Войска Центрального фронта после того, как было сорвано очередное наступление немцев на Курском выступе, ждали сигнала для перехода, в контрнаступление. 36-я авиационная дивизия дальнего действия имела задачу — одновременно с началом артиллерийского наступления нанести бомбовые удары по укрепленным районам Глазуновка, Большой Малиновец, Гусево и в дальнейшем, по мере прорыва вражеской обороны нашими войсками и развития успеха, уничтожать живую силу и технику врага на железнодорожных станциях и не допускать как подвоза, так и эвакуации военного снаряжения и другого имущества гитлеровцами. В небе непрерывно висели армады самолетов. Завязывались ожесточенные воздушные схватки. Такой массы скопления различных родов войск на одном участке за всю войну еще никогда не было.
Воодушевленные сообщением командования на партийном собрании о том, что в эти дни должно начаться массовое изгнание фашистов с Советской земли, летчики 42-го авиационного полка в первые же дни показали примеры бесстрашия и геройства, и среди них звено под командованием капитана Васильева. С 6 по 15 июля по нескольку раз в сутки он поднимался в воздух и, идя навстречу опасности, громил вражеские эшелоны, блиндажи и укрепленные рубежи, подавлял огонь артиллерийских батарей. По данным дешифровки фотопланшетов, в этих боях экипаж Васильева действовал очень успешно: 18 прямых попаданий по блиндажам, дзотам и огневым точкам противника, уничтожено 5 складов с горючим и боеприпасами, 12 точных попаданий по железнодорожным сооружениям и путям, разбит эшелон с живой силой и техникой, уничтожено 4 вражеских самолета и не один десяток солдат и офицеров.
В ночь с 7 на 8 сентября 1943 года в должности командира эскадрильи капитан Васильев получил боевое задание уничтожить Беззаботинскую артиллерийскую группировку фашистов. Облачность, укрывавшая небо в течение дня, к вечеру постепенно стала рассеиваться. Стих шквальный ветер, выглянула луна. Уже в полете Васильев отдал приказание штурману:
— Бомбометание будем производить с высоты три тысячи метров.
Кравченко тут же стал рассчитывать полет. Километров за десять до цели из небольшого населенного пункта, на что Васильев, разрабатывая маршрут полета, явно не рассчитывал, внезапно появились два луча прожектора. В один из них попал его самолет. С помощью виража Васильеву удалось уйти из полосы света и продолжать полет. Радист доложил на КП полка:
— Из зоны прожекторов вырвались. Идем на цель.
Но фашисты продолжали преследовать самолет. Заработали их связисты. За самолетом было установлено тщательное наблюдение. Боевых товарищей на аэродроме охватила тревога. Но экипаж, набрав необходимую высоту, уверенно продолжал полет к цели.
— До объекта пять километров! — докладывал штурман.
— Приготовиться! — приказал Васильев. В его наушниках вдруг раздался голос старшины Ермилова:
— Слева разрывы снарядов.
— То же справа, — сообщил Чижиков.
— Володя! — крикнул Васильев. — Давай!
— Еще немножко, — последовал ответ.
И когда стрелки приборов показывали нужные данные, штурман нажал на кнопку электросбрасывателя. Одна за другой на скопление вражеской артиллерии стали падать крупнокалиберные бомбы. И тут же выросли огненные фонтаны.
— Цель накрыта! — доложил Кравченко.
— Вижу. Хорошо сработал, — ответил Васильев. Но огонь зениток не прекращался. Забегали лучи прожекторов. Вот-вот они нащупают самолет. Маневрируя среди белых полос и многочисленных разрывов снарядов, Васильев стремился побыстрее выйти из зоны обстрела.
— Товарищ капитан! Есть пробоины, — доложил штурман.
— Ничего, зайдем еще разок, — ответил командир корабля. Самолет пошел в обратном направлении. Четко работали моторы. Васильев посмотрел на приборную доску. Никаких отклонений приборы не показывали. Значит, все в порядке.
— Захожу на цель, — снова раздался его голос.
Вот он делает разворот, увеличивает скорость и заходит на врага.
— Цель накрыта! — доложил Кравченко, когда самолет стал набирать высоту. Земля медленно, но все дальше и дальше уплывала от экипажа. И в этот момент рядом с самолетом разорвался вражеский снаряд. От осколка слетел фонарь с кабины корабля. Осколок зацепил и шлем Васильева. Командир ощутил, как по лицу потекла кровь. Но это была только царапина. В корабль ворвался колючий ветер и стал обжигать лица экипажа. Вокруг рвались снаряды и мелькали стрелы прожекторов. Васильев прибавил газу, стремясь быстрее вырваться из огненных трасс зенитчиков и прожектористов. Ему все же удалось уйти от фашистов. Вскоре Чижиков услышал позывные: «Беркут! Беркут! Я Сокол. Как слышите? Отзывайтесь. Почему молчите?» Чижиков нажал на переключатель. Но больше мигающего зеленого огонька не увидел.
На этом связь с КП оборвалась. Чижиков стал осматривать радиостанцию. Как только открыл крышку, на него хлынула струя холодного воздуха. Оказалось, осколок попал в трансформатор рации и повредил обмотку.
— Радиостанция вышла из строя, — доложил радист. Васильев посмотрел на часы. Было за полночь. Горизонт начинал светлеть. Только теперь, когда самолет плыл ровно, Васильев почувствовал усталость. Он дотронулся до виска и ощутил запекшуюся кровь. В полку все волновались, мало кто спал. Высказывались различные мнения. Одни доказывали, что нужно было послать экипаж для прикрытия, другие — что на такое расстояние нельзя посылать один самолет.
Третьим все же не верилось, что Васильева сбили.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!