Аккуратное темное каре. Приятный взгляд синих каких-то необыкновенных глаз. Мелкая сеточка морщин. Всегда слегка праздничная одежда и каблуки. Именно такой все знали Викторию Ивановну – тетю Вику – из 25 квартиры.
К ней приходили, когда требовалась помощь: упал по недогляду ребенок, подрались двое мужчин, женщину избил муж – словом, по всем тем ситуациям, когда нужен врач, но скорую вызвать страшно. На такой вызов она потом и полицию направить может.
Виктория Ивановна вздыхала, ругала рассеянных родителей, журила драчунов и объясняла избитой женщине, что одним разом дело не закончится. Соседи кивали, благодарно принимали помощь, иногда оставляли пожилой женщине подарки. Совали деньги, но та отказывалась.
- Я и пенсию, и зарплату получаю, дай Бог. Пусть это будет мое служение – только отмахивалась она.
В маленькой квартирке Виктории Ивановны везде висели иконы. Когда маленького Артема привели сюда (перерезал провод под напряжением – его вроде не коротнуло, у ножниц были пластиковые ручки, но надо было проверить), он только открыл рот от удивления.
У них дома все было не так. Мать и в церковь-то не ходила, хотя мамой была, конечно, замечательной.
Виктория Ивановна внимательно посмотрела на Артема. Раньше они не общались. Женщина пару раз видела этого шестилетнего мальчика около детской площадки, но не более того.
- Артем… Значит тебя зовут Артем…
- Да – мальчик кивнул.
- Хорошее имя. Знала я одного Артема… Вернее даже – тут Виктория Ивановна отвела глаза, но мальчик успел увидеть ее слезы.
Мама Артема осторожно подошла поближе:
- Чем-то помочь? Вы извините нас, если не вовремя…
- Да нет. Все вовремя, моя родная, все вовремя. Просто имя… Тяжелые воспоминания. У меня же сына тоже Артемом звали…
- А где он? – тут уже очнулся шестилетний мальчик.
- Где он…Знаешь… Была такая война – Чеченская. Хотя лучше не знать. Вообще никогда войну не знать. Особенно мальчику. Мой Артем ушел туда и не вернулся.
- Он на небе, да, тетя? Мне мама рассказывала – про бабушку нашу… - мама одергивала Артема, но бесполезно. Мальчика явно увлекся разговором с Викторией Ивановной.
- Ох, Артемка – не знаю я.
- Почему?
- А не было похорон. Не было гроба. Нет у моего Артема могилы. Он пропал. Говорили – в плену. Я ездила туда, искала, но где мне? Хоть бы сказали, выкуп попросили, но что с меня? Какие деньги? Какой выкуп? Одна квартира, да и то… Может, попал Артем в плен – поняли те, что ничего с меня взять не смогут – и… Держали в рабстве. Может, и до сих пор держат. Сколько случаев было…
Тут Виктория Ивановна посмотрела на свои аккуратные иконы: Возвращались. Много лет проходило, а возвращались. Может, и мой Артем вернется – и я вас с ним познакомлю. Он веселый был, кораблики любил клеить из картона.
Разные они у него были. Я ругалась – денег у нас тогда мало было: какое еще хобби! На хлеб бы хватило. А теперь все бы отдала, чтобы он тут просто сидел и клеил.
В комнате стало тихо. Виктория Ивановна выпрямилась:
- Ладно, заболталась я что-то. Артемик, у тебя все хорошо, но больше провода не режь. Если хочешь, приходи ко мне в гости – будем книжки читать и пироги печь. Я такие пироги пеку! С яблоками и изюмом!