Егорка всегда был любопытным: интересовался и делами родных, и делами друзей, и знакомых, и незнакомых. В мире для него не было чего-то неинтересного. Его детское сердце жаждало все нового и нового. Оно искало в каждом уголке тайны, в каждом слове скрытый смысл, в каждом рассказе подтекст.
Но было среди всех желаний одно - несбыточное для Егорки. Он хотел любить. Но что это такое? Как узнать это чувство ещё только будущему мужчине? Никак. Поэтому трудно было не только его сердцу, но и разуму, горячему уму.
…
Город. Для одних город – мир шансов, мир лотерей, где у тебя есть возможность вытянуть счастливый билетик и стать другим. Для других – мир адских мучений, где главная цель - просто выжить. Необходимо сказать, что переход из одной группы в другую возможен в равной степени: сегодня ты с «билетиком жизни», а уже завтра ты можешь потерять его или, что еще хуже, случайно порвать. И наоборот. Волоча босые ноги по переполненным улицам, ты можешь случайно наткнуться на тот самый, потерянный кем-то, «билетик жизни» и уже завтра войти в мир шансов. Так всегда: одни теряют – другие находят. Так всегда…
…
Егорка был городским, однако городскую жизнь недолюбливал: не хватало простоты. Поэтому летний отдых в деревне он всегда ждал с нетерпением, как глоток свежего воздуха.
В доме, построенным дедом, Егорка был желанным гостем. Правильно сказать, что каждый был таковым вне зависимости от степени родства и ширины кармана. Неудивительно. Там, где простота, всегда найдется место искренности и любви, правде и неподдельной заботе.
…
Деда Егорки уже не было как два года. Пытаясь вытащить из проруби своего приятеля, он сам стал заложником ледяной стихии, ледяной корки, да и самой зимы.
Егорка деда помнил отчётливо: обязательно выбрит, причесан и покладист. Дед к тому же был верующим: молился вечерами. То ли Богу, то ли своим внеземным духам. Точно никто не знал. Знали только, что трапезничать без молитвы нельзя. Дед будет ругаться. Да и ругался он по-доброму. Скорее советовал, нежели отчитывал.
Дед без памяти любил бабку свою – Ильиничну. «Ильинька моя», - величал её дед, питая ненависть к шипящим.
Ильинька любила своего мужа не меньше. Иногда казалось, что умереть они должны в один день. Возможно, так и было бы, если бы…
После смерти деда жилось трудно: тоскливо. Плакала. Рыдала. Чуть ли не завывала. Лишь Егорка был для неё утешением. В нем она видела копию деда: его доброе лицо, всегда ярко-голубые глаза, его ироничную манеру общения. Да и Егорка сам хотел быть похожим на деда.
…
В конце июня, когда все городские дела потеряли смысл, Егорка приехал в деревню к бабушке. Бабушка о делах родителей не спрашивала: отец бросил семью после рождения Егорки, а с матерью Егорки она созванивалась каждый день и вечер. Только сам Егорка интересовал Ильиничну.
- Как твои дела, сынок?
- В горку, бабуль.
- В Едрусь?
- В Эльбрус!- не без улыбки сказал Егорка.
- Едрусь-Едрусь… Как же ты….
И дальше разворачивался диалог, который знаком каждому, у кого была та самая бабушка, всепоглощающе любящая детей.
…
В середине июля Егорка познакомился с девчонкой из соседнего района. То было важное событие!
Егорка, не знающий, что происходит, но чувствующий, что это совсем не похоже ни на что, стал нервничать днями. Отсюда беспокойство и неуверенность. Маша заселилась с вещами в сердце Егорки. Но сердце оставалось легким, воздушным, непомерно невесомым.
А вот разум... Он боролся и искал. Он не находил еще таких чувств. И не воспринимал их. Процесс постоянной борьбы непонятного с разумом длился до середины августа. Хоть и считается, что после второго августа вода становится чрезмерно холодной, все знают – это только суеверие.
…
14 августа Егорка и Маша пошли на реку. Вода ледяной не была. Ледяной корки тоже не было. До зимы еще не скоро. Казалось бы, все впереди: окончание школы, университет, свадьба, работа, дети, внуки… Мысли бегали и цеплялись одна за другой. Как-то всё слишком далеко спланировано. Подозрительно.
…
Маша, очень приятной наружности, была приятна и в общении. Вот лишь плавать не умела. Да и зачем ей уметь, если всегда рядом будет крепкая опора. Она Егорку то ли полюбила, то ли решила поиграть с ним – однозначно тут трудно сказать, ибо одно привязывается к другому, да ещё и дети.
Маша, раздевшись, сразу пошла в воду, возложив оставшиеся обязанности на Егорку. Егорка раскладывал содержимое пакетов, расстилал покрывало… Остановил его от занятия резкий знакомый крик. Маши не было видно.
Бросив всё, Егорка метнулся в воду. Нырнул. Нога Маши запуталась в железных оковах, которые оказываются ненужными предприятиям, и те сбрасывают их в воду.
Обреченная Маша двумя руками вцепилась в жилистое тело Егорки. Он ни о чём не думал. Он не сопротивлялся. Он сам её держал. Когда его лёгкие просили воздуха, Маша просила его присутствия. Любила. Или боялась.
…
Её глаза стали неподвижными первыми. Егорка, находившейся уже на грани бессознательного состояния, видел очертания бездыханного тела Маши. Сердце Егорки ничего не знало. Оно перестало любопытствовать и робко преклонилось перед смертью. Оно успокоилось.
…
Их тела нашли не следующий день. Они держались друг за друга - так сильно сцепились. Он всегда хотел быть похожим на деда. И был. И даже смерть была похожая. Не глупая. В храбрости нет места глупости.
Такие люди не жалеют себя. Они готовы на все ради других. Они жертвуют собой. Они способны сострадать.
Они не живут спокойно. Их задача в сохранении спокойствия других. Впрочем, они успокаиваются тоже. Но только никто не знает, когда...
Автор: Козлов Илья Дмитриевич, Москва
Участник Международного конкурса «Реальная помощь»
Об авторе от первого лица:
Свой путь творческий начал с 2012-ого года, поступив в МГУ. Начал расти и реализовываться, отбрасывая всё лишнее и отсекая традиционные формы и шаблоны. 6 лет работал на телевидении в спортивной сфере, но после "ушёл" в творчество как литературное и сценарное, так и визуальное (видеоискусство). Путешествую, открываю новые взгляды и новые культуры. Верю, что земля бесконечная.