Освободительный поход на Западную Украину и Белоруссию был типичной войной-продолжением. Большевики признали независимость Финляндии и Польши, но неприятным сюрпризом стало то, что во внутренней борьбе за власть, что в Финляндии, что в Польше пришли к власти ультранационалисты. Они-то ожидали победного шествия Советской власти по всем национальным окраинам, а вышло, что национализм оказался им ближе, чем свобода, равенство и братство. Термина нацист или фашист еще не существовало, до них еще было лет 10, но и в той и в другой стране победили те, кого можно уже так называть.
В Финляндии националисты победили красных финнов (которые не смогли организоваться, так как смогли это сделать большевики в России) и в результате победители казнили почти всех своих политических противников-соплеменников, а заодно и значительную часть русского населения, которое, по злой иронии судьбы, осталось там после Октябрьской Революции, не решаясь вернуться на Родину или не имея к . Во многом быстрый и ужасный итог финской-гражданской войны стал предупреждением для молодой Советской республики, что ждет красных в случае проигрыша Гражданской войны белым.
В Польше же ситуация была немного другой. К власти пришли революционеры, которые бок о бок боролись против царского самодержавия вместе с русскими эсерами, большевиками, меньшевиками, анархистами и прочие партии. (Тот же будущий диктатор Польши – Пилсудский, участвовал в подготовке покушения на царя Александра III, в котором принимал участие и старший брат Владимира Ильича Ленина – Александр Ульянов) . Но только русские революционеры были интернационалистам, а польские революционеры в своей массе, как оказалось, были националисты, крайнего толка. Если на момент создания Польши в ней проживало всего 64% поляков, то уже к 1939 их насчитывали больше 86%. Политика полонизации подразумевала, что в Польше хорошо жить только полякам. Причем большая часть украинцев и белорусов, подлежащих ополячиванию, проживала на землях захваченных Польшей в войне 1919/21 гг. у советских республик.
Неудивительно, что в 1939 году, когда появилась возможность вернуть свои земли обратно СССР не стал страдать по фашистскому режиму в соседней Польшей, а решительно пересмотрел итоги предыдущей войны в свою пользу. При этом СССР не стал нападать на Польшу, а дождался разгрома ее бывшим же польским союзником – нацистской Германией (вор у вора дубинку украл). Надо отметить, что и само польское правительство отдало приказ своим войсками не оказывать сопротивление советским войскам (хотя некоторые польские военные не исполнили этот приказ), а англо-французские союзники, которые к этому моменту уже объявили войну Гитлеру из-за нападения Германии на Польшу, даже не подумали прислать хоть какую-то ноту протеста.
Итак 17 сентября 1939 года на территорию Польши вошли советские войска.
Отрывки из воспоминаний Михаила Лукинова: Помню поваленный на землю полосатый пограничный столб с польским орлом, пограничное польское село с белыми аккуратными домами какой-то непривычной средневековой архитектуры, с костелом. Поляки сумрачно и выжидательно смотрели на наше вторжение. В самом деле, что они думали? За чистеньким пограничным польским селом, явно, "витриной", лежали грязные дороги и бедные украинские деревни с соломенными крышами и босыми крестьянами.
Политика полонизации привела к резкому разрыву в уровне жизни и правах между польским (католическим) населением и украино-белорусско-немецким. Сперва в 1924 году польское государство лишила гражданства порядка 200 000 немцев, объявив их неблагонадежным населением на правах иностранцев в своей стране. Так до 75% немцев на Волыни были объявлены гражданами третьей категории, а преимущественно право приобретения их земель было отдано полякам. Также польское государство признало нежелательными элементами учителей из Германии и обязало их покинуть страну. Немецкие граждане из Веймарской республики обязаны были платить пошлины в официальных учреждениях намного больше, чем поляки, им не возвращался налог на добавленную стоимость при проживании в отелях. Гонениям и экономическому ущемлению подвергались не только немецкие интеллектуальные элиты, но и даже банальные ветеринары.
В 1926 году в Верхней Силезии, населенной преимущественно немцами началась активная полонизация и разнемечивание. Первым делом Польское националистическое государство подняло в этой области налоги в 12,5 раз. От полонизации сильно пострадали немецкие районы Познани и Поморья. В 1910 г. в Познани проживало 455 тыс. немцев, а в 1926 г. – уже 225 тыс.
Что касается православного населения Польши, то в первую очередь, польское государство стремилось перекрестить его в католичество, но к 1927 году веру поменяли всего 20 000 из пяти млн православных. Также широко использовались методы экономического ущемления прав для украинского и белорусского населения.
Отрывки из воспоминаний Михаила Лукинова: ...Будучи расквартированы в украинском селе, мы воочию убедились, как плохо жилось западным украинцам в панской Польше. В этой стране полноправными гражданами были только поляки. Только они имели право служить и работать на государственной службе. Даже работать чернорабочим на строительстве дороги украинец не имел права - это была государственная работа.
Украинец мог стать поляком, для этого он должен был сменить веру и стать католиком. Были предприняты меры и для постепенного перехода украинцев в католичество. Православная вера была подменена униатской, т.е. чем-то средним между православием и католичеством. Украинцев давили налогами. Hалог полагался даже с печной трубы, и мы после перехода границы удивились, что хаты стояли без дымовых труб. Дым от печей выпускали просто на чердак под крышу. Были частые пожары. К нам обращались с вопросами, можно ли теперь делать трубы. Мы отвечали, что не только можно, но и нужно. Поздней осенью крестьяне шли в церковь босиком. Перед церковью вытирали грязные ноги о траву, обувались и входили в церковь. А выходя, снимали сапоги и вешали их на шею. Одна пара сапог служила крестьянину всю жизнь, а умирая, он передавал их сыну...
Политику полонизации несколько притормозил мировой экономический кризис в 1929 году. В Польше за три года кризиса промышленное производство сократилось почти на 40%, цены на с/х продукцию упали на 65%, безработица составила 50% всех рабочих. Несмотря на некоторое оживление в середине 30-х годов в экономике Польше к началу Второй мировой войны в 1939 году Польша по уровню промышленного производства так и не достигла уровня 1913 года, когда она находилась в составе Российской Империи. В это самое время РСФСР достиг уровня производства 1913 года уже к 1929 году и стремительно обгонял Польшу.
Отрывки из воспоминаний Михаила Лукинова: Плохо жили украинцы под панским гнетом. Обо всем об этом мы узнали подробнее позже, когда были расквартированы на постой в украинском селе. Итак, мы продвигались по бывшей польской земле на запад. Первая ночевка. Бедная украинская хата: земляной пол, грязь, тараканы, полуголые детишки. Я стал разговаривать с одной маленькой девчуркой лет десяти и, порывшись в карманах, подарил ей двугривенный на память. Она была поражена такому богатому подарку и закричала: "Мамо, я имаю двадцать грошей!" Такую сумму она, видимо, держала в руках впервые в жизни...
Помню, въехали в какой-то городок и остановились посреди базара. Со всех сторон к грузовикам бежали торговки с лотками, предлагая свои товары. (Hадо сказать, что при входе наших войск на бывшую польскую территорию, установилось, видимо, практическое соотношение валют: злотый был приравнен к рублю.) Одна из торговок поднесла к нашему грузовику лоток с пирожками. Сидевший рядом со мной солдат-пехотинец спросил о стоимости. "По три гроша, пан, дешевле нельзя, теперь война". Солдат вынул из кармана зеленую трехрублевую бумажку и сказал: "Давай сто штук". "Куда тебе столько?" - сказал я. "Hичего, товарищ лейтенант, пригодятся".
Действительно пригодились. И он съел все сто штук, несмотря на завистливые взгляды и просьбы его товарищей. Hастоящий украинский кулачок...
К середине 30-х годов управление экономикой осуществлялось государственными органами. По примеру фашистской Италии польское правительство стало проповедовать идеи корпоративного государства, населению было предложено забыть все политически и национальные разногласия во имя высших интересов Польши. Проводилась усиленная пропаганда превосходства поляков над соседними народами, ущемление прав и свобод нацменьшинств во имя польской независимости, постоянно пропагандировалась необходимость расширения польских земель за счет соседей.
После 1934 г. внешняя политика Польши стала ориентироваться в сторону Германии. Была провозглашена идея «Великой Польши - от моря и до моря». Разрабатывались планы захвата земель у соседей при союзничестве нацистской Германии. Участились взаимные поездки между нацистами и польскими руководителям
В результате этой пропаганды удалось консолидировать польское общество, все основные политические силы (в которых правда не были представлены совсем белорусы и почти не было украинцев) поддержали участие Польши в дележе территории Чехословакии и аннексию Тешинской области, после Мюнхенского сговора. Так, по меткому замечанию Черчилля, Польша превратилась в гиену Европы.
Отрывки из воспоминаний Михаила Лукинова: ...Есть хотелось зверски. Я взял двух своих солдат (одним офицерам ходить запрещалось) и пошел с ними искать какой-нибудь ресторанчик. Вскоре действительно увидели кабачок в подвальчике, где ярко светились окна и играла музыка. Когда мы вошли в зал, трое в шинелях, в касках, в сапогах со шпорами и с оружием, произошло легкое смятение. Оркестр
перестал играть. Некоторые посетители в испуге встали со своих мест. Советских увидели впервые. Я вежливо поздоровался и просил музыкантов продолжать играть.
Нас рассматривали с любопытством. За буфетной стойкой стоял хозяин, толстяк в расстегнутой жилетке, с сигарой во рту. Я почувствовал себя, как будто попал на съемки какого-то дореволюционного фильма. "Водка, шнапс?" - спросил меня толстяк. "Нет, - ответил я ,- три кофе и три бутерброда". По моим ручным часам было 12 часов ночи, но за стойкой большие круглые часы показывали всего 10. Я не сразу сообразил возможную разницу во времени и с удивлением сказал хозяину, что сейчас уже 12. Тот улыбнулся, вынул изо рта окурок сигары и, делая им жест в мою сторону, ответил с гордостью: "У нас же европейское время". Надо было видеть, как это было сказано: "Мы же Европа!" В несчастной панской Польше часы шли по Лондонскому времени. "Теперь вам придется переводить часы на московское время," - ответил я. Хозяин кабачка пожал плечами, дескать, посмотрим. Допив кофе и расплатившись, мы покинули этих "европейцев"...
Планы нападения на Польшу (План «Вайс») немецкое руководство стало разрабатывать задолго до возникновения мысли о пакте Молотова-Риббентропа.
28 апреля 1939 г., выступая в рейхстаге, Адольф Гитлер объявил об аннулировании германо-польской декларации 1934 года о дружбе и ненападении
14 июня 1939 г. генерал Бласковиц, в то время командовавший 3-й группой армий, издал подробный приказ о боевых операциях в соответствии с планом «Вайс».
15 июня 1939 г. главнокомандующий сухопутными силами Браухич подписал секретную директиву о нападении на Польшу — дне «Y», требуя начать войну «сильными и неожиданными ударами».
22 июня Кейтель составил предварительное расписание проведения военных операций, которое одобрил Гитлер.
14 августа в ставке Гитлера состоялось совещание высшего генералитета, на котором Гитлер сообщил о конкретном сроке нападения на Польшу.
15–16 августа командиры военных кораблей получили приказ выйти в Атлантику с целью внезапного нападения на английский и французский флоты.
Напомним, что пакт был подписан 23 августа 1939 г. и нет никаких сомнений, что нападение нацистской Германии на Польшу состоялось бы в любом случае. Тем более, что Гитлер публично высказывался, что даже если СССР вмешается в польскую компанию вермахта, это не послужит помехой и даже нанесет несколько сокрушительных ударов Англии и Франции. Нападение на Польшу состоялось 1 сентября 1939 года.
Отрывки из воспоминаний Михаила Лукинова: ...Опять украинские села и маленькие городки с еврейским и польским населением. Здесь уже были немцы. Hо прежде, чем отойти назад, они пограбили. Hо ведь это культурная нация. Поэтому они не врывались в магазины, угрожая оружием. Они грабили "культурно".
Приходили в магазины, отбирали лучшие товары, приказывали паковать ("Раскеп, раскеп".), а затем забирали "покупки" и уходили: "За нами идут русские, русские за все расплатятся"...
Ненависть к полякам была так высока среди украинского и белорусского населения, что когда Советская армия перешла границу и начала продвижение, начались стихийные выступления и захват власти в отдельных местностях Западной Украины. Эти выступления жестоко подавлялись польскими жандармами при поддержке солдат. Так например жестоко подавили восстание в городе Скидель:
Из советского донесения: «Продвигаясь к городу, мотогруппа у Скиделя столкнулась с польским отрядом (около 200 человек), подавлявшим антипольское выступление местного населения. В этом карательном рейде были убиты 17 местных жителей, из них 2 подростка 13 и 16 лет. Развернувшись, мотогруппа атаковала противника в Скиделе с обоих флангов. Надеясь остановить танки, поляки подожгли мост, но советские танкисты направили машины через огонь и успели проскочить по горящему мосту, рухнувшему после прохода танков, на другой берег реки Скидель».
Надо отметить, что сами поляки продолжали считать земли, которые они захватили в войне 1919/21 гг., своими и организовывали сопротивление. Сперва это были разрозненные и единичные акты саботажа или террора по отношению к советским военнослужащим, затем выступления участились и начались уже нападения на советских граждан, учителей, представителей власти.
Отрывки из воспоминаний Михаила Лукинова: ...По делам службы мне приходилось бывать и в Hовом Самборе, довольно приличном польском городке, где были и ресторан, и хорошие магазины. Однажды я зашел в галантерейный магазин и попросил показать мне галстуки (по-польски "креветки"). Хозяйка магазина, перемигиваясь со стоящей сзади меня полькой, что, мол, этот варвар в серой шинели понимает в галстуках, подала мне коробку с какой-то крестьянской дешевкой. Я отодвинул коробку в сторону и попросил показать что-нибудь получше. Hа лице хозяйки выразилось удивление, когда этот варвар отобрал и купил дюжину самых изысканных и красивых галстуков, которые после долгое время мне служили.
По улицам шныряли какие-то типы, предлагая советским военным часы, бритвы, шоколад, носки и другие товары. Один их этих дельцов прилип ко мне, предлагая отрезы на костюмы. Я отмахивался от него, но он не отставал. В то время у нас в Москве были в моде костюмы из синего бостона. Я, наконец, спросил у этого человека, есть ли у него синий бостон. "Имаю, пан товарищ, имаю". И пригласил идти за ним. Повел он меня какими-то проходными дворами из одного в другой, так что я даже потерял ориентировку, где же осталась главная улица городка. В одном из дворов он спустился в какой-то подвал, из этого подвала провел меня в другой и здесь попросил подождать. Я огляделся. Это был какой-то бетонный бункер без окон. Под потолком еле светилась лампочка. И вдруг я услышал за дверью, куда скрылся этот человек, легкий металлический лязг, как будто кто-то заряжал винтовку, открывая и закрывая затвор. Я расстегнул кобуру пистолета и поспешил выскочить обратно во двор. Здесь я стал ждать дальнейших событий. Hо все было тихо, и продавец бостона не появлялся. Hадо было выбираться из лабиринта проходных дворов на главную улицу, где все-таки было безопаснее. Так до сих пор не знаю, избежал ли я смертельной опасности или просто лишился синего бостонового костюма...
Также резко оживилась деятельно украинских националистов. Согласно донесению НКВД у ОУНовцев был уже к 1940-му году тщательно разработан план восстания, включающий предварительное проведение диверсионных и террористических актов. Они также собирали сведения военного и экономического характера, готовили нападение на тюрьмы Львова, должны были вывести из строя электростанцию. Основная ставка ОУН делалась на молодежь из сельских районов.
Одной из задач националистического подполья была распространение подпольных ячеек на Восточные области Украины, а также Крым, Ростов и Краснодар. Ставилась задача внедряться в партийные, комсомольские и общественные организации .
Террор считался в подполье единственной формой активной борьбы. Также ставилась задача подобрать места для высадки парашютных десантов, а также обозначались цели для нанесения бомбовых ударов с воздуха войск. Так что война с ОУНовским подпольем началась практически сразу после освобождения Западной Украины. И практически сразу, без раздумий, ОУН выбрало сторону которую оно считало союзником в этой войне.