Как жили горожане в последние дни до революции?
23 сентября — дата непримечательная. В 1917 году это было воскресенье. До революции оставалось 45 дней. Чем жил Екатеринбург в этот отрезок времени? Как отражался наступающий хаос на жизни общества? Были ли в городе те, кто предполагал, что случится и готовился к этому заранее? Накануне 100-летней годовщины убийства царской семьи продолжаем выяснять, что привело к трагическим событиям в доме инженера Ипатьева.
Бастуют все!
Вирус митингов и забастовок, начавшийся в Екатеринбурге еще весной 1917,к осени так и не выветрился. Люди разных профессий и сословий начинали шантажировать свое руководство, просто прекращая работать. Осенью начали бастовать даже служки и делопроизводители Екатеринбургской епархии, которые тогда назывались чиновниками духовной консистории.
Местная пресса тогда писала: «Министерство исповеданий, перед которым еще летом возникло ходатайство о повышении жалования чиновникам консистории,до сих пор не дало никакого ответа на это ходатайство, почему ликвидированная летом забастовка чиновников консистории теперь вновь и разгорелась в более категоричной и бурной форме».
Свободомыслие, граничащее с анархией, кружило головы многим екатеринбуржцам. Порой возникали ситуации, которые сегодня выглядят абсурдно. Например, воспитанники духовной семинарии отказались (!) выходить на всеобщую молитву. В училищах и средних школах Екатеринбурга набирало популярность общество «Цекопос», которое, подбило учащихся на реальную забастовку: «Учащимися средних учебных заведений города предъявлены педагогическому совету требования, касающиеся участия их в управлении школой, отмены экзаменов, бальной системы, оставления на второй год».
Интересно, что иногда власти шли на уступки забастовщикам, а порой протестующих пытались усовестить их коллеги. Частенько их методы напоминали шантаж. Например, осенью в Екатеринбурге бастовали рабочие железной дороги, из-за чего в город на мельницы не могли подвезти зерно. В этой связи доктор железнодорожной больницы решился на отчаянный шаг. Он отказался лечить участников стачки.
Местная пресса писала: «В связи с железнодорожной забастовкой старший врач екатеринбургской железнодорожной больницы д-р М. Н. Соколов подал заявление с просьбой освободить его от обязанностей железнодорожного врача, так как он считает для себя позором в настоящее время носить звание железнодорожника и не желает принимать участия в предательстве и измене родине».
Нашествие бродячих китайцев
Как предвестник грядущего хаоса в предреволюционном Екатеринбурге появились мигранты с юго-востока — китайцы. Выглядели они экзотично,а многие из них так или иначе были связаны с криминалом и наркотиками. В частности, с китайцами в город пришел опиум.
«На улицах города значительное скопление бродячих китайцев самых разнообразных возрастов. Одно время они занимались продажей табаку. Теперь китайцы „ломаются“ на улицах, окруженные толпой зевак штатских и военных,занимаются лечением зубов и проч. Среди некоторых горожан высказываются подозрения что это-де совсем не китайцы, а „японские инструкторы и шпионы“», писали газеты того времени.
Кто хочет стать милиционером?
Казалось бы, странный вопрос. Ведь очевидно, у кого в руках силы правопорядка, у того и реальная власть. Особенно, в неспокойно время. Однако осенью 1917 года в Екатеринбурге считали иначе. Официальные полномочия все еще сохранялись за структурами Временного правительства. Тогдашней милицией (от названия «полиция» по всей стране отказались после Февральской революции) управлял местный Комитет общественной безопасности. Однако все это было только на бумаге. «Случаи краж и почти открытых нападений принимают угрожающие размеры. Население, терроризированное дерзостью грабителей, начинает терять веру во власть, в ее способность обеспечить мирную и имущественную безопасность», — констатировал уездный городской комиссар.
Причем желающих взять на себя ответственность фактически не было. Тогда Совет рабочих и солдатских депутатов выдвинул на пост начальника милиции своего кандидата — товарища В. А. Старцева. Про обстоятельства назначения на пост главы местных силовиков пресса Екатеринбурга писала: «Дума утверждает смету на содержание отделения угрозыска в 119 860 рублей на 1 год. Неизвестно, чем город будет платить той же милиции».
Надо сказать, как и предупреждал депутатов думы городской голова Александр Обухов, у муниципалитета не оказалось достаточно денег, чтобы содержать милицию. Так что, по большому счету, это новоявленная структура, теперь уже связанная с Советами, обеспечивала себя сама за счет взносов рядовых членов, а так же пожертвований от заводов и других предприятий города.
Главным же было то, что Советы рабочих и солдатских депутатов, официально взяв под контроль милицию, получили легитимное право требовать от правительства, а конкретно от министерства внутренних дел, оружие и боеприпасы. Чем и воспользовались революционные социал-демократы. Они получили винтовки абсолютно легальным путем.
Дайте денег, а иначе…
Рефреном общественной жизни Екатеринбурга осенью 1917 было постоянное требование денег. И если рабочие и даже чиновники духовной консистории, пытаясь выбить средства, начинали забастовки, то, например, медики просто взывали к своему печальному положению: «В открытой городским попечительством больнице для хроников все ваканции замещены, между тем число больных, желающих попасть в больницу, очень велико, — писала местная пресса осенью 1917 года. — Было несколько случаев, когда близкие больного, получив отказ в своей просьбе о помещении хроника в больницу, приводили больного и оставляли его у больничных ворот».
А вот другая, более конкретная просьба к властям: «Екатеринбургское общество помощников врачей обратилось в городскую управу с просьбой ассигновать 300 рублей на 3 месяца для оплаты дежурств».
«Пока Титаник плывет…»
Нельзя сказать, что осенью 1917 года горожане отчаялись и общественная жизнь замерла. Напротив, среди екатеринбуржцев было много тех, кто верил в лучший исход и просто «делал, что должно». Например, совсем незадолго до революции на средства городского попечительства о бедных и приходского совета Златоустовской церкви создали смешанную гимназию для юношей и девушек. Благодаря попечительству о бедных в помещении Харитоновского дома заработал Народный детский сад. В это же неспокойное время в Екатеринбурге торжественно открылся Горный университет.
Казалось бы, никто предположить не мог, что совсем скоро их планы рухнут в хаосе Гражданской войны. Пожалуй, единственными, кто предполагал каким станет ближайшее будущее, были активисты Совета рабочих и солдатских депутатов. Они активно осваивали военную подготовку, практиковались в стрельбе и создали Красную гвардию. Журналисты писали об этом так: «Как известно, при екатеринбургском Совете рабочих и солдатских депутатов была организована комиссия для разработки вопроса об организации здесь рабочей гвардии. Комиссия закончила работу по конструированию устава и положения о гвардии».
Однако большая часть читателей местной прессы были более оптимистичны о отношению к грядущему. Они полагали, что все скоро устаканится, нужно только закончить войну. Специально для таких людей газета «Зауральский край» печатала из номера в номер одно и тоже объявление: «Вырежьте для памяти. 12 ноября — День выборов в Учредительное собрание».