Город

Тишина. Нарушаемая лишь его шагами. За год проведённый в Городе он привык к тишине, как когда-то привык к шуму ярмарки. Но это было давно, а теперь… Теперь только Город, и больше ничего.

Он шёл по пустынным улицам уже не глядя на одинаковые дома, в очередной раз пытаясь выбраться. Если обходить город по кругу, можно было управиться за пять дней. Последний год он шёл прямо, город не кончался, и, кажется, даже не помышлял об этом. Прямая, как стрела, улица исчезала за горизонтом, и не было видно конца ей. Дома, дома, и снова дома, иногда разделяемые улицами уходящими вбок, и складами с едой.

Год назад, когда он только попал сюда, думал что умрёт с голоду, потому как никакой живности здесь не водилось совершенно, и ничего съедобного не росло. Три дня он искал пропитание, пока случайно не забрёл в большое здание с окнами во всю стену. Он и раньше такие видел, но не заходил, они казались неинтересными, и вызывали лишь недоумение размером окон, и яркими штучками внутри. В другое время он обязательно бы влез, но сейчас его гнал голод. Побродив по этому зданию, он случайно задел полку, с которой посыпались яркие штуковины, лежавшие на ней. Одна из них лопнула, внутри оказалось печенье. Начав судорожно рвать другие, он обнаружил, что во всех них находится еда. Три дня он ходил мимо еды и не понимал этого. В тот день он впервые рассмеялся. Смех нарушил тишину города, но не на долго, вскоре сменившись жадным чавканьем.

Год, как это мало, для живущего в шумном, быстром мире. Год — это вечность прожитая в тишине, нарушаемой лишь тобой. Старики говорили, что Город стоит уже многие сотни лет, но никто не знал что находится внутри, никто из тех, кто уходил узнать — не вернулся. И вот тогда он, у него тогда ещё было имя, теперь-то оно ему не нужно, кто его будет использовать, решил выяснить, а что же там. С детства он отличался большим любопытством, за что не единожды был порот, бит и покусан, да что толку. Одним прекрасным весенним днём, когда их обоз возвращался с ярмарки, и проходил мимо Города, он улизнул. Пол ночи он шёл по лесу, страшась погони. Потом вышел на дорогу. Дороги, ведущие к городу, были ровные, гладкие, покрыты чем-то, похожим на камень. Но камень был один, как будто вырубили из него полосу и положили в сторону города. По этой дороге идти было легко и приятно. И вскоре появился он, Город. Его можно было увидеть издалека, но приблизившись — терялся изведу. Только приблизившись вплотную, к черте, где начинались дома, он увидел его.

Войдя в город он первое время глазел по сторонам удивляясь одинаковым домам и чистоте. Но скоро ему это прискучило и он захотел есть. Убедившись, что поблизости ничего съедобного не наблюдается решил не на долго вернуться в лес. И не смог. С тех пор он бродил по городу в надежде выйти. Он уже ни о чём не мечтал, ничего не хотел, ел просто потому, что это было необходимо, иначе он не смог бы идти дальше. Идти, это всё, что ему осталось в этой тишине. Даже мёртвым Город нельзя было назвать. Он видел мёртвые города, там развалины, обгоревшие дома, растительность пробивается где попало. А здесь… Здесь даже пыли на дороге не было. Город стоит сотни лет, а на стенах домов, очень тоненьких, ни щербинки, ни скола. Даже птицы не залетали в Город.

Единственное что ему осталось это идти вперёд и считать дни проведённые в Городе. Больше здесь заняться было нечем. Он не мог просто сидеть и ничего не делать, не тот у него был характер. Но здесь не нашлось применения ни его любопытству, ни жизнелюбию, ни смешливости. Не к чему это всё было приложить. Город не был мёртв, но и жизни в нём не было.

- Ну что, как объект?

- Акклиматизация проходит по графику. Эмоциональное состояние стабилизировалось.

- Когда переходим ко второму этапу?

- Как только поступит распоряжение.

Он спал. Ничего не тревожило его сон, впрочем как обычно. Это был ещё одна ночь, из бесконечной череды ночей, проведённая в Городе. Позавтракав он привычно прибрал за собой бумажки, хоть и считал это нелепым, и побрёл дальше, прямо, надеясь найти выход из города.

Неожиданно в стороне ему почудилось движение, он быстро повернул голову, но успел заметить лишь тень, то ли от птицы, то ли от облака. Но птицы сюда не залетают, а для облака тень была слишком мала. Он почти бросился за тенью, но испугавшись, что не сможет потом верно определить направление движения — остался на месте. Постояв ещё немного, жадно всматриваясь в то место где он увидел тень, он вздохнул и побрёл дальше.

Ближе к полудню, когда солнце уже ощутимо припекало, он решил зайти в склад и взять воды. Припасы он с собой не брал принципиально, зачем, ведь можно зайти и взять. Войдя внутрь он испытал шок, там стоял человек, первый человек, которого он здесь видел. Радостно подбежав, и схватив человека за руку, он не сдержал вздох разочарования. Это была лишь кукла, очень похожая на человека кукла. Взяв воду он побрёл к выходу, но, поражённый, остановился. Да, кукла, но и кукол он здесь не видел, никаких. А эта так похожа на человека.

Подойдя ближе он принялся её разглядывать. Примерно одного с ним роста, похожая фигура, несомненно мужская, ничем не примечательное лицо, просто обозначение черт, губы, нос, глаза. А вот одежда его заинтересовала. Очень тонкая ткань, пыльно-серого цвета, плотно прилегавшая к телу куклы, как вторая кожа, была на ощупь очень приятной и гладкой. По центру туловища, от живота до горла, тянулась не понятная полоса, похожая на след маленькой змеи, заканчивающаяся небольшой цепочкой с шариком на конце. В остальных же местах одежда была цельной, он горла до пят, даже швов нигде не было видно. Осмотрев одежду со всех сторон он решился, взялся за шарик и потянул вверх, ничего особенного не произошло, только одежда начала оттягиваться от горла куклы, тогда он потянул вниз, и вот тут его ждал сюрприз. След маленькой змейки разошёлся в стороны, открывая белое тело куклы. Изнутри одежда на ощупь была похожа на мох, мягкая, упругая, но при этом тёплая. Его собственные рубаха и штаны давно истрепались, но в складах кроме еды ничего не было, поэтому он решительно стянул одежду с куклы и начал натягивать на себя. С непривычки провозившись дольше чем расчитывал он оглядел себя. Чувствовал он себя в этой одежде вполне приемлемо, даже сапоги не понадобилось обувать, но выглядело это непривычно, да и, что греха таить, несколько неприлично. Тело словно голое, разве что срам пригрыт. Ну да кто увидит. Он набрал воды и пошёл дальше.

- Второй этап запустили?

- Да, уже подсунули стандартный комбез, освоил мгновенно.

- Радует, что дальше?

- Завтра пробный контакт.

Следующий день начал поражать его с самого утра. Когда он, позавтракав, собрал обрывки бумаги и собирался дойти до корзинки, в которые обычно их складывал, корзинка подъехала сама, приоткрыла крышку и замерла. Он, страшась своей смелости, опустил в неё бумажки и сделал пол шага назад. Корзинка опустила крышку и откатилась на месть. Проморгавшись, и желая проверить не почудилось ли ему это, он разорвал ещё одну бумажку, скомкал её в руке и сделал движение в сторону корзинки, та послушно подъехала открыв крышку. Повторив опыт трижды и почесав в затылке для достоверности, но так ничего и не поняв, он двинулся дальше. К полудню, зайдя за водой, он увидел в складе уже трёх кукол. Все они были в такой же одежде как и на нём, только разных цветов, словно предлагая ему выбирать. А к вечеру кукол было пять. Немного поколебавшись он выбрал одежду своего любимого, синего цвета, натянул её и лёг спать. Так продолжалось ещё пять дней. Корзинки услужливо подъезжали, одежда на куклах радовала яркостью цветов, но больше ничего не менялось. Хотя и эти перемены обнадёживали, что он приближается к концу. Нет не Города, а своего путешествия. Он уже смирился с тем, что из Города ему не выйти, и лишь из упрямства продолжал мечтать об этом и двигаться вперёд.

Следующий день его снова удивил, едва он зашёл в склад — загорелся свет над полочками с едой. Видно их было и так, окна давали достаточно света, но теперь всё засветилось яркими красками, даже в глазах немного зарябило. Позавтракав он двинулся дальше. Вскоре он услышал тихий шелест позади себя, отвыкнув от звуков, он от испуга развернулся прыжком. По обочине дороги двигался металлический куб, по бокам которого были приделаны колёсики, именно они и издавали шелест при движении. Как он двигался — было совершенно не понятно, никто его не тянул, никто не толкал, да и выглядел он цельным, без каких либо стыков. Кубик деловито прошелестел мимо и покатил дальше. Постояв некоторое время глядя кубику вслед он решительно двинулся дальше, предвкушая что ещё произойдёт.

Неожиданно перед ним выросла Башня, так же, как когда-то появился перед ним Город, только что её не было, и вот он стоит в десяти шагах от высоченной Башни, вершина которой, кажется, скрывается в облаках. Она огромна, величественна, и состоит, похоже, из одних окон, от земли и до самого неба. Он подощёл ближе, пытаясь разглядеть что находится внутри, но стёкла так блестели, что ничего не было видно. Внезапно одно из окон отодвинулось, оказавшись дверью, и оттуда вышел человек, обычный человек, одетый в такую же одежду как и он, только зелёного цвета, и направился к нему.

- Здравствуй, ты вовремя. Пойдём, я тебе всё покажу и расскажу.

И они вместе скрылись в башне.

- Да, господин генерал, вы были правы, поиск и тестирование искателей миров надо проводить именно на отсталых мирах.

- Естественно, у них больше развито любопытство, гибче разум, а приспособляемость просто зашкаливает.

- Мы оценили. Ну что, сколько ещё приманок запущено?

- В этом квартале — 15 678, в следующем планируем удвоить цифру.