Известный омский журналист и правозащитник отвечает на вопросы координатора правозащитной комиссии Форума Свободной России Даниила Константинова.
— Как известно, ты стал обвиняемым по уголовному делу, возбужденному за публикацию цитат из последнего слова Стомахина. Расскажи, как сейчас продвигается дело? Что происходит?
— Формально еще не обвиняемым — пока лишь подозреваемым. Но во всех документах транслируется жесткая обвинительная формулировка, выдающая заказ ФСБ на изготовление «дела правозащитников-террористов». 16 июля исполнилось ровно два месяца со дня возбуждения этого позорного дела. И в этот день произошло редкое событие: руководство СУ СК РФ по Омской области передало дело другому следователю — старшего лейтенанта заменил майор, молодой человек, судя по всему, более подходящий для исполнения заказа. За эти два месяца следствие успело провести мероприятие формата «маски-шоу» — масштабный обыск при силовой поддержке ФСБ и полиции, с изъятием огромного количества вещей у членов моей семьи, — назначить компьютерно-техническую экспертизу и провести один допрос. Каждые десять дней следователь «обновляет» меру пресечения, запрещая мне покидать Омск и оформляет очередную повестку. Во время этих редких встреч мы обмениваемся документами: мы с адвокатом отдаем ему очередные ходатайства, а он вручает нам очередные отказы в их удовлетворении, не особо утруждаясь обоснованием.
— Расскажи, с чем именно, на твой взгляд, связано начавшееся в отношении тебя преследование? Я имею в виду, не формальный повод, а реальную причину. Может ли это быть связано с твоим участием в Форуме свободной России или это больше местная история?
— Я еще в середине девяностых узнал от одного высокопоставленного чиновника, что досье, заведенное на меня в КГБ СССР еще в 1987 году, никуда не делось, аккуратно перешло в ФСБ и продолжает активно пополняться. Ничего приятного в том, чтобы на протяжении стольких лет находиться под колпаком спецслужб, конечно, нет. Запрет на профессии, срыв мероприятий с моим участием и постоянные безуспешные попытки диффамации — самое мягкое из их арсенала... Но я всегда старался этот факт или игнорировать, или относиться к нему со здоровым сарказмом, поскольку я никогда не занимался никакой противоправной деятельностью, всю жизнь строю на основе принципа максимальной открытости и меня невозможно ничем шантажировать или за что-то «зацепить». Более того, много лет назад, когда ситуация в России еще не перешла в нынешнюю фазу тотального произвола, мне удалось даже добиться в «суде» опровержения публичной лжи тогдашнего начальника регионального УФСБ, обвинившего меня в интервью МК в деятельности в интересах зарубежных спецслужб…
Очередное обострение прессинга однозначно связано с моей активной деятельностью по организации независимой гражданской правозащиты в деле Стомахина в начале 2013 года. Примечательно то, что все «дела» с тех пор заводились по прямому указанию или по материалам ФСБ и все они имели непосредственное отношение к Стомахину, причем пики активности силовиков в точности совпадали с ключевыми фазами стомахинских процессов. Сначала я, вместе с Владиславом Иноземцевым, Дмитрием Медведевым и другими публицистами и политиками попал в число авторов «экстремистских материалов», когда таковым признали весь бюллетень «Радикальная политика», издаваемый Стомахиным. Затем, в 2013, в 2015 и в 2016 годах на меня заводили административные дела, обвиняя в «распространении экстремистских материалов», выдавая за них публикацию в 2011 году на одном из администрируемых мной сайтов объявления о выходе того злополучного бюллетеня. Лишь одна из этих попыток, три года назад, оказалась успешной, и меня оштрафовали на одну тысячу рублей, несмотря на полную абсурдность дела и нарушение процессуальных норм.
Нынешняя активность силовиков также имеет прямое отношение к стомахинской теме. Уголовное дело против меня заведено спустя неделю после того, как стало известно о неожиданной, пусть и частичной, победе в ЕСПЧ в деле «Стомахин против России». В постановлении о возбуждении дела мне вменяют в вину «умышленное изготовление и размещение на сайте Патриофил статьи с последним словом Стомахина», которое он произнес на процессе по его третьему делу. Список слов, которые из заказа ФСБ копипастом перенесены в постановление о назначении компьютерной экспертизы, содержит неоднократное упоминание фамилии Стомахин, созданных мной «Международного комитета защиты Стомахина» и благотворительного «Фонда гражданской самозащиты», инициированной мной правозащитной акции World Stomakhin Day (Международный день Стомахина), а также фамилии известных советских и российских диссидентов и правозащитников. Эти же ключевые слова красной нитью проходили и по всему тексту первого и пока единственного допроса… Все это, а также ряд других фактов, позволяет мне с абсолютной уверенностью утверждать, что дело «ФСБ против Виктора Корба» — это в чистом виде попытка силовиков соорудить показательное «дело правозащитников», выставив их чуть ли не прямыми пособниками терроризма. И мне приятно, что такие оценки разделяет большинство порядочных людей, сохранивших совесть и здравый смысл.
— Каков твой прогноз по делу? Как ты считаешь, чем оно закончится?
— В первом же публичном интервью после обыска я сказал, что «дела по заказу ФСБ заканчиваются известно как», имея в виду, что вероятность доведения этого дела до «суда», который привычно проштампует обвинительный приговор, близка к 100%. Минимальное наказание по «террористической» статье УК РФ — внушительный штраф, максимальное — семь лет заключения. Стоит напомнить также, что дела этой категории в России рассматриваются военными «судами», условное наказание не предусмотрено, а срок давности составляет пять лет… Так что, единственный способ, оставаясь в России, избежать приговора — добиться прекращения уголовного преследования. Шансы такого развития событий, разумеется, ничтожны, но они ненулевые и впрямую зависят от уровня мобилизации защитных ресурсов. Причем, не адвокатских, а именно правозащитных, в первую очередь, международных. Мне не привыкать жить и действовать вопреки моим собственным прогнозам — буду и сейчас действовать так же: делать что должен, и будь что будет.
Текст публикуется по исходному варианту заочного интервью. Первая публикация — на сайте ФСР.