Еще последнее время меня донимают жабы.
Вы, кстати, знаете, что очень у многих людей в нагрудных кармашках живут противненькие такие жабы-малютки? Ну, хотя бы словосочетание такое «грудная жаба» слышали? Я тоже раньше думала, что это болезнь. Нет. Реальный факт наличия земноводного в кармане..
Ну и ладно бы. Мы ведь в обычной жизни друг у друга по карманам не шаримся, пальцами на склизкое и холодное не натыкаемся. Только у этих карманных жабок есть одно очень неудобное свойство: при определенных обстоятельствах начинает этих жабок пучить. Да так их разносит и раздувает, что выпирают они из кармашков и аж даже начинают душить своих хозяев. В таких случаях обладатели ручных пресноводных говорят : «Жаба меня давит». И ручными они тогда не кажутся, скорее дикими, хищными и кровожадными. Давят, душат, и на людей заставляют кидаться беднягу, у которого в мозгах помутилось от недостатка чистого воздуха. Запросто могут и с ума свести. Чума.
Что же заставляет маленькое животное становиться таким большим и опасным?
Знаете, есть такое выражение: «Я ему по хорошему завидую» или еще «Завидую ему, но Белой завистью». Так вот: нет никакой «хорошей» зависти и зависти «белого» цвета тоже нет. Или завидуешь или радуешься. Или «испытываешь сложные чувства». И надо еще разобраться, каким цветом представлял себе свою зависть Сальери, когда Моцарта травил.
А у нас на худграфе сейчас не модно говорить «зависть», говорят: «меня жаба давит». Это вроде бы не то, чтобы зависть, это вроде как сложное чувство.
Например, эРу на концерте «Будней» одна такая жаба здорово мешала наслаждаться музыкой и атмосферой. Да и мне порой перебегала дорогу такая вот бородавчатая ковылялка.
Бороться с жабами можно. Есть способ. Нужно, не щадя собственного горла (а жаба, она зараза, срастается с тобой, трудно разобраться даже, где ее ощущения, а где твои чувства), схватить жабу недрогнувшей рукой и самому начать ее давить. Как? Да просто заставить себя, клещами из себя выдавить : «А ведь здорово у тебя этот этюд получился», или «Да ведь ты - талант» или что там тебе пришло в первый момент в голову. И без иронии, без издевки, а «от всей души», как тетя Валя в передаче учила.
Мне, правда, легче. Помогает неискоренимое стрелецкое правдолюбие. Я вперед скажу: «Вау! Ты – гений!» и только потом подумаю: «А как же я?». Тут бы моему собеседнику завопить: «И ты тоже гений!». И наступила бы сей момент полная гармония и благодать. Но мешают жабы. Или просто я – совсем не гений? Вокруг – гении, а я вот – не удалась. Бездарь я, мараю лицо планеты. По крайней мере так получается. Я ведь вижу, у того – здорово, и у этого – здорово, и меня не ломает об этом говорить. А когда спрашиваю насчет моих работ, в ответ – тишина. Напрашивается вывод – плохие работы-то, а не ругают из жалости. Не могут же ни Наташка, ни даже Руслан не говорить мне правды по какой-то другой причине. По причине жабы например?
Значит: дело ясное.
Я на гениальность не замахиваюсь. Ну ее, эту гениальность, неудобная в быту вещь. Но на мой взгляд у меня не плохо иногда получается, почему же все молчат и в пол смотрят? Я что неадекватно воспринимаю действительность?
- Ну скажи мне, ну, пожалуйста! У меня настолько плохие работы ? Или хорошие?! – я просто в отчаянье. Руслан смотрит то в окно, то в пол и молчит.
- Ты, что? Сама не видишь?
- Не вижу! Я не могу оценивать объективно!
- А объективно тебе никто и не скажет, - (опять мудрствования лукавые!)
- А необъективно?
- А тебе нужно необъективное?
- Ну хоть какое-нибудь скажи!
Руслан молчит и смотрит то в окно, то в пол. Что-то мне это напоминает. Только все та же неопределенная самооценка мешает соотнести ситуацию с известной историей о Ван Гоге, Гогене и отрезанном ухе. И я так и не вспомнив, что мне все это напоминает, отправляюсь в мастерню, прихватив с собой одеколон, марлю и бритву. Намочив марлей бритву я старательно обрабатываю лезвие и плечо, затем наливаю одеколона в крышечку и обмакиваю туда кисточку. Залезаю на стол, оглядываю придирчивым взглядом побелку на стене, и надрезаю лезвием плечо.
По мере появления на штукатурке, написанных кровью пространных рассуждений на тему таланта, бездарности и «почему так», на моих плечах выстраивается произведение бодиарта в духе тагильских графиков, а на душе становится легче.
Интересный такой физиологический процесс. Возможно он заключается в отливании от мозга мочи. Знаете, есть такое некорректное выражение: «моча в голову ударила»? Возможно, в голову мне ударило и что-нибудь другое: кровь там или адреналин – факт остается фактом – оно потихоньку уходит из черепной коробки, и мозг начинает соображать значительно лучше. Даже с ироничным холодком.
Я слезаю со стола, и, ликвидируя следы своего эмоционального взрыва, думаю: а бывают ли люди без жаб. Еще думаю, что как же я, если что, с Русланом жить-то буду: так ведь и с ума сойти недолго без дружеской поддержки… А… наплевать на них на всех. Я перебинтовываю руки. Следы, должно быть, останутся надолго. А впрочем, пусть. Зато напоминают о том, что написано на стене в моей мастерской: если человеку нечего сказать о тебе хорошего, то дело, скорее, не в тебе, а в нем самом.
отрывок из романа "Бултыхание в небесах"