Разговор о вершинах двух континентов, домике у скал и о том, как не умереть на Эльбрусе.
Пообщаться с профессиональным альпинистом Виктором Ершовым оказалось непросто. Удалось «поймать» его для интервью в короткий промежуток времени, когда он был в Ессентуках между двумя восхождениями на Эльбрус и целой чередой путешествий в диапазоне «Грузия – Санкт-Петербург». Но, по его словам, из всех этих мест комфортнее всего ему именно в горах.
– Можешь рассказать в паре предложений, чем ты сейчас занимаешься?
– Да вот только с Эльбруса спустился, буквально на днях на вершине был.
– С горой тебя. Сколько раз ты уже был на вершине Эльбруса?
– Где-то сто сорок пять (145!).
– А чем ты занимаешься в общем?
– Экстремальными видами деятельности. Вожу людей в горы, лазаю по скалам. Занимаюсь домом – купили в Кисловодске, строим. Там будет со временем скалолазный кемпинг – это прямо над Берёзовским ущельем и скалами.
– Ты зарабатываешь экстримом?
– Последние одиннадцать лет. У меня родители и бабушки с дедушками – мастера спорта по альпинизму, скалолазанию, лыжным гонкам и всему такому. Я с детства в горах, поэтому выбора особо не было. Нет, был, конечно: я учился на химическом факультете в Санкт-Петербурге, потом пару месяцев на заводе работал.
– Когда ты решил: «Всё, с заводом покончено, буду зарабатывать этим»?
– Я всегда подрабатывал летом, когда было время. Сначала в горы ходил, потом меня брали гидом-ассистентом, помощником тренера и так далее. Зацепки, бывало, на скалодроме крутил. Просто я понял, что с химией и с наукой у нас всё непросто в России. Представилась возможность много работать инструктором, гидом, я и переехал на юг. Я и так проводил тут каждое лето, надоело мотаться, снял квартиру и остался.
– А родился ты в Питере?
– Я родился в Москве, и первые годы там жил. Потом мы с семьёй переехали в Санкт-Петербург – у меня мама оттуда. Там – последние классы школы и институт.
– Как отдыхают люди, для которых экстрим – это профессия?
– Самый лучший отдых – это смена деятельности. Походил по горам – потом приехал на скалы. Конечно, устаёшь безумно от всего этого, но перезагружаешься, если постоянно делать что-то новое. Не скучно. Да, раз-два в году мы с женой ездим на море или на скалы в Турцию, Крым или ещё куда-то и, помимо лазания, просто отдыхаем и ничего не делаем. Хотя, бывает, дома иногда сижу и плюю в потолок.
– Ты самой высокой точкой одного континента не стал ограничиваться. Расскажи о путешествиях в Америку. Это был отдых или работа?
– Все профессиональные гиды не сидят на одном месте. Есть домашние горы, как у меня – Эльбрус, но при этом уважающий себя профессионалы стараются развиваться и ездить в другие страны. Поначалу – для себя, а потом – водить людей.
Я, когда впервые поехал, взял с собой американцев. Я им сказал, что не был на Аконкагуа – это высшая точка Южной Америки. Они сказали «классный гид, пойдём». Мне это было интересно, я их сводил на Аконкагуа. А затем, так как у меня появился опыт, фирмы стали предлагать мне работу. Вот уже пять раз был на Аконкагуа и один раз на высшей точке Чили и высочайшем вулкане на земле Охос-дель-Саладо.
Сейчас каждый год стараюсь проводить зимний сезон в Америке. Там в это время как раз время восхождений
– Как отличается бизнес здесь и там?
– В каждой стране есть свои нюансы, тонкости и заморочки. У нас всё относительно регламентировано. Есть советская школа альпинизма, согласно которой ты должен иметь корочки.
В Аргентине нет такой разрядной сетки, как у нас в горах. У них есть коммерция: ты должен отучиться на гида по трекингу, на гида по походам, потом – на простых восхождениях, потом – на сложных. Но при этом, если ты иностранный гость, ты не имеешь права там работать. Ты можешь быть только трек-лидером. И мы, когда там работаем, являемся руководителями групп, а не гидами.
Есть ещё международная сертификация гидов, в России она, к сожалению, не работает. В мире всего около 200 гидов, кто реально её имеет. Таких людей принимают в любой стране мира.
– Стало ли в последнее время больше желающих подняться на Эльбрус?
– Я работаю на Эльбрусе 11 лет. Сначала было очень много иностранцев – процентов 70. Последние лет пять, наверное, соотношение изменилось. Русских восходителей стало больше, а иностранцев осталось по-прежнему.
Россиянам стали интересны восхождения, народ потянулся. При этом есть огромный спектр услуг. Можешь жить в палатке, а можешь – в крутом высокогорном приюте, где тебе будут готовить.
В таком комфорте не нужно сильно напрягаться, тебе всё расскажут, всё сделают, достаточно просто передвигать ногами, поэтому народу стал интересен экстремальный туризм.
– Как людям без опыта не умереть на Эльбрусе?
– Надо стараться заниматься спортом. Нужна нагрузка на сердце, лёгкие и кровеносную систему, например, бег. Скалолазание тоже подойдёт. Есть медикаментозная поддержка: витамины, аминокислоты, разные помощники для печени и почек, но об этом лучше отдельно читать.
И перед горами недельку надо отдыхать. По возможности, чтобы не было стрессов, нервов и всего прочего. Надо высыпаться
Но на самом деле, высота – это очень индивидуально. Много примеров, когда в группе куча здоровых накачанных мужиков и какая-нибудь маленькая девочка, которая только в школе в последний раз физкультурой занималась. Но ей – хорошо, она идёт, песенки поёт, а мужики загибаются, их тошнит. Это фактор высоты, тут не угадаешь.
– При тебе происходили курьёзные случаи из-за этого?
– Случаев много разных, смешных и серьёзных. Вот был настолько сильный ветер, что мы на вершину просто выползали. Выпрямиться было невозможно. Был ещё случай, когда мужик не рассказал, что у него в детстве была травма позвоночника, и поднялся на четыре тысячи. Он сел и говорит: «Виктор, я не могу больше идти». Я говорю: «Ну ладно, давай чайку попьём и пойдём вниз». Он говорит: «Не, ты не понял, я вообще не могу ходить». У него отказали ноги, пришлось его вниз тащить.
– Любой, кто смотрел фильм «Эверест», знает, что это опасно и трудно физически и психологически. Но зачем тогда люди вообще это делают?
Ну… Потому что горы есть. Всё очень просто. Кто-то хочет что-то себе доказать, кто-то – другим. Кто-то идёт потому, что там очень красиво. У других – как у меня – это профессиональная сфера деятельности. И мне нравится такая работа. За мной в горы и жена тянется, помогает, просто гулять ходит. У всех разные причины. Зачем люди плаванием, бегом занимаются? Зачем машину водят?
– Жена начала ходить в горы с тобой или до знакомства?
– Она ходила простые походы. Мы в Кисловодске около горы и познакомились, когда я спустился, а она только приехала. Сейчас она стала ходить намного больше, со мной по-другому и не получается быть рядом.
Гора – это некая точка. Ты должен на неё забраться и делаешь для этого всё возможное. И когда залезаешь, тебя переполняет эйфория от того, что ты достиг своей цели. Идёшь вниз и готовишься уже к следующей цели. В альпинизме можно расти бесконечно, это – маленькая жизнь
– Как горы изменили твою жизнь?
– Я тут с детства, поэтому не могу сказать, что горы меня изменили, я в них живу. Меня, скорее, город изменил. Когда приезжаешь с гор, где тебе всё понятно, в городе неуютно. Я большие города очень не люблю, ни Москву, ни Питер, ни другие столицы. Меня давят все эти люди, огромная спешка, машины, цивилизация. Простора нет.
– А Кисловодск как в этом смысле?
– В Кисловодске мне нравится. Тем более, мы взяли участок вдали от людей, далеко не центр города – над скалами, где пару соседей и всё. Но до магазинов и центра города двадцать минут на машине ехать. Идеально получается.
– Зачем ты сделал гайдбук по скалам Ставропольского края?
– Потому что его не было. Последний создавался в 2008 году, но он был в основном по Кисловодску и немного по горе Острой. Кроме того, там была немного не та информация, которая нужна скалолазам. Мы с женой посмотрели разные гайдбуки по Греции, по Турции, Италии, и постарались всё полезное перенести в нашу книгу. Ну и я всегда хотел книгу имени себя – теперь появилась.
– Удивляет ли тебя, что люди, живущие на Ставрополье и в целом на Кавказе, не ходят в горы?
– Сейчас это не совсем так. Хотя бы на выходные люди выезжают в Приэльбрусье, буквально на шашлыки. И это хорошо!
Потому что если раньше из Нальчика или Кисловодска люди стремились в Москву за деньгами и движняком, то сейчас мнение меняется, и всё больше туристов едут кататься на лошадях, погулять, прыгнуть с верёвкой или полетать на параплане
Туризм даёт развитие местным жителям, и они начинают стремиться к чистоте и аккуратности. Дороги строятся, отели появляются, местные лучше живут, облагораживаются места, сохраняются звери. Это всё и есть развитие.
Текст - Никита Пешков
Фотографии из личного архива Виктора Ершова