"Без книг никто не может быть ни хорошим учителем, ни хорошим учеником этого искусства, ибо искусство это столь обширно, что нет на свете человека с памятью, способной сохранить и четверть этого искусства без книг".
Фиоре деи Либери
Говоря об историческом фехтовании, как и о любом другом термине, в основе которого лежит слово «исторический», первым делом взор обращается на то, что представляет собой историческая база явления, то есть исторический источник, исходя из определения которого, нас интересует «комплекс документов и предметов материальной культуры, непосредственно отразивших исторический процесс и запечатлевших отдельный факты и события, на основании которых воссоздается представление о той или иной исторической эпохе или явлении».1 Если мы говорим об исторической кулинарии, мы должны представить себе и инструментарий старинного повара, и набор продуктов, который ему доступен, но более всего нам повезет, если у нас перед глазами окажется книга рецептов, где прямо написано, сколько и чего, в какой срок, и как долго варить, жарить, парить и подавать.
Там, где нет источника, нет возможности прямо сказать, «как это должно быть». То есть, даже зная набор продуктов и инвентаря, мы сталкиваемся с неизбежной пропастью между нашим пониманием «кухни» и пониманием кухни исторического периода. Когда для нас было бы естественно мелко нарезать и обжарить, древний повар мог сварить, да еще и целиком, и это только малая часть проблемы. Возвращаясь к историческому фехтованию, о котором у нас, по счастью, есть и прямые, и косвенные, и нарративные, и археологические, и изобразительные источники, достаточно трудно охватить их во всей полноте.
Однако, чем больше мы узнаем, тем больше можем сделать выводов. Нам трудно с большой уверенностью говорить о фехтовании гладиаторов или гоплитов, еще труднее — о боевых навыках микенцев времен осады Илиона. Однако тут можно попытаться, глядя на захоронения и свидетельства очевидцев, узнать хотя-бы о некоторых элементах боевой практики и вычленить некое рациональное зерно. Говоря об ахейцах, стоит обратить внимание на пассаж из Илиады, в котором описан бой между Ифидамасом и Агамемноном, описанный следующим образом:
Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа,
Кто Агамемнону противостал на сражение первый
220 Между троян конеборственных или союзников славных? -
Сын Антеноров, герой Ифидамас, огромный и сильный,
В Фракии холмной воспитанный, матери стад руноносных.
[...]
230 Пеший с дружиной пошел и вступил в илионские стены.
Он Агамемнону противостал на сражение первый. -
Чуть соступилися оба, идущие друг против друга,
Ринул Атрид и прокинул: оружие мимо промчалось.
Но Ифидамас средь запона, ниже сияющей брони,
235 Пику вонзил и на древко налег, уповая на силу.
Тщетно герой напрягался пронзить изукрашенный пояс:
Первое встретив сребро, как свинец, изогнулося жало.
Древко, рукой охватив, повелитель мужей Агамемнон
Мощно повлек, разъяренный, как лев, и из рук супостата
240 Вырвал; его же по вые мечом поразил и низвергнул.
Там, по земле распростершися, сном засыпает он медным
Бедный, друзей защищавший, далеко от верной супруги
Юной, от коей и ласк не приял, но дарами осыпал:
Сто ей волов сперва даровал и еще обещал он
245 Тысячу коз и овец из стад у него неисчетных.
Ныне ж его Агамемнон во прахе нагого оставил
И понес меж толпами доспех пораженного пышный.2
Итак, перед нами описание пешего поединка, записанное через почти 300 лет после предполагаемых событий, однако точность описания говорит о том, как автор представлял себе подобный бой, и как представлял воинское снаряжение, которое диктовало особенности этого поединка. Не будь у Агамемнона «ниже сияющей брони» серебряного « изукрашенного пояса», бой был бы окончен по всем правилам военной науки — укол под кирасу, описанный во многих дошедших до нас источниках – разрушителен и смертелен. С точки зрения Фиоре деи Либери это один из самых опасных ударов, которые только можно сделать копьем или мечом. Однако же, вся ситуация поменялась в одночасье благодаря наличию дополнительной защиты.
Перед нами косвенный, но реалистический источник, отражающий если не реальную картину пешего боя микенской эпохи, то некие представления о поединках в Гомеровский период. Не будь у нас даже источников такого порядка, а вместе с тем и критического аппарата отсекающего полностью нежизнеспособные модели, мы могли бы представлять себе совершенно иную картину, зачастую, крайне нелепую, вплоть до курьезных представлений о том, что меч или копье совершенно не предназначены для нанесения физических повреждений, а представляют собой «энергетическое оружие», разрушающее «тонкие тела», но вдаваться в этот край спектра псевдоисторических перверсий мы не станем. Нас же касается именно то, что можно отследить, исходя из источников, реконструировать, дополнив недостающие детали и проверить на практике.
В качестве примера здесь можно разобрать переведенный мной текст Las reglas del montante (манускрипт CCPB000152417-8), представляющий собой настоящие заметки на полях, оставленные неизвестным практиком традиции иберийского двуручного меча прямо в книге философа и богослова Мельчора Кано 1563 года.
Семь правил, семь строк, описывающих последовательность действий с двуручным мечом, состоящие из вхождения в атаку и выхода из нее, тем не менее, совсем не проливают свет на то, под каким углом стоит держать стопу, под каким углом наносить удар и как правильнее шагать. Казалось бы, текст без таких подробных пояснений будет бесполезен, однако здесь в дело вступает реконструкция, позволяющая заполнить пробелы текста и дать интерпретацию источника, оживив его.
Вот перед нами первое правило монтанте: Entrar con tajo y rebes y salir con tajo / y rebes y dos estocadas3, что можно перевести как «Войди с прямым ударом и затем с обратным и выйди еще одним прямым и еще одним обратным и двумя уколами». Возникают закономерные вопросы: «как войди?», «что такое прямой удар?», а что такое «обратный?», et cetera. И здесь не обойтись без привлечения параллельных источников и логики, позволяющей исключить неправдоподобные решения. Из иберийской традиции мы знаем, что удары tajo или talho означают, по аналогии с dritto или mandritto Аппенинской традиции, удары справа налево для правши, то есть, удары «с прямой стороны». Аналогично и удары rebez или revez, являются ударами «с обратной стороны», то есть слева направо. Итак, одна часть загадки решена. Остается определиться, на каком уровне будет биться этот удар, будет ли он восходящим или нисходящим, et cetera. На данный момент я могу предположить, что удары меча монтанте чаще всего бьются как восходящие, так же на это указывает второе правило, говорящее «manparando sobre la cabeça», то есть «останавливающиеся над головой». В таком случае, мы можем воспринимать удар tajo в контексте данного источника как восходящий удар справа, а rebez как восходящий удар слева.
Теперь стоит обратиться к более сложной проблеме: как «входить» и «выходить». Здесь нам доступна широта трактовок, так как из источников нам известно как минимум несколько видов шагов, стоит на практике рассмотреть и попробовать предложенные удары с каждым из возможных шагов и вывести наиболее вероятный вариант. В моей интерпретации удар, после которого следует смена направления удара на противоположную, должен наноситься с проходящим шагом, что облегчит нанесение следующего удара. Удар же, за которым следует удар с той же стороны, можно нанести с подшагом либо стоя на месте.
Таким образом можно предложить следующую реконструкцию первого правила монтанте:
С проходящим шагом правой ногой нанеси восходящий удар справа, затем с проходящим шагом левой ногой нанеси восходящий удар слева, после чего сделай проходящий шаг назад левой и нанеси восходящий удар справа и с проходящим шагом назад правой ногой нанеси восходящий удар слева, за чем последуют два укола на еще два проходящих шага назад.
Понимая контекст происходящего, мы могли бы еще точнее воспроизвести источник, зная, что автор предполагает подготовку к бою с одним или несколькими оппонентами, на площади или узкой улице, на войне или турнире, а возможно, просто описывает гимнастическую подсказку для «разогрева» перед учебными поединками в фехтовальной школе.
Итак, возвращаясь к первой и главной мысли сего текста: не будь у нас иных источников о фехтовании двуручным мечом, кроме этих семи строк на полях богословского труда, интерпретация его была бы крайне затруднена и имела бы большее количество белых пятен и вариаций, чем мы можем иметь сейчас. В том случае, если источники отсутствую как класс (что на самом деле достаточно маловероятно), претендовать на звание «исторического» не может ни кулинария, ни архитектура, ни фехтование. Невозможно было бы сказать, как представляли себе фехтование архаические греки, нельзя было бы говорить и о наличии неких традиций или школ в средневековой Европе, не будь у нас на руках прямых свидетельств этого. И посему, обладая достаточно большой источниковой базой, стоит задуматься о том, что эта база, положенная в основу изучения исторических боевых искусств, позволит нам приблизиться к истинному их пониманию минимизируя расхождения с первоисточником до нескольких применимых и не противоречащих друг другу радикально трактовок одного текста, таким образом, с необходимой долей вероятности приходя к выводу о том, как выглядело и каким должно было быть настоящее «благородное искусство». Поэтому, чтобы называться историческим, фехтование или любое другое явление должно опираться на соответствующую базу источников. В противном случае перед нами либо обман, либо профанация.
1 Иванов Г. М. Исторический источник и историческое познание. — Томск: Изд-во ТГУ, 1973. 2 Гомер. «Илиада». Песнь X в пер. с древнегреческого Н. Гнедича, [Электронный ресурс]: сайт Библиотека Максима Мошкова. URL: http://lib.ru/POEEAST/GOMER/gomer01.txt
3 "Las anotaciones manuscritas de los impresos del siglo XVI de la Biblioteca Pública del Estado en Toledo", изданной в Boletín de la Real Academia de Bellas Artes y Ciencias Históricas de Toledo, #55, 2008., стр. 70