В первое время заключенным, брошенным на освоение Колымы, выплачивалась зарплата, выдавался неплохой продпаек, у каждого был шанс стать вольным поселенцем. Но очень быстро условия и отношение к ним поменялось. И даже первый начальник «Дальстроя», а в прошлом – латышский стрелок Эдуард Берзин был смещен, арестован, оговорен, расстрелян...
Перевозимые на пароходах заключенные часто попадали в недостаточно подготовленные и оборудованные трюмы, страдали от духоты, холода, недостатка пищи и воды, отсутствия медицинской помощи. Были случаи, когда их доставляли в бухту Нагаева совершенно больными, инвалидами, а некоторые погибали в пути.
При пополнении лагкомандировок и содержании заключенных на приисках нередко наблюдались факты бездушного отношения и голого администрирования со стороны лагерной администрации и стрелков ВОХР.
В августе 1935 г. во время этапирования на дорожные командировки у заключенных некоторых этапов были отмечены отсутствие обуви, палаток, медикаментов, горячей пищи, недостаток хлеба. Во время остановок в течение нескольких дней им выдавалась только мука, из которой приходилось выпекать лепешки, используя обыкновенные лопаты и котелки. Это привело к тому, что среди этапируемых появилось много больных цингой и дизентерией. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.». Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
В сентябре 1935 г. очень острое положение с продовольствием сложилось на приисках «Партизан», им. Водопьянова (где работало 1,5 тыс. чел.) и «Штурмовой» Северного (п. Хатыннах, Ягоднинский р-н. И.П.) горнопромышленного управления Дальстроя. Здесь, в буквальном смысле слова, сидели только на одной муке, испытывая нужду во всем необходимом.
Да и то, что имелось в наличии, разворовывалось уголовниками, бытовиками, не доходило до основной массы заключенных. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 215. И. Д. Бацаев, А.. Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
Систематическое недоедание, антисанитарные условия содержания и удлиненный рабочий день, когда, например, работающие на прииске им. Водопьянова могли утолять жажду только случайной водой, привели к тому, что здесь в первой половине октября 1935 г. началась вспышка брюшного тифа. В результате переболели и выжили 72 чел., а 17 умерли. Среди них были как вольнонаемные, так и заключенные. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 215. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
Выступая на Второй межрайонной партийной конференции «Дальстроя» в январе 1936 г., Э. П. Берзин вполне определенно сказал:
«Решили: кто работает, тот и ест... Норм питания будет четыре: штрафная, для тех, кто вырабатывает до 90%, с 90 до 100% – производственная, дальше – ударная и стахановская нормы, и ни один человек на производстве не должен иначе питаться. Что выработано, то и получай...
Сейчас разрабатываем новую шкалу зачетов рабочих дней. Самый большой зачет... будет у рабочих, которые работают на нарезке в разрезе. Если рабочий выполняет 200% нормы, он будет единственный человек, который получит полный зачет – 135 дней за квартал. На других работах такого зачета не получат. Даже на дороге не получат 135 дней, и, может, и порядка 120 дней…» («ЦХСД МО (Центр хранения современной документации Магаданской области). Ф. 1, оп. 2, д. 69, л. 55-56»).
28 января 1936 г., в день закрытия Второй межрайонной партийной конференции «Дальстроя», в Магадане открылось Первое вселагерное совещание стахановцев Колымы, проходившее три дня. Было отмечено, что количество лучших производственников-заключенных, систематически выполняющих нормы на 150-200%, составляет свыше 1300 чел. За весь 1935 г. заключенные Севвостлага внесли 424 предложения рационализаторского и изобретательского характера, из которых было внедрено не менее одной трети. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
При отсутствии нормальной механизации, когда основными орудиями труда являлись кирка, лопата, лом, тачка, усовершенствования заключенных, повышающие производительность труда, были не только крайне необходимы, но и очень просты…
К концу 1936 г. количество заключенных Севвостлага увеличилось до 62 703, а количество вольнонаемных "Дальстроя" – до 10 447.
В то же время в течение года число вольнонаемных работников «Дальстроя» возросло за счет освободившихся заключенных на 2 397 чел., и теперь их общее количество из бывших заключенных составляло 4 072 чел., т. е. 43,3% от всех вольнонаемных. Кроме того, к концу 1936 г. в «Дальстрое» насчитывалось 1 047 колонистов. Большинство из них проживало в колонпоселках Охотского побережья: Веселая, Темп и Ударник и продолжало заниматься сельским хозяйством и рыбным промыслом.
К началу 1937 г. Севвостлаг включал в себя лагерные пункты: Северного горнопромышленного управления (СГПУ), Южного горнопромышленного управления (ЮГПУ), Управления горнопромышленного строительства (УГПС), Управления дорожного строительства (УДС), Управления автомобильного транспорта (УАТ), Колымского речного управления (КРУ), Приморского управления сельского и промыслового хозяйства во Владивостоке (ПУСиПХ), Колымского управления сельского и промыслового хозяйства (КУСиПХ). При существующем единоначалии руководителями отдельных лагерных пунктов (ОЛП) в этот период являлись начальники управлений, хотя у каждого из них были заместители по лагерной линии.
На начало 1937 года в лагерях Севвостлага содержалось 48% заключенных, осужденных по бытовым статьям.
После открытия навигации 1937 г. в б. Нагаева было завезено 41 577 заключенных и 1 955 вольнонаемных, а вывезено во Владивосток 18 360 бывших заключенных и 2 391 вольнонаемный.
В связи с усилением репрессий в стране контингент заключенных, завозимых на Колыму, стал изменяться в сторону увеличения «контрреволюционеров» и «бандитствующего элемента». Исходя из ограничений, связанных с содержанием данных категорий заключенных, по инструкциям ГУЛАГа их в подавляющем большинстве отправляли за пределы пограничной зоны для работ на строительстве Колымской трассы, на золотодобывающих приисках и оловодобывающих рудниках. Увеличение общего количества заключенных Севвостлага помогло и в 1937 г. справиться Дальстрою с выполнением планов по основному производству.
В это время в составе горнодобывающих предприятий находились 18 золотодобывающих приисков и 2 первых оловодобывающих рудника («Кинжал» и «Бутугычаг»). И если в 1936 г. на Колыме было добыто немногим более 33 т химически чистого золота, то в 1937 г. – 51,5 т.
С принятием 2 июля 1937 г. решения Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах», в ЦК национальных компартий, крайкомов, обкомов была направлена телеграмма, предписывающая взять на учет всех возвратившихся по истечении срока высылки кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были арестованы и расстреляны в порядке проведения дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы, были бы отправлены в другие районы по указанию НКВД. В связи с этим ЦК ВКП(б) предлагал в 5-дневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу и высылке.
Ныне известный, а тогда секретный, приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», изданный 30 июля 1937 года, предписывал осуществить операцию «по репрессированию бывших кулаков, антисоветских элементов и уголовников» в зависимости от региона с 5 по 15 августа 1937 г. и закончить в 4-месячный срок. В Дальневосточном крае, а значит, и в «Дальстрое», операция проводилась в числе последних. Все репрессированные делились на две категории: подлежащих немедленному аресту и расстрелу и подлежащих заключению в лагеря и тюрьмы сроком от 8 до 10 лет.
На основании данных о количестве «антисоветских элементов», присланных с мест, всем республикам, краям и областям были даны лимиты по каждой категории. Всего предписывалось арестовать 259 450 чел. и из них 72 950 расстрелять.
Но эти цифры являлись неокончательными, ибо из ряда регионов страны требуемая НКВД СССР информация до конца не поступила. В то же время, как и предполагалось, для решения судеб арестованных на местах создавались тройки, куда должны были входить нарком или начальник УНКВД, секретарь соответствующей партийной организации и прокурор республики, края или области. 31 июля 1937 г. приказ НКВД СССР был утвержден и стал руководством к действию. Документы свидетельствуют, что это сразу коснулось «Дальстроя». Уже 1 августа в Магадан пришла телеграмма из Москвы с требованием немедленного исполнения приговора отделения Дальневосточного краевого суда по Севвостлагу от 1-18 марта (утвержденного Верховным судом РСФСР) над руководителями так называемого контрреволюционного центра на Колыме, и буквально на следующий день были расстреляны руководители этого «центра» Ю. А. Барановский, И. М. Бесидский, С. О. Болотников, М. Д. Майденберг, С. Я. Кроль... («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 217. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
Последующие события показывают, что эти немаловажные обстоятельства (в первую очередь, неясность с количеством и выполнением лимита, с составом тройки) и то, что руководство «Дальстроя» в конце промывочного сезона выступило против увеличения контингента заключенных на Колыму за счет почти одних «троцкистов, контрреволюционеров и рецидивистов», привело к очень быстрой смене этого руководства. Начальнику «Дальстроя» Эдуарду Берзину был официально предоставлен отпуск. Для его замещения и принятия дел в Магадан 1 декабря 1937 г. прибыл старший майор госбезопасности Карп Александрович Павлов.
После передачи дел Эдуард Берзин 4 декабря 1937 г. выбыл из Магадана во Владивосток, а затем – в Москву. Недалеко от столицы 19 декабря 1937 г. на станции Александров Берзин был арестован.
В предъявленном обвинении говорилось, что он «шпион», «враг народа», организатор и руководитель «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации».
Через несколько дней после отъезда Берзина с Колымы, в Магадан прибыла специальная («московская») бригада НКВД СССР в составе четырех чекистов: капитана госбезопасности М. П. Кононовича, старшего лейтенанта госбезопасности М. Э. Каценеленбогена (Богена), лейтенантов госбезопасности С. М. Бронштейна и Л. А. Виницкого. Бригада была подчинена начальнику УНКВД по «Дальстрою» В. И. Сперанскому (члены которой на разных руководящих должностях вошли в состав данного управления), но фактическим ее руководителем являлся начальник «Дальстроя» К. А. Павлов.
Используя методы фальсификации, провокации, прямого физического воздействия, «московская» бригада стала главным ядром тех, кто сфабриковал дело о «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации».
Правда, первые аресты по ордерам, подписанным начальником УНКВД В. М. Сперанским, начались чуть раньше прибытия в Магадан чекистов из Москвы – 4-5 декабря 1937 г. Однако после этого аресты стали еще более частыми.
В последующей справке по делу о «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации», составленной к началу лета 1938 г., отмечалось, что уже арестованы и осуждены 3 302 заключенных Севвостлага. В их число входило троцкистов и правых 60%, шпионов, террористов, вредителей и других «контрреволюционеров» – 35%, бандитов и воров – 5%. Последующие репрессии увеличили количество арестованных. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
Из более позднего архивного документа, датированного второй половиной 1939 г., явствует, что новое руководство «Дальстроя», возглавляемое К. А. Павловым, вновь обратилось в НКВД СССР по вопросу, касающемуся лимита, исходящего из приказа № 00447. Согласно высказанной просьбе, такой лимит был дан Дальстрою – 10 000 чел. подлежали аресту. Во исполнение этого лимита при НКВД была создана новая тройка (К. А. Павлов, В. М. Сперанский, Л. П. Метелев или М. П. Кононович), которая занялась рассмотрением дел на арестованных «контрреволюционеров», «заговорщиков» и «саботажников». («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг». Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
Всего было подготовлено на тройку УНКВД по "Дальстрою" 10 000 дел, из них рассмотрено более 3 000 по 1-й категории (расстрел) и свыше 4 000 – по 2-й категории (срок до 10 лет).
Расстрелы заключенных проходили в Магадане на так называемой «Серпантинке», недалеко от пос. Хатыннах (центр Северного горнопромышлкнного управления), на прииске «Мальдяк» (Западное управление)… Причем они часто являлись массовыми, устраивались для устрашения прямо на глазах вольнонаемных работников приисков.
Один из них, наиболее известный и документально зафиксированный, в результате которого (по двум актам) расстреляли 159 чел., был проведен на прииске «Мальдяк» 13 августа 1938 г.
Тела всех расстрелянных затем были «зарыты в землю в районе 3-й командировки прииска «Мальдяк».
Террор, связанный с выполнением спущенного лимита, продолжался почти до конца 1938 г. Но лимит полностью выполнен не был.
Директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 ноября 1938 г. запретила рассмотрение дел на тройках. Вслед за этим «московскую» бригаду НКВД СССР отозвали в Москву. Последующая проверка, проведенная одним из отделов Севвостлага, выявила, что решения тройки УНКВД по «Дальстрою» большинству осужденных сообщались только устно, а некоторой части не были сообщены вообще. В связи с этим было установлено, что из более чем 4 000 чел., осужденных ею в 1938 г. по 2-й категории, приговор об увеличении срока был объявлен только 1 925 заключенным. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 219. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).
Террор по отношению к «контрреволюционерам», «заговорщикам», «саботажникам» и другим «врагам народа» на Колыме осуществлялся наряду с ужесточением всего лагерного режима.
Во исполнение приказов К.А. Павлова уже к середине июня 1938 г. продолжительность рабочего дня заключенных была увеличена с 10 до 16 час, а обеденный перерыв сокращен до минимума. Еще ранее была отменена заработная плата заключенным.
Вместо этого 27 декабря 1937 г. было утверждено положение о выплате так называемого премвознаграждения. Теперь оно выплачивалось согласно делению всех работающих на десять производственных разрядов. Наибольшее премиальное вознаграждение начислялось по десятому разряду. Для «сдельщиков з/к» оно составляло 2 руб. 88 коп. в день плюс 75 руб. в месяц, для «повременщиков з/к» – 2 руб. 15 коп. в день плюс 56 руб.
С 1 февраля 1938 г. в Севвостлаге было введено положение о новых нормах лагерного питания и ларькового довольствия. В зависимости от выполнения производственных норм устанавливалось 6 категорий питания заключенным: особая – от 161% и выше, повышенная – от 131 до 160%, улучшенная – от 111 до 130%, производственная – от 100 до 110%, общая – от 75 до 99% и штрафная – до 74%. В перечень продуктов для лагерного питания (для «единого котла») заключенным включались только хлеб, чай и сахар. Остальные продукты должны были входить в завтрак и обед из двух блюд, который предписывалось выдавать в горячем виде.
Утвержденное положение коснулось и колонистов «Дальстроя», вопрос о которых был пересмотрен К. А. Павловым.
Специально созданная комиссия деколонизировала 288 чел. (в том числе 19 женщин), осужденных «за контрреволюционные преступления, бандитизм, вооруженные ограбления», которых тут же водворяли в лагерь, а их семьи высылались на «материк».
Ужесточение лагерного режима особенно сказалось на положении «контрреволюционного элемента» Севвостлага, состоявшего из заключенных среднего и пожилого возраста, представителей интеллигенции. Они не могли освоиться в суровых климатических условиях Колымы, не могли справиться с тяжелой физической работой и выполнением установленных производственных норм, что вело к зачислению на штрафной паек, приводивший к истощению организма, росту заболеваемости, инвалидности, смертности.
В «Заключении по эксплуатации золотых россыпей «Дальстроя»», составленном членами комиссии НКВД СССР, горными инженерами А. П. Бахваловым и Ф. И. Кондратовым, отмечалось, что «резкое снижение производительности труда в 1938 г. в сравнении с 1937 г., наравне с явно неудовлетворительной организацией труда, объясняется резким увеличением состава контрреволюционеров... К последним относятся те 40%, которые выполняют технорму в пределах 5-20%». (ГАМО (Государственный архив Магаданской области). Ф. р-23сч, оп. 1, д. 654, л. 50).
В то же время общее количество заключенных, не выполняющих нормы в Севвостлаге, было еще значительно выше. К концу 1938 г. оно составляло более 70%, а по отдельным приискам свыше 90%. Одновременно увеличилось количество умерших. В связи с этим один из современников событий отмечал:
«…Распространились болезни, лагерь истощился, люди стали умирать как мухи. Если обратиться к цифрам смертности 1938 года, то получится, что за все годы существования "Дальстроя" столько людей не умерло.
Умирали главным образом от истощения и общего обмораживания. В иные дни ни прииске умирало по 10-15 человек…». (ГАМО (Государственный архив Магаданской области). Ф. р-23сч, оп. 1, д. 35, л. 33).
Документы, хранящиеся в Центре хранения современной документации Магаданской области, свидетельствуют, что в 1938 г. умер 10 251 заключенный Севвостлага. При всем несовершенстве лагерной статистики с этими цифрами можно согласиться.
Численность работающих на основном производстве – золотодобыче, строительстве дорог, лесоповале – сокращалась в виду гибели заключенных. Однако на их место прибывали новые этапы осужденных.
Всего в навигацию 1938 г. в б. Нагаева из Владивостока было завезено более 70 тыс. заключенных, а общее их количество в Севвостлаге составило 93 976 чел.
Прибывших заключенных сразу направляли на золотодобывающие прииски и оловодобывающие рудники. Так, в октябре 1938 г. пересыльной зоне в Магадане предоставили 455 автомашин, на которых выехало 10 308 заключенных, а в ноябре – 188 автомашин с 4 271 заключенным. К. А. Павлов стремился выполнить план золотодобычи в основном за счет привлечения как можно большей мускульной силы. Поэтому только в III квартале 1938 г. на золотодобывающие прииски было направлено на 16 906 чел. больше, чем предусматривалось планом, которые (согласно лагерной документации) выработали (из расчета 90 рабочих смен в квартал на одного человека) 1 521 180 чел./дн.
Дальнейшая реорганизация, проведенная согласно приказам К. А. Павлова от 1 сентября и 1 октября 1938 г., привела к образованию еще двух горнопромышленных управлений «Дальстроя», Западного с центром в Сусумане и Юго-Западного с центром в Усть-Утиной. В соответствии с этим были созданы ОЛПы ЗГПУ и Ю-ЗГПУ, а на входящих в их состав приисках и рудниках – подлагпункты и командировки.
В 1939 году в состав Севвостлага входило 8 лагерей: Севлаг, Заплаг, Ю-Злаг, Транслаг, Юглаг, Дорлаг, Стройлаг, Владлаг…
По состоянию на 1 января 1939 г. в розыске на Колыме находилось 607 заключенных. В течение I квартала 1939 г. из Севвостлага бежали 504 чел., во II – 629 чел., в Ш – 669 чел. За этот же период было задержано: в I квартале 498 заключенных, во II – 769 и в III – 535 заключенных. По состоянию на 10 сентября 1939 г. общее количество незадержанных беглецов из Севвостлага составляло 746 чел.
Конвоирование заключенных, согласно инструкциям ГУЛАГа, являлось одной из нерешенных проблем ВОХРа Севвостлага. К осени 1939 г. военизированная охрана состояла из 7 отдельных дивизионов с числом военизированной охраны в 6 087 чел., которые охраняли 147 502 заключенных Севвостлага.
В общей сложности в 1939 году было добыто 66,3 тонны химически чистого золота и 507,4 тонны олова.
В сентябре 1939 г. начальник «Дальстроя» Карп Александрович Павлов серьезно заболел и в срочном порядке выехал в Москву.
19 ноября 1939 г. в должность начальника «Дальстроя» вступил комиссар, старший майор госбезопасности 3-го ранга Иван Федорович Никишов. В январе 1940 г. он утвердил новую структуру и штаты Севвостлага…
В преддверии нового горнодобывающего сезона с 1 апреля 1940 г. в Севвостлаге были введены видоизмененные категории питания для заключенных. По-прежнему соизмеряемые с выполнением производственных норм, они теперь делились на особую (для работающих стахановскими методами труда) – от 130% и выше, 1-ю – от 100 до 129%, 2-ю – от 71 до 99%, 3-ю – до 70%. При выработке до 70% норма выдачи хлеба составляла 600 г в день, от 70 до 90% – 800 г, от 100 до 130% – 1200 г, а от 130% и выше – добавлялось еще 200 г хлеба. В дневной паек штрафника включалось 400 г хлеба, 400 г картофеля, 75 г рыбы, 35 г крупы, 5 г муки, 4 г чая.
Для стимулирования труда дальстроевцев СНК СССР Постановлением № 647 от 4 мая 1940 г. разрешил наркомату НКВД учредить знак (значок) «Отличнику-дальстроевцу», что и было исполнено приказом по наркомату № 378 от 23 мая 1940 г. Чуть позднее для заключенных Севвостлага, систематически показывающих образцы высокой производительности труда и дисциплины, разрешили вновь применять такие льготы (ранее отмененные), как сокращение сроков заключения и досрочное освобождение из лагеря.
В связи с этим по ходатайству руководства «Дальстроя» решением наркома НКВД СССР от 13 августа 1940 г. от дальнейшего отбывания в лагере были досрочно освобождены 72 заключенных, осужденных по различным бытовым статьям УК РСФСР. За активное участие в выполнении плана 1940 г. 25 бывших заключенных, работающих на горнодобывающих предприятиях, награждены значком «Отличнику-дальстроевцу».
1940 г. был действительно успешным в выполнении производственных планов «Дальстроя».
В этом году горнопромышленные предприятия добыли рекордные за всю историю Колымы количество химически чистого золота – 80 тонн – и увеличили по сравнению с предыдущим годом добычу олова с 507,4 т до 1 945,7 т.
Руководство «Дальстроя» по-прежнему уделяло минимум внимания вопросам, связанным с общелагерными проблемами строительства жилья, улучшения быта, питания, медицинского обслуживания и т. д., что способствовало непрекращавшемуся увеличению заболеваемости, смертности, групповых побегов. Например, в первой половине января 1941 г. в лагере «Дусканья» Теньлага палатки заключенных находились в антисанитарном состоянии. 85 чел. не работали в основном из-за полного истощения, а 140 сделаны операции после обморожения рук и ног. В силу скудного питания (на складах прииска имелись только овсяная сечка, горбуша и лук) из 14 работающих бригад, план выполняли только 4.
В приказе № 028 от 29 марта 1941 г. И. Ф. Никишов отметил, что в Чай-Урлаге неработающая часть заключенных достигла 18,6% списочного состава. По данным начальника Управления Севлага В. Е. Ващенко, во всех его подразделениях на март 1941 г. было освобождено от работы по болезни 16,5% чел. и умер 361 чел. За апрель – соответственно 10,2% и 100 чел…
К концу 1939 г. в "Дальстрое" работало 163 475 заключенных, а к началу 1941 г. число заключенных возросло до 176 685 чел.
В заключение мне хотелось бы вернуться к началу данного материала, в котором шла речь о количестве заключенных, прошедших через лагеря Колымы, а также умерших и расстрелянных. Данные, которыми я оперирую, на сегодня самые достоверные в отличие от всех приводившихся ранее в различных публикациях. Они получены уже упоминавшимся выше магаданским историком Александром Григорьевичем Козловым, имевшим доступ к магаданским архивам и работавшим с оригиналами документов в течение 15 лет – до самой смерти в мае 2006 года. Так вот, он разыскал в архивах документы, в которых имелись сведения о рейсах пароходов, приходивших на Колыму в период с 1931 года до середины 50-х годов, с указанием количества этапируемых заключенных. Суммировав эти сведения, Александр Григорьевич определил, что
за четверть века через колымские лагеря прошло около 870 тысяч заключенных. Из этого числа в разные годы умерло от болезней, голода, холода, непосильного труда и т. п. немногим более 127 тысяч, наконец, официально расстрелянных он насчитал чуть больше 11 тысяч…
Материал подготовил Иван Паникаров,
председатель Ягоднинского общества «Поиск незаконно репрессированных»
по архивам музея «Память Колымы», архивам магаданского историка А. Г. Козлова,
а также по книге «Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. (1931-1941)»,
авторами которой являются вышеупомянутый историк и его коллега, сотрудник Северо-Восточного комплексного
научно-исследовательского института И. Д. Бацаев
У нас будет еще много интересного. Подписывайтесь на канал Русский следопыт, ставьте лайки