На утро, в назначенный час, артиллерийский расчет, которым руководил сам командир батареи Андреи Любовенко, пёрвым снарядом разбил наблюдательный пункт и уничтожил корректировщика. В этот же миг артиллерия обрушилась всей своей мощью на врага. Расчет Любовенко уничтожил три вражеские огневые точки, затратив на каждую точку только по одному снаряду, бил прямой наводкой.
После мощного артиллерийского налета полки поднялись в атаку. Подразделения полка Мамонова первыми ворвались в село Милеево, а справа били фашистов бойцы Балашова. Фашисты, не ожидая такого раннего и дерзкого «визита» русских, не смогли организовать не только контратаку, но даже стойкую оборону.
Оборона противника была прорвана.
4 августа по приказу командующего 11-и армией дивизия вошла в состав 53-го корпуса. До сих пор дивизия непосредственно подчинялась штабу армии. Вечером следующего дня из корпуса пришел приказ о «переходе к обороне на достигнутом рубеже». Наша дивизия с минометным полком, ИПТАП*, танковым и гвардейским танковым полками должна была обороняться в полосе Левятино — Котуновка — Милеево. В этот же день, то есть 5 августа, другие армии Брянского фронта освободили город Орел, а войска Степного фронта — Белгород.
* ИПТАП — истребительный противотанковый артиллерийским полк.
Во время этих событий про меня «забыли». А затем уже пошли опять горячие деньки. В спешном порядке надо было провести рекогносцировку, поставить задачу и организовать четкое взаимодействие между артиллерийскими, танковыми и пехотными подразделениями.
Наша дивизионная газета называлась «За победу». По мере возможности я следил за ее номерами и считал газету хорошей помощницей. Редактор газеты капитан С. Кальницкий держал с командованием тесную связь. Он тотчас подхватывал все новое, что появлялось в дивизии, был инициативным, и я не мешал ему действовать по своему усмотрению.
В один из дней, когда жестокие, тяжелые наступательные бои несколько приутихли и мы перешли к обороне, я отправился в медсанбат повидаться с раненными.
По пути Барыкин протянул мне какой-то блокнот.
— Посмотрите, товарищ комдив, — сказал он.
Я открыл блокнот. На первой странице красивым, каллиграфическим почерком было написано: «Прочтите последнюю страницу».
Открыл последнюю страницу и начал читать:
«В городе Великие Луки жила моя любимая девушка. И вот этой девушки не стало: фашисты повесили. Я дал клятву отомстить за гибель. Стал партизаном, фашистам не давал пощады и перебил я их много. Об этом свидетельствует и орден Ленина на моей груди. Но жажда мести, казалось, еще больше усилилась. Когда стал служить в рядах Красной Армии, я попросил чтобы назначили разведчиком. Познал и огонь, и воду. И вот меня жестоко ранило... Меня покидают силы. Знаю долго не проживу, но смерти я не боюсь. Только жаль что не дошел я до Берлина — логова Гитлера, и не свернул этому гаду шею.
Я завещаю...
Младший лейтенант Костя Клевцов, Родился в Великих Луках в 1923 году. Улица Коломина, дом 33».
Блокнот был в крови. Я передал его Барыкину и посоветовал опубликовать письмо Клевцова в дивизионной газете.
Забегая вперед, хочу сказать: в 1966 году нашел родственников комсомольца Константина Клевцова. Его мать, Анна Антиповна Клевцова, ничего не знала о судьбе сына. Мое письмо о Клевцове позже было опубликовано в газете «Великолукская правда». В этой же газете его товарищи-партизаны рассказывали о подвигах Кости в партизанском отряде.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!