Вечером того же дня дивизию посетили командарм И. И. Федюнинский и комкор И. А. Гарцев. Доложив о положении на фронте, я вкратце ознакомил их с планом предстоящих действий.
— Ну, что же, резонно, — одобрил командарм. — Только давайте разложим карты и еще раз посмотрим что к чему.
Все склонились над столом.
— Кто, говорите, будет брать высоту 141,1? — переспросил генерал.
— Полк Мамонова. Он же нанесет удар по Хальчу с юго-запада. Полк Абрамова атакует Хальч с юго-востока, Балашов — во втором эшелоне.
— Хорошо. А с артиллерией как?
— Ночью перебросили две батареи ОИПГД на плацдарм.
Командарм, видимо, остался доволен. Выпрямившись, он еще раз повторил свое «резонно» и стал прощаться.
Уже у дверей он, как бы спохватившись, спросил Амосова:
— Как на новом месте?
— Привыкаем, товарищ генерал!
— Привыкай, привыкай.
Проводив командарма, комкор снова вернулся к нам.
Фатых Гарипович, мне что-то не совсем ясно, как будет действовать артиллерия. Разложим-ка карты, посмотрим еще раз.
Он привел с собой и командующего артиллерией генерала Ганжа. Еще раз детально проверив план артнаступления, мы внесли в него некоторые изменения.
— Не зря говорят: семь раз отмерь, один раз отрежь.
— Что верно, то верно.
Не успели мы проводить комкора и вернуться на КП, как на передовые позиции дивизии обрушился сильный артиллерийский огонь, и туг же зазвонил телефон.
— С высоты 141,1 немцы бросились в контратаку! — кричал в трубку Мамонов.
— Координаты?! Сообщи скорей координаты! — сказал я ему.
Но Мамонов этого сделать не смог. Взрывной волной в его землянке потушило все свечи.
Я приказал открыть огонь по высоте 141,1. Грянул артиллерийский залп.
— Ну как? — спрашиваю я у Мамонова.
— Хорошо! Еще прошу огня.
Неожиданная контратака немцев встревожила не только нас, но и командование корпуса и армии. Ведь если бы мы потеряли плацдармы, то сорвалась бы вся операция, которую так тщательно готовили. Поэтому сразу же после того, как на участке Мамонова послышалась артиллерийская перестрелка, пошли телефонные звонки из вышестоящих штабов.
В ночь на десятое один батальон 260-й стрелковой дивизии принял участок на левом фланге Мамонова.
Кажется, уже все было готово для наступления. Но тут, нежданно-негаданно у самой амбразуры командного пункта разорвался тяжелый снаряд. Взрывная волна занесла в блиндаж клубы пыли и кусочки камня. Свечи потухли, часы на стене покосились и остановились. В глаза и рот набилась пыль, на зубах хрустело. Кое-как погасили огонь, и еще не успели привести себя в порядок, слышу голос Амосова:
— Прибыл командир ИПТАПа!
Я обернулся, протер глаза, вижу: стоит коренастый полковник и улыбается.
И я тут же узнал его. Узнал не в лицо, потому что все еще было пыльно, а по голосу.
— Юсупов, никак ты?! — вскрикнул я.
— Он самый.
Еще один земляк! И не только земляк, а мой бывший однополчанин Гали Юсупов. В тридцатые годы мы служили с ним в Казани, в Татарском полку. Тогда он был командиром артбатареи. Юсупов тоже сразу узнал меня, и мы по-братски обнялись.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!