Последние годы популярно писать посты в соцсетях под хештегом #мояисторияродов. Ожидая своего малыша, я прочитала 100500 таких историй, интересных и не очень, страшных и пугающих, смешных и трогательных. И теперь, спустя 2 года после этого события, я чувствую, что готова рассказать об этом максимально объективно, не вдаваясь в гущу физиологических подробностей, не пугая и не приукрашивая. Беременность протекала идеально: никаких токсикозов, угроз, отслоек, извращенных пищевых привычек (ах нет, роллы и суши я тогда возненавидела лютой ненавистью). Питалась правильно, занималась дома гимнастикой для беременных. На 41 неделе положили в роддом, обещая простимулировать, если не зарожаю сама. К слову, роды были контрактные, с заведующим роддомом, о чем не пожалела ни разу. В плане отношения к себе во время родов я получила именно то, что и хотела: вежливость, адекватность, в попу никто не целовал, но и не хамили, слава богу! Шли вторые сутки моего пребывания в роддоме. На утро обещали начать стимулировать, но ближе к ночи сын решил - пора в путь! Слышу и чувствую хлопок внутри. Я уже знала, что будет дальше, поэтому соскочила с кровати, чтобы не залить ее. Воды хлынули на пол. Спустили в родзал: осмотрели на кресле, слили остатки вод, подключили к аппарату КТГ. Схватки пока слабые, но уже вполне ощутимые. Очень помогла техника дыхания Кобаса (вдох носом, громкий выдох ртом). По мере усиления схваток становилось, конечно, все больнее и больнее. Ни кресло-качалка, ни фитбол не помогали. Лежать было вообще невыносимо. Спасала только ходьба и дыхание. Где-то на полпути к самой долгожданной встрече в жизни я решила познакомиться с местным анестезиологом. Пожилой дядечка, изучив мою карточку, вдребезги разбил мою надежду на эпидуральную анестезию, заявив, что укол ставится в поясничный отдел позвоночника, а у меня там компрессионный перелом позвонка после серьезного ДТП. Терпи, мол, деточка! А что еще остается? Были, конечно, мысли сказать: "так, ребята, мне у вас тут не нравится, я пошла". Но, пораскинув остатками здравого смысла, я решила пройти весь заложенный природой путь без дезертирства. Ближе к 6-7 см раскрытия мой доктор сжалился надо мной и поставил внутривенный укольчик, который не дал ровным счетом ничего, кроме часа легкого сна, во время которого схватки все равно ощущались, но не так остро. Этот час стал, как ни крути, хорошей передышкой. Дальше минуты сливались в часы, интервалы между схватками становились все короче, а сами схватки - сильнее. Ближе к 8-9 см открытия я позволяла себе слегка постанывать, пока ходила грустной тенью по коридором родблока. Забавно, что в этот день естественных родов не было совсем (кроме меня), зато оперблок работал как конвейерное производство. Поэтому перекинуться завываниями и мычаниями от боли было даже не с кем. И вот он мой звездный час, переодевание и вперед на сцену, то есть в родзал на кресло. Я была так воодушевлена тем, что выстояла весь предшествующий период без единого крика, что уже вот-вот все закончится, что шла туда крайне одухотворенная и полная сил (мне так казалось). Уже на кресле во время потуг выяснилось, что схватки слабые для финальной части родов. Врачи принимают решение добавить окситоцина, чтобы усилить схватки. Вот тут начинается как это часто принято называть "жара". И больно, и надо слушать акушеров, и пытаться делать все правильно по их указаниям. Тужилась я все время как-то не так как надо. Жаль, этому не учат в школе. Знание ценное. Врачи вокруг разделились на лагерь "добрых" и "злых" полицейских. Одни ругали, другие жалели и приободряли. Но дело почти не двигалось. Тогда заведующий начал выдавливать ребенка рукой. Я слышала о такой технике помощи роженице, но не думала, что меня это коснется. Только теперь понимаю, насколько это рискованно и опасно. После почти полутора часов моих неумелых потуг и умелых действий врачей сын показался на свет божий. С полуторным обвитием. Закричал практически сразу, когда убрали пуповину. Как ни странно, несмотря на все манипуляции, разрывов не было, эпизиотомию делать также не пришлось. Два часа мы еще полежали с сыном на родовом столе, трансформированном в кровать, отдыхая и недоумевая от того, сколько всего мы с ним пережили за эти 13 часов. Тяжелые, но счастливые 13 часов.