Новость о том, что больной онкологией Иосиф Кобзон впал в кому вызвала в социуме нездоровую реакцию. Сколько "юмористических" мемов, сколько положительных эмоций, сколько злорадства. "Наверное, человек ел младенцев и съел их не меньше десяти", - подумают те, кому фамилия Кобзон ни о чем не говорит.
Я не поклонник этого человека - ни как певца, ни как политика. Но я не думаю, что Кобзон столько нагрешил за свою жизнь, чтобы сейчас устраивать танцы перед его больничной койкой, на которой он лежит в коме вторые сутки.
Более того, в моих глазах Кобзон всегда будет заслуживать уважения чисто по-человечески. За то, как он повел себя во время захвата заложников в театральном центре на Дубровке, во время показа мьюзикла "Норд-Ост".
Может быть, не все понят те страшные события октября 2002 года, когда террористы захватили около 700 человек, пришедших в театр? Мне кажется, это невозможно забыть. Можно не знать в силу возраста, но забыть... Вся страна жила у экранов тв. Мне было 15 лет и я не могла учить уроки, не могла гулять. Мы смотрели новости и читали газеты, разговаривали только об этом. Плакали.
Кобзон повел себя как настоящий мужчина - он пошел к террористам. Прямо в театр. Всем рекомендую почитать его интервью по этому поводу на "фишках". Здесь приведу самые яркие моменты:
- И как же Кобзон разговаривал с террористами?
- Я вошел - стою. Бандиты - все в масках. Один сидит в кресле.
- Мовсар Бараев?
- Нет - Абу-Бакар. Он так назвался. А по бокам - другие, с направленными на меня автоматами. Я им говорю: «Ребята, что ж вы так меня испугались, что ж вы на меня автоматы наставили? Я же пришел к вам без оружия»... И распахнул пальто, и пиджак. Абу-Бакар говорит: «Опустите автоматы». Они опустили.
Тогда никто не знал КАК разговаривать с террористами, нужно ли это вообще, чего от них ждать. Наверное, это даже хорошо - сейчас бы вряд ли такие переговоры, которые привели в конечном счете к освобождению нескольких человек, вообще допустили.
«Что вы хотите?» - спрашивают. Я говорю: «Дайте мне хотя бы детей. Из уважения ко мне». Абу-Бакар говорит: «Выведи ему самых маленьких».
И вот мне вывели троих девочек. А потом одна уткнулась в меня: «Там мама». Я говорю: «Абу-Бакар, зачем тебе мама без детей, а мне дети без мамы?» Он улыбается: «Да, чувствуется, что вы непростой человек». Я говорю: «Конечно». Он сказал: «Выведите им мать». И вот вывели женщину. (Любовь Корнилову. - А.Г.)
Я думал, что она бросится ко мне, к детям с рыданиями... Ни фига! Опухшая, бледная, глаза красные, - она бросилась к Абу- Бакару: «Немедленно отпустите женщину, которая рядом со мной сидела, она беременная». Я говорю: «Женщина»... И так руку к ней протягиваю, а она мне: «Подождите!» И я смотрю, Абу-Бакар нервничает, и понимаю, что он сейчас должен будет принять какие-то меры и заберет у меня детей. Говорю: «Женщина, отпустят вашу соседку» Хватаю ее за руку и к детям увожу. А я накрыл их своим пальто – холодно ж было. «Пойдемте…» Абу-Бакар мне говорит: «И англичанина захватите». Я говорю: «Захватим». И он мне отдал еще пятого – англичанина.
Есть поступки, которые способны перечеркнуть все хорошее, что делал человек. Но есть действия, которые способны искупить все грехи на сто лет вперед. Иосиф Кобзон, мне кажется, искупил авансом.