После 22 июня 1941 г. Польское эмигрантское правительство (под давлением английского правительства) восстановило дипотношения с СССР, и заключило соглашение, главным положением которого было создание польской армии на территории Советского Союза.
Польская армия должна была быть подчинена Советскому командованию, воевать на советско-германском фронте, но присягу приносила Польскому государству и носила польскую форму.
В ряды польской армии призывались польские солдаты и офицеры, находящиеся в лагерях для интернированных, молодежь призывного возраста из числа высланных в Сибирь поляков с территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, поляки эвакуированные оттуда же в 41-м году, а также поляки находящиеся в рядах Красной Армии. Общая численность подобных граждан с семьями оценивалась в 250 000 человек.
Советское командование брало на себя полное продовольственное обеспечение по нормам действующей армии, обучение и вооружение полностью одной польской дивизии. Еще 4 дивизии должны были вооружить англичане и американцы, прислав его в СССР.
К сентябрю 1941 г. численность польской армии достигла 20 000, а к ноябрю 41-го 41 500. Все они были поставлены на довольствие и поселены в учебных лагерях. После чего у Советского правительства возник законный вопрос – когда Польская армия под командованием В. Андерса будет готова вступить в бой с общим врагом? Командующий Андерс пообещал, что через полгода (т.е. к лету 42-го) они будут готовы. Особенно он упирал на тот факт, что большая часть призванных поляков истощена и требуется их привести в надлежащий вид. На отъедание и тренировку поляки положили себе полгода.
Дальше начались странности. По всей стране ехали поляки в армию Андерса, подальше в тыл, чаще в сторону Узбекистана. Скоро уже тыловое обеспечение Красной Армии кормило более 96 000 поляков, которые ничего не делали, а просто ждали английского обмундирования и вооружения. Советское оружие они презрительно отвергали, постоянно ведя разговоры о безусловном превосходстве всего английского над советским. Командующий армией на вопросы «ну когда же вы будете готовы?» переводил все стрелки на объективные трудности, виноваты в которых разумеется не поляки, а русские, которые не обеспечили их автомобилями в количестве десятки тысяч, не дают им возможность проводить обучение в лагерях, не поставляют английское вооружение, которое им обещано. И главное – В. Андерс категорически отказывал вводить в бой единственную боеготовую дивизию, полностью оснащенную советским вооружением и обмундированием. Он указывал, что основной принцип участия польской армии в войне – это только когда все они будут готовы и только тогда все дивизии под его командованиям начнут воевать. А иначе эффект будет не тот.
К лету 1942 года для Советского руководства стало очевидным, что выпихнуть на фронт хоть одну польскую часть дело практически невозможное. После чего было заключено соглашение, что все лишние польские едоки отправятся к англичанам в Иран, а в СССР останутся только боеготовые части. И начался исход! Толпы поляков в конфедератках заполнили железные дороги на юге страны, стремясь побыстрее сбежать в Иран. Надо отметить, что англичане тоже были не в восторге от наплыва храбрых польских воинов. Они потребовали в официальном письме Британской военной миссии от 10 марта 1942 года: «мы не желаем принимать более 2500 поляков в неделю» и «срок уведомления в 14 дней до прибытия первого польского отряда»
При этом официальные польские лица заверяли, что поляки вовсе не сбегают от войны, а по прибытии в Иран они вооружаться и тотчас вернутся обратно в СССР. Надо ли говорить, что никто не вернулся?
На территории СССР остались самые боеспособные польские части: 5, 6, 7-я дивизии, учебный полк, запасной полк, артшкола. Численность их составляла 44 000 человек. Но напрасно ждали советские командиры когда поляки начнут воевать. В июне 1942 г. В. Андерс потребовал от польского руководства в Лондоне разрешения на эвакуацию в Иран всей польской армии. И начал прорабатывать план вооруженного прорыва своей армии через афганскую или иранскую границу, в случае если советское правительство откажется их выпускать. В такой ситуации тов. Сталин, видя категорическое нежелание воевать со стороны армии Андерса и отсутствие поставок английского вооружения, дал согласие на вывод их всех в Иран. Отныне кормить поляков должны были их английские хозяева.
К 1 сентября 1942 года эвакуация польских частей была закончена. Уехало 80 000 военнослужащих и больше 37 тысяч членов их семей. В СССР осталось лишь несколько офицеров во главе с полковником Берлингом. Именно он начал формировать в 43-м году польскую дивизию имени Костюшко.
Надо также отметить, что англичанам также не удалось быстро заставить поляков начать воевать. Поляки уютно устроились на территории современного Израиля и Египта, которые так славны сейчас своими курортами.
Требования премьер-министра польского правительства в эмиграции В. Сикорского, чтобы генерал Андерс начал наконец воевать, в итоге привело к тому, что самолет на котором он летел 4 июля 1943 года упал в море сразу после взлета. И только в начале 1944 года по настойчивому требованию премьер-министра Черчилля реорганизованный польский корпус был переведен в Италию и включен в состав союзных войск, где и принял участие во взятии монастыря Монте-Кассино.
За время пока армия Андерса присутствовала в СССР наше НКВД успело внедрить в него свою агентуру, которая регулярно докладывала об антисемитских и националистических настроениях, а также о планах офицерского состава. Вот некоторые выдержки:
«... Подачки Советами нескольких миллионов рублей польскому правительству — пустяк и отнюдь не снимает с Советского Правительства обязанности заботиться о польских гражданах. Советское правительство должно беспокоиться о судьбе польских граждан до тех пор, пока они находятся на его территории. Если бы они находились в Польше, они не испытывали бы того, что они испытывают в Советском Союзе...», командир 5 пд генерал Борут-Спехович
«... Столкновение Польши с СССР после разгрома фашистской Германии я считаю неизбежным...», (Генерал Волковицкий)
«... Я успокоюсь только тогда, когда большевистский генерал в моем имении поработает с тачкой вдвое больше того, что я работал в советском лагере...», (Полковник Домбровский)
«... Я никогда не прощу Советской власти то, что она делала со мной на протяжении 2-х лет. Я не забуду своих страданий и должен буду отомстить», (Капитан Мирский)
«Наша особая линия должна заключаться в том, что не нужно спешить вводить в дело польские вооруженные силы до тех пор, пока не приблизится развязка, и не спешить проливать польскую кровь до тех пор, пока фронт не будет проходить по польской земле. До этого проливать кровь польского солдата, который много перетерпел здесь, — это противоречило бы интересам польского народа. Когда же фронт передвинется на польскую землю — выступить против немцев в союзе с Красной Армией надо. Первым солдатом, который вступит на польскую землю, должен быть поляк, иначе, если вступит первым красноармеец, то Польша может стать коммунистической, а это допустить нельзя», (Подполковник Крогульский — нач. 1 отдела штаба польской армии)
«... Нашей целью должно быть — разгромить фашистов силами Красной Армии, сохранив свои, которые нам будут нужны при установлении польского государства...», (Подофицер Блюдаковский)
«... Мы воевать сейчас не можем. Нам надо поправиться, отдохнуть, а воевать мы пойдем тогда, когда фронт будет под Варшавой...», (офицеры Чернецкий, Рандо, Бочковский)
«...На фронт мы пойдем тогда, когда Англия найдет нужным», (Поручик Козловский)
«...Англия и США свое мировое господство после войны укрепят за счет Советского Союза, мощь которого будет, бесспорно, ослаблена. Поэтому всякий здравомыслящий поляк должен солидаризироваться с Англией и всячески ей содействовать...», (Подполковник Цинтель)
«... В 1939 году нас пугали, что СССР имеет 70 тыс. самолетов, много вооружения, а оказалось все ложью. Красная Армия не подготовлена к войне, и если бы не Англия и Америка, Гитлер давно бы победил Советский Союз, который не обеспечивает вооружением даже свою армию, а не только нашу и чехословацкую», (Полковник Зубчевский)
Впрочем поляки не были бы поляками если бы не выставляли претензии все вокруг и в частности своим фактическим хозяевам англичанам:
«... Англия с нами дружит только из-за приличия, потому что ей надо сейчас и политически выгодно играть роль защитницы «родной» Бельгии, Голландии, Польши и т. п. Однако, когда будет заключаться мирный договор, то с нами не захотят и разговаривать. Могут поступить и так: выделят Варшаву с пригородами и скажут — вот вам Польша. Говорить же о Польше будут через нашу голову с СССР, Японией и Германией и, может быть, с Францией», (Подполковник Висьневский)
«... Какие, к черту, вояки англичане! Нам ставили шпильки, что мы скоро сдали Варшаву. Однако Варшава, незащищенный город, держался более стойко, чем такая крепость, как Сингапур, которую можно было защищать годы, да и в Тобруке они держались в основном польскими, а не своими руками», (Подполковник Окулицкий)
«Англичане в выгодный для них момент могут договориться с немцами и продать интересы Польши и СССР», (Поручик Темпелъ)
После отъезда в Палестину армии Андерса агентура НКВД продолжала сообщать о царящих там нравах и настроениях среди польских офицеров:
«В период пребывания польской армии под командованием генерала Андерса на территории СССР польская разведка собирала сведения о всех польских офицерах и солдатах, лояльно относившихся к Советскому Союзу и являвшихся бригадирами, десятниками во время их работы в советских лагерях…
Еще до прибытия генерала Андерса из СССР все офицеры, заподозренные в лояльном отношении к Советскому Союзу, были отстранены от службы в польской армии, а после приезда генерала Андерса начались массовые аресты офицеров и солдат на основании данных польской разведки, собранных на территории СССР, и вышеуказанных анкет.
В польских тюрьмах в Палестине в январе 1944 г. находилось около 700 офицеров и солдат /в тюрьме Ибнэ (около Гедеры) — до 100 чел., в Латруне около 500 чел./, осужденных на сроки от 10 лет до пожизненного заключения за «просоветские симпатии». К заключенным применялись садистские методы: их бьют, лишают пищи, содержат в тюремных карцерах — в кандалах, раздетыми и разутыми. Отмечены случаи убийств заключенных в тюрьмах жандармами.
Стремясь скрыть от англичан такое большое количество политических заключенных, польские военные трибуналы предъявили им фиктивное обвинение в пьянстве, воровстве, недисциплинированности, а некоторых заключили в тюрьмы как «сумасшедших».
«Среди офицеров армии Андерса и ПСК (вспомогательная служба женщин) наблюдается моральное разложение (пьянство, проституция и проч.).
В армии Андерса до 20% составляют украинцы и белорусы. Они находятся в польской армии на положении бесправных. Им запрещено говорить на родном языке. Ни одного офицера белорусской и украинской национальности в армии Андерса нет»
Увы, но общее мнение современных поляков, что Советский Союз хуже нацистской Германии для Польши, возникло вовсе не после 1990/91 года. Подобные настроения были присуще полкам и во время войны. Но не будем забывать знаменитые слова Черчилля о Польше:
«Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости…»