Сикстинская капелла уничтожена – причем, окончательно и бесповоротно. Если кому-либо когда-либо придет в голову таковой заняться с целью вернуть первоначальный вид, то ее придется не починять-подмалевывать, а воссоздавать с нуля. Что характерно, никак нельзя полагать печальную судьбу Капеллы прискорбным недоразумением: ее вандализировали в три этапа – целеустремленно и последовательно. Но обо всем по порядку
В Сискстинскую капеллу визитеры обычно попадают после того, как часа три в составе бесконечной змейки пропетляют музеями Ватикана. Публике позволяется сделать небольшой привал-перерыв во дворике дворца, высосать пакетик сока в шкуродерном (тришкуродерном, если вам важна правда жизни во всей своей неприглядности) кафе, купить магнитик-буклетик – ну, и плестись дальше.
Всё в экспозиции устроено так, что против течения не повернешь и даже поперек – никак: устроители этого безобразия уверенно вас сплавляют со скоростью полтора км\ч от музейного интрэнса в Сикстинскую капеллу, откуда турпоток выплескивается на площадь Св. Петра и, вырвавшись из цепких лап клевретов Святого Престола, растекается в соответствии с законами физики – на все четыре стороны.
Должен признаться, что музеи вообще вызывают у меня крайнее раздражение, поскольку они есть инструмент грязного надругательства над моим (и вашим тоже, да) человеческим достоинством. Любая экспозиция – это толпа; это невозможность приблизиться к выставленному объекту, чтобы толком его рассмотреть; это часто несуразные деньги за вход, очереди за билетами и бестолково назначенные часы посещений. А какую-нибудь Джоконду вообще прячут за пуленепробиваемым и взглядонепроницаемым стеклом – наслаждайтесь, профаны, оглаживайте-растите чувство собственной избранности.
Если вы даже и предполагали впитывать флюиды и эманации арт-объекта, то это, как правило, совершенно невозможно – тебя, оттертого спинами, не достигнет ни единый квант (или из чего там флюидам полагается состоять?), от картины проистекший. Музеи Ватикана же – это вообще такая арт-перукарня, в которой стада конвейерно стригут и гонят вон остриженными.
В общем, растущее чувство раздражения достигло у меня пиковых значений как раз в момент, когда я попал в Сикстинскую капеллу: высоко̀-высо̀ко, метрах в 15-ти над головой, я увидел пестрые пятна, которые неохотно сливались в знакомые сюжеты – в «Сотворение мира» и тому подобное. Но яркостью красок я был озадачен: вы анилиновой истошности картинки из жизни Ким Ир Сена видели? Так оформителям журнала «Корея» у Микеланджело и Рафаэля есть чему поучиться – помимо композиции и точности рисунка.
В общем, занялся я разысканиями в этой связи. И выяснил: оказывается, в мире искусствоведов трижды оплакивали катастрофу, что случилась в капелле – в формате: «Ну, всё, хана!», «А теперь уж точно хана, ясное дело!» и, наконец, «А после теперешнего Сикстинской, почитай, больше и нет!». Оказывается, на протяжении 80 и 90-х капеллу в несколько заходов реставрировали. А в 2013 еще и всё получившееся цыганское великолепие подсветили рентгеновской жёсткости освещением – чтоб уж точно превратить всё, что там было нехимического, в денатурат и компост. Нну, вы же в курсе, что фрески писались по штукатурке, замешанной на яйцах, и вообще органики там было в изобилии? Хотите подробностей? Извольте!
Теперь единственное, что может дать представление о первоначальном облике Капеллы – как это ни смешно, - кисти Микеланджело не принадлежит: в 1566-м, после землетрясения, фрески здесь поновлял Доменико Карневале. Он работал в другой технике, чем Буонаротий: вот, на картинке темный треугольник – это евонное.
Соответственно, доподлинно известно, что, во-первых, его фрагмент был колористически согласован с остальными частями фрески – не выделялся; во вторых, фрагмент данный сохранился неизменным – не потемнел, не выцвел. Короче, когда реставраторы обработали всё в Капелле тиксотропным растворителем, они просто смыли чуть не половину написанного Микеланджело. Он сначала в общем и целом рисовал фигуры, а потом, поверх, накладывал тени и приглушал цвета спокойными красками. Вот этот вот второй слой был объявлен «копотью и загрязнением», после чего нафиг смыт. Карневале же сразу писал фигуры притемненными, у него и смывать было нечего. После такой реставрации, онемевшие от ужаса искусствоведы прозвали новую Сикстинскую капеллу «диснеевским комиксом».
Даже проф. Кэтлин Вейль-Гаррис Брандт, пресс-секретарь Ватикана, несколько растерянно на этот счет высказывалась: «Трансформация микеланджеловых темных загадочных фресок, нам столь привычных по репродукциям, в пылающий цветовой фейерверк, привлекло общественное внимание и вызвало у публики противоречивую реакцию…». Ну, это мягко сказано: капелла просто стала частью «Вселенной Марвела» (в 80-е, когда и вселенной этой еще не было) и превратилась в самый древний из комиксов на библейскую тематику.
Ну, вы себе реставрацию представляете: это не шваброй за полчаса размазать растворитель по потолкам да стенам, а потом обдать из брандспойта водой. Нет, работали неспешно и со вкусом, долгие годы: мазнули, смыли-изуродовали фреску, отошли-полюбовались, взялись за следующий пятачок стены.
Чуть не каждый день приходили остепененные знатоки живописи Чинквеченто и стояли, дум высоких полны: «Ах-ах, высокий класс!». Короче убийство Капеллы было неспешным, сотворенным коллективно и, наверное, по предварительному сговору. Папа Иоанн-Павел гарантированно был к этому причастен: не он один, впрочем. В 80-е как раз прогремело несколько скандалов, которые были связаны с Банком Ватикана и его вовлеченностью в разнообразные мафиозные сюжеты. В третьем «Крестном отце», если помните, это стало частью фабулы – дон Корлеоне и «Иммобилиаре интернационале» вертели кардиналами, конклавом и чуть не наместника Св. Петра назначали. Что-то в этом духе имело место в реальности: мутные связи Св. Престола с Личо Джелли, масонами П-2 и тд. Короче, денежку в Ватикане любят, а раскрасить Сикстинскую капеллу поярче – отличный маркетинговый ход: под это дело можно гнать туристов гуськом чуть быстрее и стричь несколько короче – ведь «открыт новый, неизвестный прежде Микеланджело, цветной и яркий, яркоцветный!».
Ну, и 2013-й был в этом смысле неизбежен: какой смысл превращать фрески в марвеловский комикс, если в полумраке это добро вообще не видать? 7 тысяч светодиодных ламп высокой мощности были установлены компанией OSRAM на деньги Евросоюза: в газетах печатали интервью сладострастно урчащих должностных лиц, что имели к этому отношение: «5 миллионов туристов, наведывающиеся в Капеллу ежегодно, смогут увидеть фрески Микеланджело в новом свете и во всем богатстве и утонченности деталей!» (это Файненшл Таймс от ноября 2013).
Согласитесь, вполне себе годный рекламный слоган – в этом качестве оный текст и произносился, надо полагать. Если кто музейными коридорами гулял, знает: фотовспышка запрещена всюду к применению также, как кислота, мачете, булыжники и другие инструменты сотворчества и креативной трансформации живописи. Это не блажь: яркий свет расщепляет вещества, которые использовались для составления красок, а органику – в первую очередь. Короче, в 80-90-е смыли грязь, копоть и разложившуюся под воздействием яркого света краску: вслед за тем устанавливают вдесятеро более мощные лампы и буквально испепеляют фрески, выжаривают их, как одежду в вошебойках.
Есть в ЖЖ и Мордокниге такой луркморовский по всем статьям персонаж – Олег Насобин: мистертвистер, искусств магистер и мультимиллионер. Он уверенно и с демонстрацией улик утверждает, что Землю поработило мировое правительство, составленное из искусствоведов и оценщиков живописи. Они, дескать, сообща с рыцарями Мальтийского ордена и папой римским, контролируют планетарные капиталы, «определяют дискурс» и устанавливают – что правильно, а что нет. Про Сальватора Мунди говорит Насобин какие-то совершенно жуткие вещи: что подделка, мошенничество на миллиард и ваще.
Короче, нелояльный Novo ordo seclorum человек. Но тут вот поковыряешься во вполне рутинных вещах, в истинах, которые полагается принимать на веру – и такого наковыряешь, что сейчас же запишешься в конспирологи. Ну, а экспертов-искусствоведов я бы вообще всегда первыми проверял, если где случается убийство, совращение малолетних или если подрезали кошелек у старушки: что-то нет у меня к ним больше доверия.
Ну, а в заключение - неизменная просьба: лайкните, если не заскучали. А лучше - еще и подпишетесь. Всех благ!