Ужас, который вождь Гуннов Аттила посеял среди Римлян и их соседей пережила века, увековечив себя в десятках легенд. Сегодня мы его себе представляем как жестокого варвара и непобедимого вождя. Только на самом деле он был гораздо ближе к ... террористу.
По определению французского социолога Раймонда Арона, террористический акт - это действие, психологические последствия которого непропорционально высоки по отношению к реальным событиям. Карстен Бокстетт добавил, что речь идет об акте политического насилия, направленном на возбуждение страха и психического манипулирования. Важно отметить, что манипуляции не единицами, а целыми группами или даже обществом. Как перчатка подходит для нашего героя.
В соответствии с распространенными представлениями, где только не стоял вождь Гуннов, оставались после него руины и груды трупов. Тот, кто осмеливался ему противостоять – погибал на поле битвы или бежал в панике, без армии и чести.
Если мы посмотрим на биографию Аттилы, окажется, что как полководец он принял участие только в двух известных, открытых сражениях на реке Утус в 447 году и на Каталонских полях в 451 году. Кроме того, только одно из них выиграл.
По мнению французского историка Мишеля Руше, автора книги «Аттила и Гунны. Экспансия варваров кочевников», Аттила, вовсе не был заинтересован в боевых победах, его интерес лежал в терроризировании
населения Римской Империи. Его масштабная политика запугивания была чем-то совершенно новым и неизвестным в римском мире, благодаря чему пользовалась огромным успехом. Руше объясняет, что:
Гунны, как правило, начинали вторжение по определенной схеме: захватывали богатый и важный город, грабили его, увозили в плен население, а затем поджигали городские здания. Впечатляющий захват важного центра вызывало психический шок, в результате которого волна паники охватывала значительные участки территории, убедив население покинуть города.
Можно перечислить несколько примеров: после того, как был захвачен Виминациум началась паника в Маргосе (441 г.). Когда пала Ратиара, последовали следом Серджика (София), Филиполис, Аркадийполис и Сестос. Также после захвата Гуннами Наисса дошло до капитуляции ряда городов и подписания мира в результате большого страха.
Крупнейший погром произошел, в 447 году: без боя, просто из-за запугивания властей и населения гуннами, сдалось семьдесят римских городов на востоке империи. Затем они были полностью разграблены. На Западе ситуация была аналогичной. Нападения на Мец и Аквилею (451 г., 453 г.) побудили к бегству население Реймса, Парижа, Труа и северной Италии. Гуннам не пришлось даже браться за оружие и спешиваться. Добыча сами шла им в руки.
По мнению французского историка, именно паника, а не реальные поступки, стояла в основе легенды, и успехов Аттилы. Шок, вызванный набегами Гуннов и сплетни об их зверствах, парализовал римских лидеров и мешал эффективной обороне. Как утверждает Руше, жестокость Аттилы не только была особенностью его характера, но и также была тщательно спланированной и целесообразной, его действия должны были обеспечить максимальные преимущества, захват рабов и добычи, с наименьшими усилиями.
Как ни странно, почти каждый, кто сумел раскусить тактику Аттилы, и собрал все свое мужество, чтобы противостоять Гуннам, добивались успеха. Наиболее ярким является пример города Асемус, который, несмотря на приказы из Рима решил защитить себя от Гуннов, и даже напасть на них.
Сначала жители этого укрепленного поселения в Мезии отразили нападавших варваров. Затем они отправились за нагруженными добычей Гуннами, отобрали у них добычу и освободили пленных римлян, которым предоставили убежище. Взяли даже в плен группу воинов-гуннов. Взяв пример с Аттилы, всех казнили, отпустили живьем только двух свидетелей, чтобы посеять ужас в ряды Гуннов.
Асемус остался невредимым, но Римлянам этот случай не пошел в прок. Аттила беспрепятственно продолжал свою политику, примерно в то же время заставив Империю утроить передаваемую ему подать в золоте.