Медицина, как океан – безбрежна и бездонна. Поэтому, на врача учат, в общей сложности, восемь лет. А учатся – ВСЮ ЖИЗНЬ!
Шесть лет учат в институте – изучаем биологию, физику, химию, латинский язык, анатомию, физиологию, патологическую физиологию, патологическую анатомию. Эти предметы надо знать очень хорошо. Затем изучаем хирургию, терапию, акушерство с гинекологией. В каждой специальности по несколько сотен болезней.
Затем, выбираем узкую специализацию – травматологию или кардиологию, хирургию органов живота или хирургию органов грудной клетки и так далее. Это называется – ‘’ординатура’’ и еще два года обучения.
Анестезиологи – реаниматологи за два года ординатуры должны пройти курсы терапевтической, кардиологической, кардиохирургической, нейрохирургической реанимации. Хирургическая реанимация – это хирургия органов живота, органов грудной клетки, хирургия сосудов, травматология. Прибавьте сюда изучение различных отравлений – уксусом, алкоголем, наркотиками и еще несколько десятков веществ. И, конечно, акушерство с гинекологией!
Поэтому, ординатура у будущего анестезиолога–реаниматолога – это хождение по всем больницам в городе! Надо сказать, года через полтора, многие определяются и, последние шесть месяцев, учатся на будущем месте работы. Большинство определившихся дежурят с опытными врачами.
В один прекрасный день, в наш онкодиспансер, пришли три ординатора на очередной цикл – два парня и одна девушка. Один из парней – Саша – высокий, полноватый молчун. Другой – Дима – маленький, худенький и полная противоположность Саше – все время задавал вопросы, все уточнял. Настя была невысокая, миловидная, черноглазая девушка.
Женщины – врачи, обычно, забирают парней ординаторов. Это просто удобно – поможет переложить пациента.
Девушки всегда вызывают недоверие и вопрос “зачем пошла в мужскую специальность?” По 15-летнему опыту работы анестезиологом– реаниматологом, утверждаю, что женщины – хорошие специалисты.
Настю никто не хотел брать – слишком миловидная, слишком юная.
- Иван Павлович, я Вам, как заведующий отделением, говорю – возьмите Анастасию Александровну в ученицы! – сказал наш заведующий.
- А, она от меня не сбежит? – спросил Миронов у Насти.
Настя смотрела на Миронова широкими, от ужаса, глазами.
- Ты, девочку, не пугай! Не бойся, он не страшный, – утешил Алексей Яковлевич.
- Он любит попугать, – не выдержала я.
- Кстати, Ксения Константиновна, от меня сбежала! – обрадовал Настю Миронов.
- Настенька, она от него не сбежала – она изменила ему с эндоскопистами! – рассмеялся Алексей Яковлевич.
- Да, перестаньте Вы. Она сейчас совсем сбежит. Два огромных мужика стоят и издеваются над девчонкой весом 55 кг. Вам не стыдно?! – сказала я.
Мужчины притихли.
- Пойдем лучше в буфет, – предложила я Анастасии.
Пока мы шли до буфета, я старалась рассказать Насте, где что находиться.
В буфете, за чашкой чая и после половины шоколадки, она потихоньку пришла в себя.
- Он, правда, страшный? – спросила Настя про Миронова.
- Что ты, нет! Он добрый, внимательный человек и очень грамотный врач. Потом будешь счастлива, что попала к нему.
- Не знаю, Вы же сбежали?
- Во-первых, давай на ты. Так удобней. Во-вторых, я не сбегала от него. Я ушла из хирургии – там очень тяжело. Операции, иногда, шли до 8 вечера. У тебя дети есть?
- Да, девочка.
- Предупреждай родственников, что им придется забирать ее из сада.
Чай был выпит, от шоколадки осталась только золотинка.
- Пошли. И мой совет – сходи с Мироновым на осмотр – вообще, ходи с ним везде, задавай кучу вопросов. Если глупость спросишь – не страшно. Ты учишься!
И Настя начала работать с Мироновым. Обычно это происходит так – врач спрашивает у ординатора, как он будет делать манипуляции, как будет проводить наркоз. Все происходит между делом, пока в ординаторской пьют кофе или идут длинными больничными коридорами. Но ординаторы отвечают, как на экзаменах – четко и обстоятельно. Уровень теоретической подготовки ординатора становиться ясен.
Настя ответила на все каверзные вопросы Миронова. И он доверил ей постановку подключичного катера. Как только, она начала его ставить он сказал ей:
-Ты что, не так берут иглу, – взял у нее шприц и начал делать сам.
С интубацией так же. Она начала делать, Миронову что–то не понравилось.
Неделю Настя пыталась что–то делать. Из пяти подключичных катетеров, ей удалось сделать, только один. Из пяти интубаций – только две.
Зато, Настя, тщательно, проводила осмотры, пока Миронов любезничал с нашими дамами.
Через неделю мы встретились в буфете.
- Как жизнь? – спрашиваю, – нашла общий язык с великим и ужасным гуру?
- Нет, я к другому попрошусь.
Продолжение следует ...
Пишите, пожалуйста, комментарии. Мне важно Ваше мнение.