На всю рекреацию растянуты шуршащие листы рулонной бумаги. Будь же вовек благословенно то, что и у преподов есть беспардонные знакомые, в своей вульгарной первобытной наивности полагающие, что для художника рисование – потребность естественная настолько же, насколько, миль пардон, в туалет сходить. Причем, им, художникам, абсолютно не важно, что рисовать – лишь бы взять в руки кисточку. И ни есть, ни спать художникам не требуется, и ни детей у них, ни тараканов, ни продуктовых сеток, ни неметеных полов. До знакомых этого типа худо бедно доходит, что «знакомый» электрик может не захотеть копаться в их проводке, а «знакомая» швея не обязана обшивать их семью, потому что вкручивать лампочки или пришивать пуговицы они, бывало, пробовали и понимают, что не баловство это и не удовольствие. Но рисование – это же другое дело!
Так что едва внучатый племянник собирается жениться и встает необходимость изготовления стандартно-скабрезных плакатов; или надвигается один из всенародных праздников и нужно небольшой самодеятельной открыткой в полстены поздравить коллег по конторе – тут же вспоминают соседей по парте, дому, больничной койке, которые что-то где-то там мазюкают.
И если вдруг какая-нибудь особо чувствительная и воспитанная особь пискнет, что, мол, неудобно, на нее посмотрят как на глупую и с истовой убежденностью заверят, что «…он же Художник!». А значит ему, во-первых, «раз плюнуть» «набросать карандашиком», а, во-вторых, он будет только «дико рад», и возможность нарисовать для друзей торчащие из-под одеяла голые пятки жениха и невесты для него – лишний повод с головой уйти в любимую деятельность.
Будь они, эти знакомые, короче… во век благословенны. Иначе не видать нам с Анютой зачета по ДПИ. Потому что все эти задания «10Х10», где во главе угла – противоестественные для живописцев и невозможные в ночные часы педантичность и аккуратность - урыли бы нас легко и им привычно. А так нас спас кто-то, напрягший Киприяновну декорациями к новогоднему детскому утреннику.
И вот лежим мы на полу рекреации на полосатом брюхе предусмотрительно принесенного матраца, греем пятки в шерстяных носках о зеленые ребра батареи. Поскрипывая, вращается пластинка, и мы рисуем Дедов Морозов, Снегурок, Снеговиков и еще, почему-то, Арапчат, Султанов и полуобнаженных восточных красавиц.
К скрипу пластинки по-семейному присоединяется сверчок и заоконные звезды, а к нам – выползшие на огонек, отупевшие от сессии соседи. Ведутся тихие разговоры, чуть слышно бряцают гитары, курятся сигареты, съедается варенье. Иногда энергичные танцевальные мелодии срывают с места пару-тройку особо восприимчивых. Мелодия меняется, и вновь размеренно булькают в банках кисточки.
Работа ведется по методу покраски забора, разработанному Т.Сойером. Ненавязчиво, непринужденно. Естественность и теплота самовозникшей тусовки привлекает обитателей всего этажа. Ну и Эр, естественно, притягивается на огонек.
Тренькает на шестиструнке, с благодарностью принимает милостиво протянутую кисть, и, от старательности высунув язык, открашивает розовые шальвары арапчонка. Осторожные его взгляды в сторону Вашей покорной слуги тают в ее сердце маслом в горячей булочке.
Кстати: вот самый благословенный, пусть и всегда короткий, период в отношениях противоположных полов. Ничего еще не ясно, но обоим уже чудится, что гулкие удары их сердца эхом отдаются в сердце второго. И теплые сияющие волны слегка оплавляют контуры реальности. Правда, растяните его – он повергнет вас в ад. И влюбленные, несмотря на очарованность, форсируют, форсируют…