Начало здесь....
Карцер
Оказавшись в карцере, мне даже осматриваться не пришлось. Небольшая камера, шесть квадратных метров, не больше. Стены шероховатые, выкрашены в белый свет, яркий свет лампы и сырой холод создавали впечатление, что ты находишься в морозилке, обросшей грязноватым, жёлтым льдом.
К одной из стен прикручены подъёмные нары, которые каждую ночь, ровно в 22.00 опускают для сна. В это время, охранник ходит по камерам и снимает замок, пристёгивающий нары к стене.
Так как был уже отбой, я прилёг на полку для сна и попытался заснуть. Сон явно не шёл, было так холодно, что зубы постукивали друг о друга, чеканя барабанную дробь. В камере, явно было не больше шестнадцати градусов.
Я скукожился в клубок, натянул часть куртки на согнутые колени и стал усердно дышать во внутрь, пытаясь нагреть внутреннее пространство, созданное таким незамысловатым образом. Был такой холод, что при выдохе наружу, можно было видеть слабый пар выходящий изо рта.
К такому холоду никогда не привыкнешь.
- Боже мой, я в аду, пять суток карцера...
Мои мысли то и дело крутились по кругу.
- Нужно постараться расслабиться, тогда тело нагреется и не так будет холодно.
Думал я.
Не знаю, сколько ещё прошло времени, видимо я задремал, как вдруг во всю силу заголосило радио, зазвучал гимн Советского Союза.
- Союз не рушимый, республик свободных, навеки сплотила великая Русь....
Доносилось из динамика.
- Значит уже подъем, 6.00 утра.
Дверь отворилась и корпусной пристегнул нары к стене.
- Выходим на оправку
Просипел он прокуренным голосом.
Оправка
Выйдя в коридор и пройдя метров двадцать, я оказался в помещении, которое сложно назвать туалетом. С одной стороны, в полу зияли пять круглых дырок для опорожнения, напротив три умывальных раковины, жёлто - ржавого цвета. Невыносимая вонь, все стены покрыты каплями воды.
Только я устроился у очка, присев на корточки, как услышал скрежет битого стекла с наружи.
Пупкари, на Матросской Тишине, так изловчились, что проводя ключом под определённым углом, по металлической двери, создают сильный звук, только что разбитого стекла.
- Ты там скоро? Оправка окончена, давай в камеру.
Провопил мент.
- Погоди начальник, я ещё не начинал, а ты уже гонишь.
Прокряхтел я.
- Меня не волнует, оправляйся быстрей, здесь тебе не курорт.
Прокричал он в ответ.
Сам факт того, что ты сидишь над очком туалета, а рядом за стеной стоит мент и торопит тебя, вводит в ступор и как бы ты не старался, не сможешь сходить по нормальному...
Баланда
После оправки, в часиков семь утра, подкатили баланду. Мне выдали суточную пайку хлеба, весом 400гр и шлёнку каши с овсом.
- А ложка? Где ложка?
Спросил я баландёра.
- А ты кашу хлебом черпай, в карцере не положено весло давать.
Минут через двадцать, кормушка открылась и я услышал:
- Кипяток будешь?
С кашей уже было покончено, я уселся на деревянный пень, подставку для нар и принялся жадно глотать горячую воду в прикуску с вязким, сырым черным хлебом, напоминавшим большой кусок чёрной глины.
Время тянулось очень медленно, казалось, что стало ещё холоднее, я пытался ходить, приседать, делал различные отжимания, что бы только согреться. Но это помогало, лишь на короткое время, а потом снова начинался мандраж.
В обед принесли миску щей из кислой капусты и подгнившей картошки, и опять кипяток.
На ужин перловка и опять кипяток, баландёр мастерски отмерил положенный черпак каши.
В девять вечера, корпусной закричал по камерам.
- Оправка!!!
И стал выводить поочерёдно арестантов сидящих на киче.
Хорошо, что я был малолеткой, первый карцер мне дали пять суток, это потолок для малолетки. Несовершеннолетним, дают баланду каждый день, хоть и по пониженной норме. Был-бы я на пять месяцев старше, то получил бы десть суток и кормили-бы уже через день. Впрочем, мне это ещё предстояло пройти и не раз...
Последний день
Он долгий самый, я ждал отбоя, ведь меня закрывали на кичу после него. Время тянулось очень медленно, самое большее желание было, согреться. За эти пять дней, я так и не сходил по нормальному на дальняк, сильно тянуло низ живота. Глаза горели, голова гудела от недостатка сна. Вес мой явно убавился, моё первое пребывание в тюремном карцере завершалось.
Свобода
И вот наступил праздник!!!
В 22.30, возвращаясь в больничную камеру, я как будто оказался вновь на свободе, какое это классное ощущение, ликованию не было конца...
В камере на больничке уже не было Толика второхода, Елизара тоже подняли на девятку.
Оставался Витя Башмак и новый парень по имени Александр, страдающий сильным псориазом.
У Витьки недавно была дачка, мама принесла передачу и мы устроили праздник живота!
Ну что друганы, если вам интересно читать мои мемуары, перейдите на мой канал и подпишитесь, не забывайте поставить лайк, и поделиться в статьёй в соцсетях.
Продолжение здесь....
© 2018 - Владимир Силаченков.
