Бывший заместитель председателя делегации США на переговорах по сокращению стратегических вооружений, а ныне внештатный старший научный сотрудник центра Северо-Восточной Азии политических исследований в Институте Брукингса Джеймс Э. Гудби (James E. Goodby) и почетный профессор науки, техники и политики в области национальной безопасности в Массачусетском технологическом институте Теодор А. Постол (Theodore A. Postol) опубликовали статью в журнале Бюллетень ученых-атомщиков (The Bulletin of the Atomic Scientists), в которой схематично обрисовали новый, нестандартный подход к построению американской противоракетной обороны, предназначенной для защиты Соединенных Штатов и их союзников от вероятных ударов северокорейских ракет.
Авторы статьи считают, что, несмотря на начавшиеся переговоры с Северной Корей о денуклеоризации Корейского полуострова и встречи руководителя этой страны Ким Чен Ына с президентом Д. Трампом, результаты процесса проявятся еще очень не скоро. Все это время Соединенные Штаты должны будут не только контролировать сам процесс ядерного разоружения, но, и, в случае внезапно возникшей угрозы, и запуска Северной Кореей своих ракет, иметь почти стопроцентную возможность сбивать их. Иначе поражение ядерными ракетами территорий союзников США (например, Южной Кореи или Японии), не говоря уж об американских островных территориях таких, как Гавайские острова или военные базы на острове Гуам, может повлечь за собой катастрофические последствия.
В подтверждение своих опасений авторы статьи указывают на успешное летное испытание северокорейской ракеты Хвансон – 15 (Hwasong – 15) 28 ноября 2017 года, которое, по их мнению, показало, что Северная Корея получила базовые ракетные технологии, необходимые для создания межконтинентальной баллистической ракеты (МБР). Это не означает, что Северная Корея в ближайшее время будет иметь возможность нанесения ядерного удара по континентальной части Соединенных Штатов. Корейским специалистам предстоит решить еще много важных технических проблем, в том числе связанных с надлежащими летными испытаниями ракеты и конструкторской реализацией ядерных боеголовок, которые могли бы выдержать условия, связанные с полетами ракет большой дальности. Эти проблемы создают серьезные препятствия для развития оперативного потенциала Северной Кореи и, безусловно, ей потребуется еще много лет для их решения.
Тем не менее, как считают авторы, это первое летное испытание МБР Северной Кореей ставит вопрос о том, можно ли использовать противоракетную оборону в сочетании с дипломатией, чтобы играть конструктивную и убедительную роль в отношениях между Северной Кореей и США. Существующее мнение, что противоракетную оборону можно игнорировать без всяких последствий, конечно же, не убедительно и не имеет сдерживающего эффекта. Подобное мнение также не дает никаких полезных рычагов в дипломатических дискуссиях. Для того чтобы противоракетная оборона играла какую-либо конструктивную роль в сочетании с дипломатией, она должна быть на самом деле реальной и убедительной для Пхеньяна.
Как считают авторы статьи, нынешняя система наземной обороны на среднем участке траектории полета баллистической ракеты (Ground-based midcourse missile defense – GMD), которая разрабатывается более 20 лет, не имеет реальных возможностей против северокорейских МБР, даже если инженерные проблемы и проблемы низкой надежности системы будут внезапно решены. Основная проблема с GMD заключается в том, что в ближнем космосе система противоракетной обороны не может отличить реальную ядерную боеголовку от ложных целей, использование которых в качестве полезной нагрузки можно ожидать на любой оперативной северокорейской МБР. Поскольку эта крайняя уязвимость к ложным целям и другим простым контрмерам определяется фундаментальной физикой, никакая дополнительная инженерия никогда не сможет решить эту проблему. Таким образом, нельзя ожидать, что GMD когда-либо станет полезным инструментом в дипломатических усилиях США. Она не представляет никакой реальной угрозы для северокорейского ударного потенциала, и этот факт хорошо понимают знающие и высококвалифицированные северокорейские специалисты.
Авторы статьи также раскритиковали предлагаемую Агентством по противоракетной обороне (Missile Defense Agency – MDA) лазерную систему ПРО, построенную на базе беспилотных самолетов, которая, как предполагается, будет сбивать северокорейские ракеты на раннем активном участке их полета. По их мнению, предлагаемая в настоящее время MDA система требует разработки технологий, которых еще нет. Она требует использование высокомощных лазеров и систем сверхточного определения положения целей, а также должна обладать весьма низким весом. Такие лазеры еще не созданы, и, вполне возможно, что рассматриваемые конкретные лазерные технологии никогда не будут адекватными для этой миссии.
В своей статье авторы предложили совершенно новую, но реально выполнимую систему противоракетной обороны, которую они назвали Воздушно-патрульной системой (Airborne Patrol System – APS). Система противоракетной обороны APS, как предлагают авторы, должна состоять из долго находящихся в воздухе беспилотных самолетов, несущих на себе высокоскоростные перехватчики. Данная система использует географическое положение Северной Кореи, территория которой относительно не широка и вытянута с севера на юг, что позволяет обеспечить постоянное патрулирование беспилотников вдоль границ страны и уничтожать северокорейские баллистические ракеты при их взлете на активном участке полета с помощью высокоскоростных перехватчиков. Подобный подход также может быть использован для предотвращения летных испытаний баллистических ракет большой дальности Северной Кореей, а также уничтожения их спутников при наличии международного решения. Авторы подчеркивают, что предлагаемая оборонная система использует только те технологии, которые уже апробированы в других приложениях, и требуется только грамотная интеграция этих технологий для создания новой системы, способной перехватывать северокорейские МБР.
Патруль будет состоять из хорошо проверенных на выносливость беспилотников «Рипер» (Reaper MQ-9, также известных как Predator-B). Благодаря удлиненному крылу MQ-9 может осуществлять свой полет на высоте 50 000 футов (более 15 км) 24 часа без дозаправки, неся полезную нагрузку в 3000 фунтов (1,5 т). В системе воздушного патрулирования беспилотники будут летать над Японским или Желтым морями, далеко за пределами воздушного пространства Северной Кореи. Каждый беспилотник будет нести два высокоскоростных перехватчика.
Условный перехватчик должен быть основан на передовых инфракрасных технологиях, технологиях наведения и ракетных двигателях, которые уже были продемонстрированы в других системах вооружений. Перевозимые беспилотниками перехватчики будут весить от 1100 до 1200 фунтов (500 – 600 кг). Конструктивно перехватчик разбит на две секции, одна с надписью «Мощный поражающий механизм» (Powered Kill Vehicle), а другая с надписью «Ракета-носитель» (Booster Section». Секция ракеты-носителя состоит из двух ракетных двигателей, каждый из которых будет гореть около 12,5 секунд. Ракетные двигатели должны разгонять боевую машину до 5 км/с (около 11 000 миль в час или 18 000 километров в час) в течение 25 секунд.
Как указывают авторы статьи, в последние 20 лет в конструкции перехватчиков были достигнуты очень значительные технологические успехи, особенно, в способности производить малые ракетные двигатели с очень высокими долями топлива (порядка 90% от общей массы ракетных двигателей) с компактными и легкими системами управления вектором тяги. Были также достигнуты успехи в производстве легких сопел и ракет с высокой скоростью выхлопа. Эти достижения обеспечивают возможность первого этапа ускорения приведенного в действие перехватчика до 5 км/ с. Авторы также сослались на тот факт, что они не могут решить вопрос о вероятных скоростях перехватчиков, не имея прямого доступа к современным передовым твердотопливным двигательным системам. Таким образом, они предлагают уже опробованную на испытаниях консервативную двухступенчатую двигательную установку для разгона перехватчика. Перехватчики будут запускаться ориентировочно от 50 до 60 секунд после пуска ракеты. Они будут корректировать свою траекторию в процессе самонаведения для изменения направления полета, необходимость в котором может возникнуть после первоначальных секунд полета.
С тем, чтобы внести необходимые корректировки и обеспечить уничтожение цели перехватчик будет использовать поражающий механизм, который сможет обеспечивать дополнительную скорость, увеличив ее еще на 2 км/с, и способность генерировать силы ускорения, которые в 10-15 раз превысят его собственный вес. Предполагается, что после завершения первоначального полета ракеты-носителя, приведенная в действие система поражения ракеты будет двигаться самостоятельно по направлению к прогнозируемой точке перехвата (PIP), и ее ракетный двигатель воспламенится примерно за 35 секунд до попытки перехвата. Как считают авторы, этот последний многофункциональный процесс чрезвычайно важная часть перехвата, которой не уделялось должного внимания во многих других предложениях, предназначенных для перехвата МБР в управляемом полете.
Если баллистическая цель должна быть перехвачена через 250 секунд после ее запуска, и требуется 50-секундная задержка для получения достаточной информации с целью установления прогнозируемой точки перехвата, то перехватчик должен быть в состоянии прибыть к точке поражения с максимальной дальности в течение 200 секунд. Согласно детальным расчетам, в этом случае максимальная дальность полета составит около 690 км. Расчеты показывают, что информации о раннем отслеживании запуска МБР достаточно для первоначальной грубой оценки прогнозируемой точки перехвата, которая затем может быть уточнена в течение 25 дополнительных секунд по мере ускорения перехватчика против МБР до его конечной скорости.
Как считают авторы, Воздушно-десантная патрульная система может стать стимулом для Пхеньяна к ведению переговоров с соседними странами, Соединенными Штатами и Северной Кореей об устойчивом и стабильном балансе сил. Однако развертывание такой системы может также рассматриваться Пхеньяном как угроза существованию, и привести к гонке вооружений. Поэтому решение США о продолжении опережающего развития такой системы должно сопровождаться авторитетным политическим заявлением высокого уровня из Вашингтона, разъясняющим, как система будет способствовать миру и стабильности. Это заявление должно быть заранее согласовано с союзниками США – и, возможно, также с Китаем и Россией.
Конкретное содержание политического заявления будет зависеть от статуса ядерных программ Северной Кореи. Вполне возможно, что эти программы могут быть под эгидой международных согласованных ограничений. С другой стороны, вполне возможно, что они могут быстро расширяться. Маловероятно, что полная ликвидация ракетно-ядерной и оружейной программ Северной Кореи может быть достигнута до завершения предварительных проектных работ, необходимых для принятия США решения о продолжении разработки и развертывания системы Воздушного патрулирования.
Если будет достигнут прогресс в сокращении и ликвидации ядерного оружия в Северной Корее, то главная цель воздушного патрулирования должна заключаться в обеспечении соблюдения соглашения о том, что определенные классы ракет будут подлежать ликвидации или ограничениям при развертывании. Что повлечет за собой запрет на летные испытания ракет. Такая позиция со стороны Соединенных Штатов имеет последствия для развертывания воздушного патруля в численном, географическом и временном плане. Эти последствия должны быть тщательно обсуждены, прежде всего, с Южной Кореей, а также с Японией. После достижения соглашения с союзниками по НАТО должны быть проведены переговоры с Китаем и Россией.
Можно также предположить, что переговоры по трехстороннему соглашению могут повлиять на развертывание обычных вооруженных сил в Корее, как к северу, так и к югу от демилитаризованной зоны, возможно, в рамках временного мирного соглашения между Северной и Южной Кореей, в котором могут быть затронуты и силы США. Цель такого соглашения состояла бы в том, чтобы уменьшить вероятность внезапного нападения путем вывода наступательных потенциалов, таких, как танки, с передовых позиций. В этом случае беспилотники также могут стать важным элементом обеспечения соблюдения соглашения. Здесь также имеются причины для развертывания Воздушного патрулирования, которые необходимо будет обсудить в том, что касается возможной путаницы в системах, предназначенных для обеспечения соблюдения соглашения об обычных силах с системами, которые могут быть связаны с соглашениями о ракетах.
В случае срыва переговоров, который приведет к предполагаемой попытке Северной Кореи наращивать свои ядерные силы, в том числе те, которые способны нанести удар по территории США в Тихоокеанском регионе или на материке, роль Воздушного патруля будет заключаться как в сдерживании наращивания, так и в сдерживании нападения. Политика, направленная на то, чтобы повлиять на решения противника о развертывании, редко была успешной, поэтому ожидания в отношении сдерживания северокорейского наращивания через развертывание воздушного патрулирования должны быть в лучшем случае скромными. Правда, как подчеркивают авторы статьи, существует также вероятность просчета, ведущего к катастрофической войне в попытке сдержать наращивание северокорейских ракетных сил.
Как считают авторы, американские дипломаты должны будут тщательно устанавливать цели для различных политических ситуаций, чтобы эта новая система обороны могла бы быть адаптивно использована в качестве рычага для убеждения и сдерживания Северной Кореи в широком спектре политических ситуаций. Такие дипломатические усилия также должны быть тесно скоординированы, через консультации и согласованные договоренности, с Южной Кореей, Японией и, возможно, Китаем и Россией. В принципе, концепция системы очень проста. Однако ее успешное осуществление потребует чрезвычайно тщательной и продуманной интеграции технологий.