Не думала, что буду так волноваться, но когда сели в автомашину, в замок зажигания я попала лишь с третьего раза.
— Тебе там удобно? — спросила, глядя на племянницу в зеркало заднего вида.
— Да, — кивнула Настя. Плакать она уже перестала, но по-прежнему всхлипывала, прижимая плюшевого жирафа к груди.
Я положила руки на руль и постаралась успокоиться: один, два, три, четыре... Мне тридцать пять лет, я проходила собеседование в госбанке, прыгала с парашютом и ела личинки шелкопряда в Таиланде, однако перспектива жить под одной крышей с семилетней девочкой и нести за нее ответственность приводила меня в ужас...
Да что же со мной не так, черт возьми?!
— Эй, — тихо сказал Володя и накрыл ладонью мою руку, — все будет хорошо. Поехали домой. — Мне стыдно в этом признаваться, но именно он был инициатором того, чтобы мы забрали Настю к себе. Хотя Володе-то ведь она совсем никто.
После того как Катя, моя младшая сестра, попала в аварию и второй месяц не выходила из комы, ее дочь Анастасия кочевала по родственникам. А их, к сожалению, было немного. Отец девочки так и остался прочерком в свидетельстве о рождении. Поэтому бабушка имелась всего одна — моя мама. Однако она слишком стара и больна, чтобы присматривать за семилеткой. Последний месяц племянница жила у своей крестной. Но у той и так на шее трое детей. Неделю назад она позвонила мне и предложила забрать Настеньку к себе.
— В конце концов, ты ее родная тетка.
Я об этом помнила, конечно же, как помнила и о том, что почти четырнадцать часов в сутки провожу на работе. Мне не хватает времени не то что на племянницу, но даже на бойфренда. А недавно Вова без обиняков сказал мне, что если наши отношения станут и дальше развиваться в таком ключе, будущего у них нет. Но, несмотря на это, по поводу Насти он был непреклонен: девочка должна жить с нами.
— Это теперь твоя комната, — я распахнула перед племянницей двери своего бывшего кабинета, наспех переоборудованного под детскую. — Ну как, нравится?
— Мы очень старались, — улыбнулся Володя. — Если тебе чего-то захочется — сразу говори, не стесняйся.
Настена, не проронившая ни слова за всю дорогу, так же молча зашла в комнату и села на кровать.
Не знаю почему, но это разозлило меня. Хотя, если честно, я злилась еще с того момента, как племянница разревелась при виде меня и начала цепляться за крестную.
— Неужели она не понимает, что мы делаем для нее? — прошипела, когда остались с моим парнем вдвоем. — Я взяла отпуск за свой счет, хотя горит проект, ты целую неделю, делал ремонт в кабинете...
А она ведет себя так, будто ей все не по нраву! Да уж, в мать пошла! Катя тоже лучше всего умела не оправдывать ожиданий.
— Так она не оправдала твоих ожиданий? — тихо спросил Вова, пристально глядя мне в глаза. — Маленькая девочка, которая росла без отца и может вот-вот лишиться матери?
Что-то в его тоне заставило меня замолчать. Не проронив ни слова, мы втроем поужинали и отправились спать.
На следующий день я повела Настю в парк развлечений. Детский психолог, с которым мы общались накануне, настоятельно советовала максимально наполнить досуг ребенка новыми впечатлениями и позитивными эмоциями. Но племянница не проявляла особой радости, ни на аттракционах, ни в кинотеатре.
Вечером, уставшие и объевшиеся мороженым, мы вернулись домой, а наутро я проснулась с температурой.
— Может, мне остаться дома? — предложил Володя.
— Чем ты поможешь? — спросила охрипшим голосом. — Сейчас напьюсь лекарств, посплю, и к вечеру должно отпустить.
Так и планировала сделать, но едва за Вовой закрылась входная дверь, в мою комнату тихонечко постучали.
— Вы не спите? — Настя заглянула в спальню, держа в руках чашку с дымящимся чаем. — Вот, приготовила вам неболейку.
— Что? — переспросила я и устало добавила: — Настюш, ведь говорила тебе: называй меня на «ты», пожалуйста...
— Хорошо, — кивнула племянница. — Это чай-неболейка. Мама всегда делала мне его, когда я болела. Тут мед и малиновое варенье — нашла в холодильнике.
Напиток оказался чересчур горячим и приторно-сладким, но я все равно выпила все до последней капли.
А потом вдруг подумала: «Да, это очень похоже на Катю — давать имена и прозвища всему, даже чаю с медом». В детстве она называла меня Олененком. Это было что-то среднее между «Алина» и «сестренка»...
Мы с Катюшей никогда не были особо близки. Сестра родилась, когда я вплотную подошла к переходному возрасту, и потому крохотный орущий комочек, требующий к себе постоянного внимания, казался мне злом, отобравшим родителей. Катя росла очаровательным, активным и веселым ребенком, а я всегда старалась быть строгой и рассудительной. Неудивительно, что окружающие любили ее больше, чем меня. В семнадцать лет Катя забеременела и твердо заявила, что станет рожать, хоть вся наша семья была настроена против. Она так никогда и не призналась, кто отец Анастасии. В то время как я работала в столице, младшая сестра оставалась в нашем маленьком провинциальном городке, воспитывая дочку и работая кассиршей в супермаркете.
Приезжая в гости, я всегда привозила подарки для племянницы, но никогда особо не интересовалась ее жизнью. В общем, сделаться для нее любимой тетей у меня так и не получилось — потому-то и была уверена, что матерью для Насти мне точно никогда не стать. Но могла хотя бы попытаться...
— Спасибо за чай, — улыбнулась девочке и приподняла одеяло: — Хочешь полежать немного со мной? А я расскажу, какой была твоя мама в детстве...
Когда Володя вернулся вечером с работы, я была уже на ногах. Мы с Настеной готовили на ужин спагетти, шутливо комментируя идущее по телевизору реалити-шоу.
— Ого, как вкусно пахнет! Нона в предвкушении потер руки. — Ну что, когда будем ужинать, семья? Последнее Володино слово заставило меня на секунду застыть.
До этого момента бойфренд никогда не называл нас семьей, хотя мы уже три года жили вместе...
С того дня в наших с Настей отношениях растаял лед. Вместе ходили гулять, готовились к новому учебному году, ездили в больницу навешать Катю.
Врачи до сих пор говорят, что никаких улучшений нет, но я верю: она выкарабкается. Ведь тут ее ждет замечательная девочка, ради одной улыбки которой стоит жить. А пока Катька борется за жизнь, стану для ее дочери второй мамой. Именно этого, уверена, хотела бы от меня сестра. И я ни за что не обману ее ожиданий!