Не стой перед обрывом
Однажды я решила, что чувствую слишком много: столько, сколько невозможно вынести. И поклялась себе никогда больше не плакать, чтоб не испытывать боль.
Глядя на кольцо с голубым прозрачным камнем, я пообещала себе, что оно станет мне напоминанием о спокойном море и моей последней капле слез.
Тот день стал рубежом, после которого следовала лишь бездонная пропасть: без боли, печали, слез обиды... И слез радости.
Я поняла, что больше не чувствую ничего. Совсем.
Сначала меня успокаивало это состояние: я могла сосредотачиваться на делах и действиях, на текстах и словах. Я обрабатывала поступающую информацию несколько иначе, чем прежде. Если раньше я "тратилась" на эмоции, теперь все силы шли на восприятие сути. Оттого всё стало более продуктивным. Считать это можно было взрослением, серьезным подходом и чем угодно более. Лишь позже я поняла, что этот процесс может быть необратим. Когда я хотела искренне радоваться, когда я хотела освободиться от негативных эмоций, я не могла этого сделать. Не было ни смешно, ни грустно. Казалось бы, не смертельно, но это съедает изнутри. Когда вспоминаете, какой открытостью души обладали, как становилось легко от слез, когда хотели с головой погрузиться в чувства и отдаться творческому порыву, когда думали о том, как стихотворные строфы сменяют слезы на глазах, как задевают за живое фильмы, как любишь человека до беспамятства, как встречаешься с кем-то после долгой разлуки. Всё это требует самых глубоких чувств. Но когда приходит осознание, что этого больше не будет, и не потому что ты сдерживаешь себя, а потому что ты разучилась чувствовать, возможно разучилась навсегда, становится страшно. Это ощущение не передать. Это паника. Страх от того, что в твоей душе ничего не осталось. Человек жив пока он чувствует. Здесь же меня всё чаще стала посещать мысль о том, что дальше ничего не будет. И если я пока не умерла, то лишь физически.
Вернувшись на пару шагов назад
В последнем классе школы я как никогда четко стала замечать рамки, построенные вокруг себя. Окружающими людьми, установленными обществом нормами, мнениями близких и совершенно посторонних мне людей. Какие-то рамки навязывались годами, внедрялись под маской "благовидных намерений", какие-то я по своей наивности приняла на веру. Я по прутику складывала их вокруг себя, пока не оказалась запертой в клетке. В тот момент меня поглотило острое желание выбраться из ловушки.
Я начала свои превращения: совершала неожиданные поступки, освобождалась от ментального хлама, вдохновлялась людьми с невероятной внутренней свободой, жила и дышала творчеством, не плыла по течению, но его ускоряла. Мой путь был для меня таким легким, я лишь умело лавировала меж неких возникающих препятствий и успевала увернуться от возможных барьеров, прежде чем завижу их на горизонте. Мой путь казался мне фарватером. И я почувствовала свою свободу. И "отпустила" свои эмоции. Я наслаждалась выбранным маршрутом и хотела прочувствовать каждый свой маневр. Ощущения легкости, внутреннего спокойствия и безграничного счастья - вот то, что наполняло меня тогда. Я за считанные секунды проникалась атмосферой, услышанным рассказом или же увиденной картиной. Я научилась погружаться во внутренние состояния других людей: слышала и чувствовала их с небывалой остротой. Это было нечто сродни эмпатии, и казалось мне невероятным, но таким естественным... Будто я была слепа столько лет и, о, чудо, прозрела.
Но судном стало сложно управлять. Умение тонко чувствовать превратилось в глубокие страдания. Больная, искалеченная душа. Становилось невыносимо от слез других людей. Истерики начинались даже от историй давно минувших лет (помню, как сползала по стене в коридоре после длительной лекции о холокосте). Когда же течение стало ускоряться, а на пути стали появляться крупные препятствия, я не могла собрать себя, разбившись словно хрустальная ваза. После первого падения от самоопределения я склеивала себя как могла. Крупные осколки составить было еще не так сложно. Второе падение в виде семейных трагедий разбило вазу в очередной раз. Не успела я себя собрать, как почувствовала очередной удар. Я, будто шатаясь, стояла на пъедестале, и меня пинали всякий раз. Ощущение предательства близких людей, надо признать, стало достаточно крепкой основой для склейки, оно заставило меня собраться на какое-то время. Подготовка к экзаменам в художественной академии обернулась прощанием с детскими фантазиями. Сложности в отношениях с теми, от кого хотелось услышать слова поддержки, доводили до исступления. А дальше затишье. Пустая комната и одиноко стоящая невзрачная ваза. Каждая попытка наполнить вазу водой оборачивалась фиаско: прозрачная жидкость проходила насквозь, выступала из всех щелей. Помню всё как в тумане: однородной серой массой. Поступление в университет, первые месяцы учебы, редкие попытки отделиться от течения, собраться с мыслями и выбрать маршрут... Но всё тщетно, сил хватало лишь на короткий рывок куда-то в темноту. Я не видела пути, шла наощупь, спотыкалась, падала, вновь слышала звон от ударов той одинокой вазы. Слезы уже только от бессилия и собственной беспомощности. Я не могла опереться ни на кого, хотя того и не ждала. Я просто надеялась сделать первые уверенные шаги, увидеть, куда идти. Так продолжалось несколько лет. Невозможно долгих лет. Чертово течение несло меня непонятно куда и с какой целью, всё было занесено густым туманом. И будь оно неладно, как же я устала плыть. Барахтаться, то надеясь на спасение, то пытаясь ногами достать до дна.
Мнимая устойчивость. Казалось, всё замерло. Течения больше нет. Какое направление ты выберешь — туда можно добраться лишь своими силами. Ни за, ни против. Я выбрала себе цель и решила, что чувствую слишком много: столько, сколько невозможно вынести. Я поклялась себе никогда больше не плакать, чтоб не испытывать боль...
Прыгай!
Прыгай! из-за птиц трудно рассмотреть землю. Вылетай из окна! Здесь нет земли.. Здесь небо с двух сторон. из нижнего льется дождь, а из верхнего летят птицы. прыгай! Ты должна прыгнуть! О небо еще никто не разбивался!
Рената Литвинова. "Богиня: как я полюбила"
Прошло достаточно времени, я вернула себе свои чувства. Лишь после того, как вернула себе своё мнение и свои мысли. Я до сих пор узнаю, что вызывает во мне сострадание, что причиняет мне боль, что заставляет смеяться, а что вызывает отторжение.
Ограждения вокруг вас вы возводите своими руками. Запреты — ваши, и их отсутствие тоже. Если внизу вы видите лишь бетонные плиты, вы можете стоять до тех пор, пока ваша фантазия не превратит их в мягкие полотна. Если перед вами небо, не нужно особой смелости, чтобы сделать всего лишь шаг.