В сентябре 1915 году команду, в составе которой служил рядовой Жуков, перебросили на Украину в расположение 10-й кавалерийской дивизии. Георгий Жуков был определен в драгуны, но на фронт попал не сразу. Приглядевшись к нему, взводный командир, вопреки желанию рядового Жукова, почти насильно отправил его в Изюмскую унтер-офицерскую школу.
Уже в унтер-офицерской школе с полной силой сказался сложный характер Жукова. Учился он хорошо, но открыто ругался со взводным командиром, из-за чего едва не был отчислен. Получив все же звание унтер-офицера, в августе 1916 года Георгий Жуков был определен в 10-й драгунский Новгородский полк, который находился в резерве Юго-Западного фронта. В начале сентября дивизия, в которой служил Жуков, в пешем строю была брошена в бой в Быстрицком горном районе. Молодой унтер-офицер записался в разведчики и в течение месяца успел получить легкое ранение и Георгиевский крест за пленение немецкого офицера. Однако, уже в октябре 16-го года Георгий Жуков был ранен второй раз – его разведгруппа попала на минное поле. Ранение оказалось очень тяжелым, и Жуков без сознания был отправлен в тыл под Харьков. Первая мировая война для него закончилась: на фронт унтер-офицер больше не вернулся.
После излечения Жуков был направлен на службу в маршевый эскадрон в село Лагери. Здесь его и застала Февральская революция. Унтер-офицера Жукова единогласно избрали председателем эскадронного солдатского комитета. Находившееся в зачаточном состоянии украинское национальное движение после отречения Николая II получило мощный импульс. Во главе его стали известный историк профессор Грушевский, революционный писатель Винниченко и журналист Петлюра. В марте 1917 года под председательством Грушевского была сформирована Центральна Рада, которая пока не требовала никаких политических полномочий. Но 13 июня, после длительных и безрезультатных переговоров с временным правительством, Рада провозгласила автономию Украины в рамках Российского государства. В начале осени часть солдат и офицеров перешла на сторону украинцев. Воинская часть Жукова, состоявшая из москвичей и калужан, была распущена по инициативе эскадронного комитета, а солдаты отправлены домой. После этого Георгию Жукову пришлось некоторое время прятаться от петлюровцев в Балаклее и Лагери. В Россию он попал только в конце ноября 17-го года.
Проведя несколько недель в Москве, в декабре 1917 года Жуков вернулся в Стрелковку. За последний год в жизни миллионов людей все встало с ног на голову, и ему нужно было разобраться в себе и решить, что делать дальше: «Нельзя сказать, что я был в те годы политически сознательным человеком. Тот или иной берущий за живое лозунг, брошенный в то время в солдатскую среду не только большевиками, но и меньшевиками, и эсерами, многое значил и многими подхватывался... В тот момент, в те молодые годы легко можно было и свернуть с верного пути. Это тоже не было исключено. И кто его знает, как бы вышло, если бы я оказался не солдатом, а офицером, если бы окончил школу прапорщиков, отличился в боях, получил бы другие офицерские чины и к этому времени разразилась бы революция. Куда бы я пошел под влиянием тех или иных обстоятельств, где бы оказался? Может быть, доживал бы где-нибудь свой век в эмиграции? Конечно, потом, через год-другой, я был уже сознательным человеком, уже определил свой путь, уже знал, куда идти и за что воевать, но тогда, в самом начале, если бы моя судьба сложилась по-другому, если бы я оказался офицером, кто знает, как было бы.» Колебания Георгия Жукова закончились в августе 1918 года, когда он поступил добровольцем в 4-й кавалерийский полк 1-й Московской кавдивизии.