го ВССП, который обнаружил значительные силы японцев — главные силы 12-й дивизии, угрожавшие отрезать 22-й ВССП от основных сил. Полковник Громов начал отводить свои силы через деревню Лауфангоу в верховье Хон-ту-хо-цзы. По сообщению охотников 12-го полка, значительные силы японцев также стремились к Лауфангоу, что угрожало не только отсечением 22-го ВССП, но и всего отряда Кашталинского. Известие о глубоком обходном манёвре 12-й дивизии (всё время после оставления Тигрового холма остававшейся будто невидимой для русского командования) и потере Чингоу вынудило Кашталинского начать отход со второй линии обороны.
Части 12-я дивизии продвигались столь стремительно, что 5-я рота 24-го японского полка, значительно вырвавшаяся вперёд, перехватила отступавшую батарею под командованием подполковника Муравского, отрезав обоз с зарядными ящиками от орудий, и вынудив батарею вернуться к прикрывавшим отход 1-му и 3-му батальонам 11-го ВССП.
Отступление 12-го ВССП с пулемётной ротой, батареей орудий и 8-й ротой 11-го ВССП велось по горному дефиле Ха-Ма-Танг, но японцы успели выйти на путь отхода, и уже на выходе из дефиле отступавшие подверглись обстрелу. Пехоте удалось пробить себе путь, но батарее, ввиду невозможности пройти по плохим дорогам, пришлось вернуться и присоединиться к батарее Муравского, на позициях 1-го и 3-го батальонов 11-го ВССП.
Положение становилось критическим. 24-й полк 12-й японской дивизии при поддержке артиллерии выбил русский арьергард с позиций, в то время как 12-й ВССП, а также отходившие с правого фланга 9-й и 10-й ВССП ещё не завершили отступление. Для спасения ситуации командир 11-го ВССП полковник Лайминг лично повёл в контратаку 7 рот при поддержке пулемётов. Контратака захлебнулась, однако темп японского наступления был сбит. В течение двух последующих часов частям 11-го ВССП пришлось ещё трижды предпринимать контратаки с колоссальными потерями, прикрывая отход. Были выбиты почти все командиры.
К 16.00 к месту боя, наконец, подошли переправившиеся через Хон-ту-хо-цзы части 2-й и Гвардейской японских дивизий, завершив окружение обескровленного русского арьергарда. В плен сдались всего лишь 11 офицеров и 300 нижних чинов из состава 3-го батальона и 8-й роты 2-го батальона 11-го ВССП, 2-х батарей и пулемётной роты. Уровень потерь вполне можно оценить.
Остальные силы Восточного отряда благополучно отступили.
Итоги.
Восточный отряд потерял 73 офицера и 2324 нижних чина (из их числа 11 офицеров и 300 нижних чинов пленными), 22 орудия и все 8 пулеметов, имевшиеся в Маньчжурской армии (все стали трофеями японцев). Потери же 1-й японской армии составили всего лишь 1036 человек. Соотношение ничуть не удивительно, учитывая, что бой, представлявшийся как оборона выгодного рубежа, выродился в расстрел на открытых позициях с последующей попыткой выйти из окружения, сопровождавшейся самоубийственными контратаками.
Достойный ли это результат для 20 тысяч человек, полтора месяца готовившихся к обороне на сильнейшей позиции, и что же было по итогу достигнуто?
1) Задача нанести поражение японцам в бое на сильном естественном рубеже — провал, притом полный.
2) Задача просто задержать японцев на переправе и отойти — провал, в бою русская армия не продержалась и 5 часов, начав общий отход, который быстро превратился в прорыв из намечающегося окружения, с большими потерями людей и матчасти.
3) Но, может быть, хотя бы наличие 20 тысяч русских солдат на Ялу вынудило противника отсрочить начало своего наступления? К сожалению, нет, и здесь провал. Дата начала наступления армии Куроки была жёстко привязана к высадке 2-й армии Оямы, независимо от числа русских на позициях.
Глубина продвижения японцев зависела исключительно от плеча подвоза снабжения, и даже при полном отсутствии русских войск 1-я армия не могла проходить более 4 км в сутки. Японцы даже не стали преследовать Восточный отряд, отходивший в большом беспорядке.
Источники:
1) Русско-японская война 1904-1905 гг.: Работа военно-исторической комисиии по описанию Русско-Японской войны (том 2)
2) «Описания военных действий на море в 1904-1905 гг.», том 2, Совместные действия флота и армии под Порт-Артуром
3) П. Краснов — Русско-японская война. Восточный отряд на реке Ялу. Бой под Тюренченом Очерк, 1911 год
4) Ян Гамильтон — Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны
5) А.А. Свечин — Стратегия ХХ века на первом этапе. Планирование войны и операций на суше и на море в 1904-1905гг
6) А.А. Свечин — Японская армия в прошлом и будущем
7) Н.А. Левицкий — Русско-японская война 1904-1905гг
8) В.А. Апушкин — Русско-японская война 1904-1905гг
